Леди Удача - Крэн Бетина (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
Мерзавцы деловито разбирали свою добычу, которую уже успели высыпать из мешка на стол, стоявший в центре пещеры. Переговаривались они тихо, но Рейн сумел разобрать, что один из них был огорчен, что им приходится добывать пропитание таким способом. Окинув пещеру быстрым взглядом — нет ли второго выхода, — Рейн заметил, что пещера имеет удивительно обжитой вид: соломенные тюфяки и одеяла на полу, фонари, стол и табуретки, погнутые кастрюли и сковородки, ведра. Оружия не видно. Рейн крепче сжал свою импровизированную дубинку и шагнул вперед.
— Ах вы, мелкая сволочь, мерзавцы! — зарычал он, с виду став совсем как большой рассерженный кот. — Я ведь обещал, что найду вас!
Мерзавцы похолодели, обернулись и, выпучив глаза, уставились на силуэт, четко обрисовывавшийся в свете, падавшем от входа.
Рейн постучал доской по ладони и был вознагражден: лица у мерзавцев стали белыми как полотно, глаза вылезли из орбит.
— Это он, Перси! — пискнул худенький.
— Да, это я, — рявкнул Рейн. — Позвольте представиться. Рейн Остин, виконт Оксли, к вашим услугам. — Он отвесил шутовской поклон. — Видно, сегодня вам особенно везет… вы предстали передо мной… и скоро предстанете перед Создателем! — И он рванулся вперед. Мерзавцы брызнули в разные стороны, так что доска Рейна просвистела в воздухе вхолостую, расплющив одну только ковригу хлеба на столе. Рейн был поражен, что ему даже не пытаются оказать сопротивление. Быстро повернувшись, он обнаружил своих противников, прижавшихся друг к другу у стены пещеры. Вид у них был жалкий… Как-то это плохо стыковалось с засадой в лесу и выстрелом.
— В-ваше сиятельство, в-ваше сиятельство! — взмолился Перси Холл. — Мы же не знали, что вы виконт.
— И мы хотели только попугать вас, — жалобно добавил Гэр Дэвис. — Мы влепили вам заряд свинца нечаянно. Ну не повезло!
— Гэр никогда в жизни ни во что из ружья не попадал! Мы просто хотели, чтобы вы забрали ваши деньги и уехали отсюда подобру-поздорову, — дополнил Перси и торопливо продолжил: — У нас нет бренди… и добыть новый груз неоткуда… мы даже не знаем, откуда этот бренди брался. И покупкой, и продажей занимался всегда сам сквайр. А мы просто привозили груз на берег в нашей лодке!
Глядя на то, как бедняги дрожат и хнычут, Рейн почувствовал укол совести. Мерзавцы подстрелили его, так почему же у него рука не поднимается устроить им хорошую трепку?! Однако что это такое они сказали про…
— А сквайр, он утонул, как раз когда мы в последний раз везли бочки на берег. Такая уж полоса была последнее время, сплошное невезение, — продолжал свои объяснения Перси.
— Сквайр? — Рейн шагнул к ним и впился в собеседников сердитым взглядом, одновременно пытаясь сообразить, что к чему. — Сквайр Стэндинг? Аптон Стэндинг, покойный отец Чарити? Он тоже был связан с вашей шайкой?
— Он да мы — это и была шайка, — признался Перси с несчастным видом. — А теперь остались только мы. Только вот контрабанды больше нет. Сквайру очень были нужны деньги, да и беды большой в контрабанде он не видел: подумаешь, казна налогов маленько недосчитается.
— Вы лжете, чтобы спасти свои шкуры! — Рейн напрягся всем телом, сверкнул глазами, стал вглядываться в их лица, тщетно пытаясь обнаружить свидетельство того, что они лгут. Такие бесхитростные признания не могли быть частью коварного плана, да и зачем выдумывать такое? Увы, здравый смысл подсказывал, что приятели говорят правду. Оказывается, покойный сквайр Аптон Стэндинг, мудрый, любящий и заботливый отец Чарити, был не таким уж образцом добродетели. Открытие это потрясло Рейна.
— Я совсем не хотел попадать в ваше сиятельство, — заговорил Гэр дрожащим шепотом. — Это невезуха попутала. Порча мисс Чарити, она ведь у нас колдунья. — Он сглотнул и выпустил наконец полу Перси. — Началось с того, что я упал в могилу сквайра, а всякому известно: если кто упал в могилу, вырытую для другого, обязательно помрет следующим. Я пока не помер, но дурное везение меня зацепило. Потому-то я в вас и попал из ружья.
