Почти джентльмен - Розенталь Пэм (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
– Совершенно верно. Я знаю лишь то, о чем судачат на улицах. Люди любопытны, Линсли. И их можно понять: люстры падают не каждый день.
«Поразительно хороший актер. Совсем не такой, как Банбери или Смайт-Кокран». Впрочем, у тех джентльменов развязались языки, когда речь зашла о Марстоне. Надо попробовать разговорить и Крашоу.
– Со мной был мой гость, – сказал он. Щеки Крашоу порозовели.
«Ага, подействовало!»
– Вот как, лорд Линсли? Но я слышал, что он уехал в Шотландию. Правда, ни один из моих информаторов не знает, где он сейчас находится. Они упустили его из виду после того, как он уехал из Стамфорда…
– У вас есть информаторы? Крашоу поерзал в кресле.
– Он такой неуловимый, знаете ли…
– Значит, вы признаете, что шпионили за мистером Марстоном?
– Я редко кому об этом рассказываю, Линсли. Но вы должны меня понять.
– Я вас понимаю.
– Мы с вами одного поля ягоды, не так ли?
– Да. Нас объединяет нелюбовь к Марстону. Крашоу вскинул брови.
«Пора врезать этому негодяю!» – пронеслось в голове у Дэвида.
– Разумеется, у нас есть нечто обшее, но… – Он помолчал, рассчитывая застать своего противника врасплох. – Я не собирался убивать Фица Марстона, – заключил он, мысленно поздравив себя с удачной речью.
Впрочем, кажется, его слова не достигли своей цели: гость Дэвида от души расхохотался.
– Перестаньте говорить загадками, Дэвид! Вы в собственном доме. Обещаю вам, что я никому не расскажу про ваш секрет.
– Про м-мой секрет?
К Крашоу вернулось прежнее самообладание. Дэвид вспомнил, с каким пылом этот джентльмен громил в парламенте своих оппонентов.
– Вполне очевидно, что вы влюблены в Марстона, а он в вас. В этом нет ничего удивительного: вы довольно красивый мужчина. И весьма решительный. Никто не заподозрит вас в подобного рода связи. К тому же вы молоды, богаты, имеете титул, который уходит корнями в каменный век. Вполне возможно, что Марстон соблазнился вашей принадлежностью к «благородной, традиционной старой Англии».
Дэвид решил пропустить мимо ушей эти комплименты.
– Но вы были в клубе в «Вивьенс» и видели, как я пытался его задушить.
– Да. Вы с ним устроили публичный скандал. Думаю, вам удалось одурачить немало людей из толпы. У вас наверняка есть старые консервативные родственники, которые умерли бы от апоплексического удара, узнав о ваших похождениях. Не волнуйтесь, приятель. Я вас прекрасно понимаю и никому не скажу ни слова.
– С-спасибо, – выдавил Дэвид.
– Вы разыграли настоящий спектакль, – заверил Крашоу. – Мало кто поверил доктору Риггзу, который застал вас у Марстона посреди ночи. «Линсли не такой» – вот что инстинктивно думают люди. Хотя их удивило, что на следующее утро вы вместе вышли из дома. Конечно, мне совершенно ясно, в чем здесь дело, но я уже очень долго питаю тайную страсть к Марстону и потому знаю, что он собой представляет.
Дэвид растерянно заморгал:
– Люди говорят обо мне и Марстоне? Крашоу пожал плечами:
– Немногие. Как я уже сказал, надо быть постоянным наблюдателем, ревностным поклонником, таким, как я…
Дэвид собрался с мыслями. Конечно, ему небезразлично то, что говорят о нем люди, но сейчас он должен разобраться в других вопросах. Впрочем, Крашоу достаточно ясно излагал свою точку зрения.
– Значит, вы… питаете страсть к Марстону, сэр? Крашоу отвел глаза:
– Я знал, что вы меня поймете. Мне немного неловко говорить вам об этом, но раз вы настаиваете… Да, я влюблен в Марстона. Уже несколько лет. О, не волнуйтесь! Я не обременю Марстона своим вниманием. Мне даже трудно представить, что я до него дотрагиваюсь. – Он на мгновение замолчал, потом продолжил: – Это, конечно, неправда. Я много раз представлял нашу близость. Но он для меня – мечта, недосягаемый идеал. Знаю, ему нет дела до такого старика, как я.
Мечта, идеал… Было ясно, что Крашоу просто боготворит Марстона.
– Вы никогда не писали ему писем? – спросил Дэвид.
