Поглупевший от любви - Джеймс Элоиза (бесплатные версии книг TXT) 📗
— «Больше мне не встретить женщину с озаренными лунным светом волосами, подобными твоим, дражайшая Генри…»
Она тихо охнула.
Взоры присутствующих обратились к Генриетте.
— Простите! У меня просто вырвалось! — взвизгнула Кэрол. — Я действительно подумала, что письмо написал мой муж!
Генриетта сохраняла достойное восхищения спокойствие, хотя меловая белизна ее щек сменилась предательским румянцем.
Эсме, к своему огромному удовольствию, увидела, что Дарби вне себя от бешенства.
— Кто подписал это письмо? — громко вопросила миссис Кейбл.
Кэрол молчала.
— Кто подписал это письмо? — повторила миссис Кейбл. Последовало ледяное молчание.
— Боюсь, уклоняться слишком поздно, дорогая Кэрол, — мягко заметила Эсме. — Теперь нам необходимо позаботиться о будущем нашей милой Генриетты.
Миссис Кейбл кивнула.
— Подписано «Саймон», — выпалила Кэрол, глядя прямо на Дарби. — Саймон Дарби. Разумеется, весьма поэтическое послание, мистер Дарби. Простите за откровенность, особенно мне нравится конец.
— Читайте, — неумолимо потребовала леди Холкем.
— «Разлученный с тобой, я ни на ком никогда не женюсь. И поскольку ты не можешь стать моей женой, дорогая Генриетта, я останусь в одиночестве. Дети ничего для меня не значат: у меня их и без того чересчур много. Все, что мне необходимо, — это ты. На всю жизнь и за гробом». Как романтично! — вздохнула Кэрол. И тут Генриетта сделала нечто такое, чего не предвидела Эсме и что посчитала абсолютно блестящим ходом.
Девушка медленно наклонилась вправо и без чувств упала прямо в объятия Дарби.
Глава 29
Плоды греха
За все последующие годы Дарби не мог думать о том, что было дальше, без дрожи, как душевной, так и физической.
Обморок Генриетты был немедленно истолкован как признание вины. Тот факт, что она потеряла сознание прямо на коленях Дарби, только это подтверждал.
Дарби не успел закрыть разинутый в изумлении рот, как мачеха Генриетты повернулась к нему и ударила по щеке с такой силой, что его голова откинулась.
— Это потому, что здесь нет моего мужа, который мог бы сделать это за меня! — выкрикнула она.
В душе Дарби сильно сомневался, что месть удалась бы мужу лучше. Челюсть ныла так, словно по ней ударил копытом конь.
— Насколько я понимаю, эта возмутительная интрижка случилась до того, как я рассказала вам о состоянии Генриетты, и «романтическое послание» — нечто вроде вашего прощального письма?
Дарби молча смотрел на нее.
— Совратитель молодых девушек! — яростно прошипела она. — Ничего, теперь вы женитесь на Генриетте. И в наказание не получите ни дитя, ни наследника!
Дарби казалось, что перед ним Медуза. Женщина, которую он считал самим воплощением добродушия и безмятежности, мгновенно превратилась в фурию и взирала на него, как Немезида из греческой трагедии.
К счастью, в этот момент Генриетта моргнула и, похоже, начала приходить в себя. Дарби по-прежнему не сказал ни слова. Не отрицал авторства письма. Не отрицал, что провел с ней ночь. Очевидно, его мозг отказывался функционировать.
Немного утолив гнев, Миллисент обратилась к падчерице.
— Как ты могла, Генриетта? — прошипела она, но внезапно сообразила, что за ней зачарованно наблюдают семнадцать пар глаз, и, поднявшись, гордо выпрямилась. — Леди и джентльмены, я счастлива объявить о помолвке моей любимой дочери леди Генриетты с мистером Саймоном Дарби, — отчеканила она и обвела взглядом стол, оставляя на своем пути видимые следы ожогов.
Эсме испытывала истинное наслаждение успешного режиссера и не колеблясь, поддержала героиню пьесы. Хлопнув в ладоши, она сделала знак Слоупу, который немедленно стал откупоривать шампанское, а его подчиненные — ставить перед гостями пенящиеся бокалы.
