Путь к сердцу - Лафой Лесли (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
Разочаровал ее? О нет. Он лгал ей.
— Честолюбие здесь ни при чем. Ты легко мог занять столь же высокое общественное положение, но не сделал этого. Почему? Если ты хочешь ввести меня в круг твоих родных, я должна знать правду.
Как и в ту ночь, когда он рассказывал ей о Сете, Ривлин долго молчал. Мадди ждала, наблюдая за тем, как он борется с собой, решая, что еще может ей поведать.
Он допил шампанское, подошел к столу и стоял, глядя на еду, но не видя ее. Глаза, обращенные в прошлое, потемнели. А колеса все выстукивали свой мотив.
Наконец он заговорил.
— Когда я был совсем юнцом, то мечтал завоевать мир, стать капитаном промышленности, как все те, кто окружал моего отца. — Ривлин сухо засмеялся и потянулся за бутылкой с шампанским. — Потом я с легким сердцем отправился на войну и позже пересмотрел свои взгляды.
Он наполнил бокал, снова поставил бутылку в ведерко со льдом, поднял поднос с едой и перенес его ближе к Мадди.
— Я помню первый вечер, проведенный дома, когда война кончилась. — Продолжая говорить, Ривлин устроился на прежнем месте. — Мои родители учинили грандиозный прием по случаю моего возвращения, пригласив на него самых больших воротил в Цинциннати и множество других гостей. Я был героем, блудным сыном, возвратившимся в родительский дом в чине капитана и с множеством хвалебных отзывов, подписанных самим генералом Грантом. У меня распухла ладонь от рукопожатий, а спина ныла от одобрительных похлопываний. Деловые партнеры моего отца готовы были положить весь мир к моим ногам и обещали мне все, о чем я мечтал мальчишкой.
Он вздохнул и покачал головой.
— Я стоял, глядел на всю эту суету вокруг меня и думал о том, сколько сил каждый из этих людей вложил в ничего не значащие вещи. Я жив, одет, обут и сыт, мои руки и ноги остались целыми, и я не свихнулся от ужасов войны — этого было для меня вполне достаточно. Я понимал, что мне не нужно ничего, кроме того, что у меня есть.
Колеса ритмично стучали в такт его словам, и этот перестук эхом отзывался в сердце Мадди.
— Я мог бы уехать на следующее утро, но все же этого не сделал, — продолжал Ривлин. Голос его теперь звучал живее. — Я остался, пытаясь, как говорится, снова подхватить лихорадку. Не вышло. Однажды в воскресенье мы все вместе сидели за обеденным столом. Не помню, о чем шел разговор, но вдруг Эмили спросила, где же ее брат, и добавила, что не знает человека, сидящего рядом с ней. Я посмотрел на всех, кто находился за столом, и понял, что они разделяют взгляд Эмили, только она осмелилась сказать об этом вслух. Мне стало ясно, что я никогда уже не приноровлюсь к ним, и они тоже это понимали. — Ривлин сделал глоток. — Тогда я вышел из-за стола и ушел из дома, а на следующее утро снова записался в армию.
— Но ты, кажется, предпринял еще одну попытку, когда скончался твой отец…
— Да, и убедился, что там ничего не изменилось. Я был еще более не к месту, чем в первый свой приезд, и все чувствовали себя такими же несчастными, как и я. Решив пощадить их, я опять уехал.
— И теперь снова возвращаешься — уже в третий раз.
— Лучше, чем прежде, все равно не будет, я это понимаю и даже думать не стал бы о возвращении, если бы у меня был иной выбор. — Ривлин посмотрел ей в глаза. — Оставайся со мной, Мадди, тогда я не буду чувствовать себя таким одиноким.
Снова зазвучал тот же мотив, но выстукивали его уже не колеса, а сердце. Это было ошибкой, но свершилось то, что свершилось, и назад дороги нет. Она его полюбила. Он нуждается в ней, и будь у него даже тысяча сестер, она готова встретиться лицом к лицу с каждой из них в отдельности и защитить его. Пускай о ней думают что хотят — единственный, кто для нее что-то значит, это Ривлин.
Она ничего ему не скажет — так легче уберечь его от новых сложностей, а их и без того достаточно. Пока они вместе, ее сердце станет нашептывать душе о великой тайне. В следующей жизни, которую она проведет без него, у нее будет возможность вспоминать, как близки они были к полному единению.