– О, я писал ему много разной романтической чепухи. Но всегда бросал свои опусы в огонь.
– Понятно. И вы не рассердились, когда вас не пустили в клуб «Уайтс»?
– Признаюсь, мне было не по себе. Да, я знаю, что меня забаллотировали благодаря усилиям Марстона. Я рад, что вы тоже об этом знаете. Вот почему я к вам и пришел.
Дэвид твердо решил прояснить все до конца.
– Значит, это не вы подослали сюда некоего мистера Берда, чтобы он испортил нам люстру?
Лорд Крашоу явно обиделся:
– Послушайте, Линсли, ваш последний вопрос выходит за рамки…
– Простите, но мне нужно это знать.
– Я не убийца, сэр.
– Конечно, нет. Я искренне извиняюсь.
– Конечно, я безумно вам завидую, а как иначе, черт возьми? Но зависть не означает убийство…
Дэвид повнимательнее присмотрелся к своему гостю. Ему по-прежнему не нравилось то, что он видел: перед ним сидел грубый, самолюбивый джентльмен, готовый продать Англию ради того, чтобы вложить деньги в собственные разоренные поместья. Но Дэвид невольно сочувствовал этому мужчине. Пусть он был грубым и самолюбивым, но он любил и страдал, заранее зная, что его страсть никогда не будет утолена.
Марстон был идеалом для лорда Крашоу, его призрачной иллюзией.
Дэвид с любопытством разглядывал мужчину, сидевшего в кресле напротив. Ему казалось, что он смотрится в кривое и тусклое старое зеркало.
К сожалению, он до сих пор не имел понятия о том, что хотел от него этот джентльмен.
– Ну что ж, лорд Крашоу, – сказал Линсли, вставая, – я думаю, нам пора перейти к тем вопросам, которые вас сюда привели.
Крашоу расслабился.
– В любом случае, – проговорил он, – я должен объяснить вам свою ситуацию. Я хочу, чтобы вы. повлияли на Марстона. В свою очередь, я с удовольствием куплю у вас плохие земельные участки – и дам за них хорошую цену.
– Каким образом я должен на него повлиять?
– Разумеется, это никоим образом не касается сердечных вопросов. Просто хочу, чтобы в следующий раз, когда я буду просить членство в клубе «Уайтс», мистер Марстон проголосовал за меня. Видите, – поспешно добавил Крашоу, – теперь мои сапоги достаточно чистые.
Его сапоги! Бедняга по-прежнему думал, что все дело в сапогах!
Дэвид глубоко вздохнул. У Крашоу было слишком много тайн. Как узнать, какие из них можно спокойно разоблачить, а какие оставить в покое?
Крашоу начал терять терпение.
– Я могу очень хорошо заплатить. Мои доходы резко возросли с тех пор, как был введен закон об огораживании общинных земель.
Ах да, закон!
– Вы проиграли, Линсли. Вас ждут большие разочарования. Общинные земли Англии будут огорожены и возделаны. Со временем они принесут большие прибыли. Страна преобразится. Это будет индустриальная держава. И не важно, что горстка упрямых и сентиментальных консерваторов – таких, как вы, – всячески этому противодействует.
Руки Дэвида сами собой сжались в кулаки.
– Я буду и дальше бороться с вами. Крашоу расхохотался:
– Конечно, будете. В конце концов, вы нам нужны: вы со своими фермерами обрабатываете земли в захолустной восточной Англии, помогая нам поддерживать престиж страны. Благодаря вам мы выглядим гораздо лучше, чем жадные до денег янки. Боритесь, приятель, боритесь всеми средствами, пока я со своими единомышленниками буду вращать колесо истории, огораживая поля и строя фабрики.
Дэвид напрягся. Ему очень хотелось двинуть гостя в челюсть или просто выставить нахала из своего дома.
У него болела голова. Он и сам не понимал, каким образом все смешалось в одну кучу: стиль и содержание, иллюзия и реальность, желание и эгоизм.
И все-таки у него на руках остался последний козырь.
– Я поговорю с Фицем, и он вам поможет… – задумчиво пробормотал Линсли.
Крашоу сохранял внешнюю невозмутимость, но в его голосе послышались ревнивые нотки:
– Вам нужны деньги, не. так ли?
– Фермеру всегда нужны деньги. К тому же я подумываю пристроить к сельской школе еще одну классную комнату. Мне придется продать вам довольно маленький земельный участок – меньше того, что я планировал раньше. Конечно, он тоже нуждается в дренаже…
