Чужак - Вилар Симона (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
Сама она раскрылась перед Ториром, как ни перед кем. По сути, поведала ему всю жизнь. Но и он стал откровеннее. Постепенно рассказал ей, в каких землях бывал. Рассказывал о мощенных камнем улицах византийских градов, о разрушающихся храмах древних богов в Риме, о землях арабов, где призыв к молитве «Ла иллаллах, Мухаммед расулулахх» звучит по нескольку раз в день. Рассказывал и о белом боге христиан, амулет которого, серебряный крестик, он носил на груди рядом с молотом северного Тора. Торир говорил, что мудро почитать богов той земли, где живешь, и следует принимать веру людей тех мест.
— Мы уже почти миновали земли древлян, — как-то сказал Торир. Карина кивнула.
— Я поняла. И шли мы в обход владений Полянских.
Торир поглядел чуть прищурясь. Откуда ей это ведомо? Сказал, кто или сама догадалась?
— Ну, если ты не сказал да волхв из зарослей знаками не пояснил — выходит, что и догадалась.
Пошутить не получилось. Торир молчал, но в уголке рта залегла недобрая складка.
— Что ж ты за разумница, раз все понимаешь? Бабе ум что дикому туру уздечка.
— Туру? Гм. Сказал бы еще — корове.
Но он, похоже, не намерен был шутить, и Карине пришлось пояснить: определила по звездам. Знала, что поляне от радимичей живут ниже по течению Днепра, а звезды и восходы показали, что они двигались на юг по древлянской земле, да так, чтобы Полянский край в стороне оставить.
— Поляне — богатое племя, — добавила она. — Но с радимичами не дружны. Да и с иными не больно ладят, все норовят под себя взять. Особенно с тех пор, как Аскольд с Диром в Киеве вокняжились.
Лицо Торира темнело.
Степь встречалась с лесом не сразу, наступала постепенно. Сначала чащи поредели, поляны разрослись, потом и вовсе лес стал разрываться, открывая поросшие цветными травами раздолья до следующей гряды кудрявых дубовых порослей. И вот настало утро, когда Карина поняла, что следует принести последнее подношение Лешему за то, что хранил и оберегал их в пути, не завел в топи, уберег от когтей зверя, да еще и дичь давал, хоронил под своим кудрявым щебечущим кровом их любовь. Любовь ли?
Карина замешкалась в березняке на опушке чащи, положила под куст завернутые в лист лопуха подношения: кусок зайчатины, репу вареную, а, подумав, добавила и срезанную с мониста монетку. Выходить туда, где ждал подле Малаги Торир, было даже боязно. Солнышко Хорос уже высоко стояло, когда варяг проспался, уже стал соображать нормально после вчерашнего хмеля и мог и понять, что наговорил попутчице того, чего не должен был. До этого он почти трое суток отсутствовал, уйдя на капище, а они с Малагой ждали. Карина уже волноваться начала, хотя и понимала, что если и надумает бросить ее милый, то уж такого красавца, как его пятнистый игреневый, никак не бросит. Карина даже жаловалась Малаге, обнимая за шею, шептала: что же это так загулял их Торша? Малага уже привык к ней, клал красивую узкую голову на плечо, вздыхал. Но варяг вдруг прибыл из леса, не тихо, как всегда, а вломился, словно медведь. И только взглянув, Карина сразу поняла: пьян Торир. Почти упал у костра, бросив девушке бурдюк с вином.
— На, испробуй. Вино отменное, ромейское. Я такое только в Царьграде пробовал. А тут древляне недавно ограбили торговый караван, взяли с добычей.
Он пьяно уговаривал Карину выпить, сам пил, хотя, по мнению девушки, с него было уже достаточно. А Торир вдруг после бурного неестественного веселья впал в апатию. Захотел вдруг наболевшим поделиться. Да таким, что Карине знать не следовало…
Сейчас Торир звал ее, торопил. Она вздохнула. Вышла из-под тенистой чащи. И тут же наткнулась на его холодный пустой взгляд.