Мадди поставила свой бокал на столик, взяла у Ривлина его бокал и поставила рядом со своим.
— Я буду с тобой, — прошептала она. — Что должен сделать ты, доступно и мне.
Ривлин приподнял занавеску на окне настолько, чтобы увидеть туманный восход солнца, потом опустил ее и, посмотрев на Мадди, убедился, что она все еще спит. Они вместе пересекли еще одну черту; он чувствовал это, хотя и не мог ничего объяснить.
Ночью они отдавались друг другу иначе, нежели во время первых сближений. Они были равными в порывах страсти, не навязывая свою волю, не стараясь подчинить себе и не подчиняясь. Казалось, их уже не двое — они слились в некое единое существо. Они не спешили к завершению, словно в их власти была вечность. А под конец… Господь всемогущий! Ривлин уснул, уронив голову на грудь Мадди. Он познал не испытанную дотоле полноту катарсиса.
Ривлин осторожно отвел с ее щеки прядь волос. Маделайн Мари Ратледж — имя даже слишком простое для такой сложной женщины. Если бы их жизненные пути пересеклись раньше!
Мадди пошевелилась и медленно открыла глаза. Мягкая улыбка тронула ее губы.
— Доброе утро, Ривлин.
— Доброе утро, Мадди.
Он легонько коснулся ее щеки.
— Скоро мы приедем в Сент-Луис?
— Судя по дымке на горизонте, примерно через час или два.
— В таком случае нам пора вставать и одеваться, — без особой радости в голосе проговорила она и потянулась.
Простыня соскользнула с ее груди, задержавшись на самых кончиках. Ривлин усмехнулся: было черт знает как приятно почувствовать прилив желания после такой бурной ночи. И вовсе им не нужен целый час для того, чтобы одеться.
Проводник взлетел по ступенькам вагона еще до полной остановки поезда, толчком распахнул дверь и едва не свалился в обмороке, увидев направленное на него дуло пистолета; Ривлину даже пришлось прийти ему на помощь, ухватив за ворот рубашки. После беглого объяснения проводник все же пришел в себя. Ривлин отпустил его, позволил взять багаж, а потом они чуть ли не бегом припустились через вокзал Сент-Луиса к другому поезду, который вынужден был дожидаться, пока они сядут.
Мадди заподозрила, что поразительная, но вполне объяснимая комбинация из чувства самосохранения, негодования и страха опоздать на поезд вынудила сопровождавшего их железнодорожника бесцеремонно пошвырять в вагон им вслед их багаж и протопать к центру платформы. В окно она видела, как он встал лицом к поезду и отчаянно замахал руками над головой. Паровоз прогудел один раз, и состав рывком тронулся в путь.
— Это последний этап нашего путешествия, — объявил Ривлин, снимая пальто. — Чертовски здорово, что Лоренс прислал за нами один из своих вагонов, верно?
— Лоренс — это… — начала она, направляясь к уставленному серебряной посудой столу в середине салона.
— Пароходная и транспортная компания, — поспешил объяснить Ривлин. — Все, что движется в Огайо, обслуживается ею. Чтобы управлять всем этим, Лоренсу приходится много ездить.
— И в весьма достойном вагоне, — заявила Мадди, приподнимая одну из куполообразных крышек. Яйца, бекон и тосты поразили ее воображение. — У нас есть завтрак!
— Пахнет чудесно. Я сейчас. — Ривлин подошел к боковой стене вагона, перекинув через одну руку свой пиджак, а другой снимая галстук. Мадди, накрывая крышкой блюдо, наблюдала за тем, как он возится с оконными защелками.
— Слава Богу, мне уже не надо носить этот проклятый костюм! — Ривлин высунул руку в окно и выбросил галстук. За галстуком последовал пиджак, после чего он закрыл окно и вернулся к столу. — Если бы я знал, что Лоренс позаботится о вагоне и мне не придется выпрашивать, одалживать или похищать его для нас, я бы выкинул этот чертов наряд, как только мы отъехали от Канзас-Сити. Ну, что там у нас?
Мадди с торжествующим видом подняла крышку, и Ривлин сразу заулыбался.
— Скорее садись, — он подвинул ей стул, — и позволь мне поухаживать за тобой.