— Такие вещи сплошь и рядом происходят, когда мисс Чарити рядом, — подхватил Перси, с несчастным видом поглядывая на Гэра и кивая головой, дабы придать веса своим словам. — Мы ее любим. Она нам как дочь. Но она точно колдунья. В ночь, когда она родилась, на луне были знаки! И какую ж она, бедняжка, порчу наводит! Где она, там жди беды и несчастья. А уж с тех пор, как она вошла в возраст… Я сам за последние четыре года и руку ломал, и голову разбивал. А он вот, Гэр, так и вовсе бьется и колотится едва не каждый день — к лошадям вообще приближаться не может из-за нее.
— Н-но это смехотворно! — выпалил Рейн и напрягся, готовясь защищать любимую против столь неожиданного и невероятного обвинения.
— Но это правда, клянемся! — Гэр вдруг побледнел. — У нее сердце доброе, и она вечно тащит в дом всяких зверюшек. Вот только зверюшки эти долго не живут, один Вулфи уцелел, так вы, ваше сиятельство, сами, должно быть, видели, в каком виде этот пес. А ее папенька, сквайр — ведь и его не обошло дурное везение! Каждый год сквайр что-нибудь да ломал себе — то руку, то ключицу, нос один раз. Он за эти годы потерял почти все деньги и часть земель. Оттого-то ему пришлось заняться контрабандой, чтобы как-то дом содержать.
— А последнее время и с контрабандой выходило неладно. Вот хоть в ту ночь, когда он потонул: вдруг ни с того ни сего погасли сигнальные фонари. А погода была ненастная, штормило, корабль в бухту войти не мог. Пришлось нам выходить в открытое море в нашей лодчонке… А без сигнальных фонарей в такую ночь вернуться как? Мы и оглянуться не успели, как нас выбросило на скалы…
Все ожило вновь для незадачливых контрабандистов, и полился жуткий, путаный, невнятный рассказ. Тьма и ревущее море… вокруг брызги секут лицо… пенящиеся волны величиной с гору обрушиваются на их лодчонку… и нет света сигнальных фонарей… не видно пути… и нет надежды.
А возле входа в пещеру стояла, ни жива ни мертва, Чарити. В первый раз она услышала рассказ о гибели своего отца в таких ужасных подробностях. И она узнала, что вину за эту смерть возлагают на нее, и кто — два человека, которых она любила и считала членами семьи. Джинкс. Она едва устояла на ногах. Да, всю жизнь она видела, что вокруг беды. Сердце ее, отягощенное горестями, замерло на мгновение, словно не в силах биться. Она чувствовала себя так, будто под самыми ее ногами открылась черная бездна и все, на чем строилась ее жизнь, вдруг ухнуло в нее. Она пыталась осмыслить ужасное открытие, и тут ей был нанесен сокрушительный удар. Фонари… сигнальные фонари погасли в ту ночь, когда погиб ее отец… потому лодка и попала на скалы… Это и погубило ее отца.
— О нет, — прошептала она беззвучно. Боль пронзила ее грудь. Она заставила себя подобрать подол и выбралась из пещеры.
Рейн смотрел на эту парочку незадачливых контрабандистов, видел, как они заново переживают крушение лодки, с новой силой скорбят о погибшем товарище, чувствовал, что его праведный гнев гаснет. Эти олухи деревенские еще и слегка сумасшедшие, вдруг понял он. Свихнулись ли они оттого, что их крепко побило во время крушения, или из-за гибели их друга и товарища, или помутились умом на почве фантастических идей леди Маргарет, сказать было невозможно.
Чарити. Он вспомнил ее здравомыслие и неотразимую логику и возблагодарил Бога за то, что Аптон Стэндинг сумел хотя бы что-то в жизни сделать как следует. Живя в своем сумасшедшем доме, где царила слепая вера в нелепейшие предрассудки, сквайр все же сумел передать Чарити свои прагматизм и здоровый скептицизм, смог создать достойный противовес выдумкам самодурки-тещи.
— Колдунья? Черт бы вас побрал, дурачье! Нет никакого колдовства, и никакого сглаза нет, да и никакого просто везения, кстати сказать, тоже нет! — Отбросив в сторону доску, он пошел на них, будто решил, что лучше порвать их на части просто голыми руками. — Слушайте, вы, трусы несчастные: всякий человек живет как может, имеет что имеет и распоряжается собой так, как ума хватит, вот и вся философия! А никакого везения нет. — Подойдя совсем близко, он топнул ногой и добавил страшным шепотом: — И если я еще раз услышу от вас такие подлые, зловредные глупости, я с вас, мерзавцев, шкуру спущу! — Оба кивнули. Обжегши их презрительным взглядом, он добавил: — И чтоб духу вашего в Стэндвелле не было. А к Чарити не сметь и подходить.