— Вот что, Каринка, я тут всякое плел спьяну..
— Да, плел. Какой мужик глупости во хмелю не болтает! Притомил меня своими россказнями, спать все не давал.
— Я не должен был так напиваться, — только и произнес варяг. Но она уже отошла, пристраивала на Малаге переметные сумы.
Торир все расспрашивал, и она с холодным раздражением стала отвечать: дескать, про поход Аскольда с Диром на Царьград плел Торир, как они едва не взяли столицу ромейскую, пока ее главы в граде не было, да только уберегла ромеев некая их святыня, покрывало Матери их Бога, которую они трижды с молениями опускали в море. И началась тогда буря негаданная, разбросала корабли русов, да так, что сам Аскольд чуть не погиб, упал в воду, в плен попал… А вот Диру удалось ускользнуть. Он потом Аскольда и выкупил, вернув ромеям награбленное. Но ромеи согласились отпустить старшего князя только после того, как тот веру их принял. Торир резко перебил ее:
— А о себе я что рассказывал?
«Много чего». Да только Карина не столь глупа, чтоб признаться. Но отвечать что-то надо было, и она, тщательно взвешивая каждое слово, сказала, что поведал варяг, будто и он тогда в Царьграде оказался. Друг там его службу нес. Или не друг, она не поняла. А был он из славян. Ротибор, Рудой… Не упомнить.
— Рогдай, — подсказал Торир, нехорошо прищурив глаза.
— Да. И вроде едем мы сейчас к нему, ибо он давно службу у ромеев оставил и обосновался где-то здесь. Ну что глядишь? — вскинула она подбородок. — Вчера меня все россказнями пьяными изводил, сегодня выпытываешь. Теперь же в путь тронемся али как?
Она нарочно говорила ворчливо, как держалась бы любая баба, говоря поутру с похмельным мужем. И панически боялась, что варяг поймет, как много она недосказывает. Но, кажется, убедила-таки. Лишь когда они тронулись в путь, и Карина сидела за Ториром на крупе Малаги, она еще раз продумала все, что узнала. Оказывается, тогда Торир тоже примкнул к воинству, шедшему из Киева. Тогда ему тринадцать зим было, у волхвов он жил, да только сбежал от служителей, прознав про поход. Этим объяснялось, откуда ее варяг знает Полянский выговор. Однако то, что он ненавидел князей киевских и… Шутка ли, что удумал, — они князья могучие, а он хочет сгубить их; Еще тогда пристал к их дружине, надеясь в походе улучить момент и хоть с одним из братьев князей поквитаться. За что? Вот этого как раз Торир не сказал. В походе же все нож за голенищем сапога носил да время выкраивал. И случай этот ему почти представился, когда тонули струги русов, когда Аскольд упал в воду и Торир, забыв обо всем, подплыл к нему. Но не сладилось. Ромеи были уже близко, поймали и Аскольда, и того же Торшу одним неводом, точно рыбу. Аскольда сразу отделили от остальных пленников, а мальчик-волхв попал на невольничий рынок в Царьграде. Там-то его, смазливого паренька, и купил славянский наемник, которого Торир то другом называл, то вдруг срывался на густой рык от люти. Но тут Карина чего-то не поняла. Конечно, несладко в неволе оказаться, да только этот Рогдай зла на мальчика-раба не держал. Торир что-то неразборчиво выкрикивал, что ей не понять, как в Царьграде можно полюбить красивого невольника. Но ведь все одно — жил он в тепле и холе, а потом хозяин вольную ему дал, даже пристроил в отряд иноземных наемников при ромейском дворе — варангами таких называли ромеи. Там Торир со временем сумел возвыситься, даже свой отряд водил. Но все время был рядом с Рогдаем этим. Поневоле доверился ему, рассказал о себе многое. А тот его предал. По незнанию, но предал.