Миллисент пронзила Дарби негодующим взглядом, явно обещавшим лишить его мужского достоинства, если он не станет плясать под ее дудку, после чего опустилась на стул. Грудь ее тяжело вздымалась.
Дарби все еще не чувствовал себя участником спектакля и наблюдал за происходящим словно со стороны. Если он не ошибался, Генриетта была точно в таком же состоянии. Он ни на секунду не верил, что она действительно теряла сознание. Невозможно падать в обморок и одновременно держать спину прямо.
— Чего вы от меня хотите? — тихо спросил он, наклоняясь над ней.
Она, будто онемев, молча смотрела на него.
— Господь свидетель, я не писал этого письма.
По какой-то причине ему было важно доказать, что он никогда не мог намеренно погубить ее репутацию. Она кивнула.
— Сейчас нам необходимо отыскать того, кто это написал, — продолжал он, испытывая нечто вроде благодарности. Генриетта, очевидно, без колебаний поверила ему. Эти голубые глаза не способны ничего скрыть. — Тогда все будет улажено. Ваша мачеха, несомненно, возьмет назад свое требование, поняв, что между нами не может быть ничего общего. Предлагаю удалиться в гостиную и без посторонних ушей спокойно все обсудить. Но у вас есть хотя бы некоторое представление о том, кто это написал?
Генриетта снова кивнула.
— Кто?
— Я, — прошептала она.
Глава 30
Исповеди — дело личное
— Вы написали себе любовное письмо?
— Да. Я была так одинока, — пробормотала Генриетта, заламывая руки. — Даже дебюта у меня не было. Учитывая обстоятельства, просто не было причин зря тратить деньги. Но из-за всего этого у меня не было друзей, и нас не приглашали на домашние вечеринки и тому подобные увеселения. Я только хотела…
— Получить письмо?
— Нет. Любовное письмо. Я не думала, что кому-то придет в голову послать мне такое письмо, поэтому написала его сама.
Что же, трудно винить ее за это. Трогательно, и ничего порочного тут нет.
— Но я написала его себе, — настаивала Генриетта. — Откуда мне было знать, что оно потеряется? Это было всего лишь игрой.
— Да, которая разрушила мою жизнь, — подчеркнул Дарби.
Генриетта тяжело вздохнула.
— Но ваша жизнь вовсе не разрушена. Не считаете, Что это немного резкое определение? Пусть у вас будет жена, ведь большинство мужчин рано или поздно женятся.
Дарби поднял голову. Теплые карие глаза сейчас казались почти черными. Тихий внутренний голос отметил изменение цвета и предупредил, что это недобрый знак.
— Не думаю, чтобы ваша жизнь была совсем уж разрушена, — настаивала она.
— Ошибаетесь. Я, разумеется, подумывал в будущем жениться, но предпочел бы сам выбрать невесту.
— Но неужели так плохо жениться сейчас, а не потом? — умоляюще прошептала она. Ей никогда еще не было так дурно. К горлу подкатывала тошнота.
Дарби издал странный короткий звук, больше похожий на лай, чем на смешок.
— Я хотел жениться…
Он провел рукой по волосам.
— Я собирался жениться на женщине, с которой смогу делить постель.
Краска бросилась ей в лицо.
— Вы понимаете, о чем я? Она кивнула.
— И на какого дьявола мне жена, с которой нельзя спать? Верите или нет, но я считал себя человеком, который, дав брачные обеты, будет их чтить. Но что же мне делать, если жена отказывается пустить меня в свою постель?
— Простите меня. Я написала письмо до того< как обо всем узнала. До того, как полностью поняла эту сторону брака.
Генриетта отчаянно пыталась сообразить, как заговорить о способах предотвратить беременность, но сама тема казалась неприличной.
— Вы можете вести ту же жизнь, что и до женитьбы. Это единственное приемлемое решение.
Он снова рассмеялся, грубо, невесело, хрипло.
— Приемлемое решение, вот как? Хотите, чтобы я содержал любовницу?
— По-моему, особого значения это не имеет. И если бы мы поженились при обычных обстоятельствах, думаю, рано или поздно это все равно бы произошло. У многих мужчин… — Она поколебалась. У многих мужчин есть любовницы.
— О да, — согласился он, — но мне почему-то не хотелось следовать их примеру.
