Чаровница - Брук Кристина (чтение книг .TXT) 📗

У Сесили пересохло во рту. Сердце замирало от предвкушения чего-то необычного, а голова сладко кружилась. Она поднесла руки к груди, чтобы унять сердцебиение, но в тот же миг он схватил обе ее руки и прижал их к стене примерно на уровне ее головы.

Она почувствовала себя беспомощной и бессильной, было страшно, но не в привычном понимании, а как-то по-особенному, пожалуй, ей даже нравился такой страх. Может быть, это все были ее фантазии, но фантазии очень приятные. К тому же в глубине души она понимала, что бояться особенно нечего, в любой момент она могла позвать на помощь, и тогда ему пришлось бы отпустить ее. Однако кричать Сесили не собиралась, она тянула время, желая насладиться своими фантазиями.

– Ты молчишь? В таком случае не начать ли мне?

Несмотря на угрозу, она продолжала молчать, но Рэнд увидел по ее глазам, что она согласна.

– Ладно, раз ты хочешь, чтобы все произошло именно так, а не иначе, будь по-твоему. Я уже устал ждать, когда ты откровенно признаешься в своих чувствах.

По-прежнему удерживая ее руки, Рэнд принялся ее целовать – с такой силой, с такой прорвавшейся наружу страстью, что прижал ее плотно к стенке. Сесили, о ужас, удерживали силой, и вместе с тем ее переполняли самые разнообразные, самые глубокие и острые чувства. Никогда раньше жизнь не казалась ей такой яркой, радостной, полной чувственности, как сейчас.

Его губы были повсюду, они были вездесущи. Шок, потрясение от его поцелуев, от его напора ошеломил, потряс Сесили. Если прежде у нее и были какие-то мысли о сопротивлении, то сейчас они полностью исчезли. Она обмякла от его ласк, колени подогнулись, и если бы Рэнд не удерживал ее за руки, крепко прижатыми к стене, она, наверное, опустилась бы на пол.

Когда оба немного пришли в себя, Рэнд отпустил ее. Руки Сесили повисли бессильно, как плети. Оба прекрасно знали, что она никуда не побежит. Поздно и бессмысленно было убегать – ее мнимое, показное сопротивление кануло в прошлое, как сон.

Теперь все изменилось. Было важным только то, что происходило сейчас, в данный момент. Весь мир, вся жизнь сосредоточились в его любви, в его губах и руках, которые неустанно и искусно ласкали и гладили ее тело, под их воздействием испытываемое ею удовольствие увеличивалось вместе с потребностью и дальше испытывать это наслаждение.

Острота ощущений казалась невероятной, ничего подобного Сесили никогда раньше не испытывала. В сознании промелькнула тщеславная мысль – напоминание о том, кто именно ее соблазняет: герцог Ашборн, известный всему Лондону, – и сладостная дрожь пробежала по ее телу.

Она полузакрыла глаза, отдаваясь целиком и полностью новым ощущениям, казавшимся шокирующими и одновременно чудесными и восхитительными.

Рэнд приподнял край ее платья, и Сесили от испуга открыла глаза.

– Ш-ш, – успокоил он ее. Тем временем его рука продолжала подниматься все выше и выше, поверх чулка и подвязки, пока не остановилась на обнаженном бедре.

Рука находилась совсем рядом от того места, которое мучительно ныло и дрожало, желая чего-то большего. Дыхание Рэнда стало горячим и прерывистым.

– Только скажи, что ты этого хочешь, и твое желание будет немедленно исполнено, – прошептал он ей на ухо.

Сесили нахмурилась. Смысл его слов для нее был не совсем понятен. Она не знала, чего хочет; видимо, ему это было известно лучше, чем ей. Ей стало досадно за свое незнание, осторожность и гордость предупреждали об опасности, но пробудившееся желание и любопытство взяли верх.

– Хочу, – прошептала она, стискивая пальцы на его плечах. – Покажи мне.

В тот же миг его рука скользнула еще чуть выше, к ее сокровенному месту. Его хриплое дыхание стало еще более хриплым, и она поняла, что это только начало.

Но тут же наступило невыразимое, несказанное блаженство. Он касался ее – там! Касался удивительно нежно. Но от этих почти неосязаемых прикосновений ее била дрожь наслаждения. Вот она, интимная близость! Теперь ясно, что это такое!

Он наклонил голову вперед, и его лоб коснулся ее лба. Его горячее дыхание – от него приятно пахло вином – коснулось ее полуоткрытых губ.

Глаза у него были закрыты, а выражение лица сосредоточенное, напряженное, он как будто изучал, запоминал контуры ее сокровенного места. Вдруг он затронул нечто такое, отчего у Сесили перехватило дыхание. Его пальцы двигались по кругу, поглаживая и лаская что-то между ее ног. По телу Сесили начал волнами струиться странный, непонятный жар.

А затем жар сосредоточился в самом низу живота, там, где лежала его рука. Внутри нее все стянулось, напряглось, что-то пульсировало, билось, желая высвободиться, и оно освободилось в неудержимом сладострастном стоне. Тут же Рэнд впился в ее рот, заглушал и вместе с тем словно пил, как самый драгоценный напиток, ее сладострастные крики, которые нарастали, усиливаясь. Сесили вся трепетала и дрожала в его руках.

Он прижал ее к себе, ее тело сплелось с его телом, Сесили почувствовала, как его возбужденный жезл упирался в нее. Только теперь она поняла то, что, возможно, никогда бы не узнала, выйдя замуж за Норланда: сильную жгучую тягу к этой части его тела, страстное желание, чтобы она вошла в нее и заполнила ее.

Ей было приятно, очень приятно, но не настолько, насколько бы ей хотелось. К ее удивлению, внутренний голос подсказывал: для того чтобы наслаждаться в полной мере, надо не только брать, но и отдавать.

Спутанные мысли, спутанные чувства отуманили ее сознание. Рэнд не бросился вперед и не воспользовался удобным моментом, тем не менее, продолжая осыпать ее поцелуями, он продлевал ее замешательство.

– Любимая моя, – нашептывал он ей на ухо. – Я не успокоюсь до тех пор, пока ты не станешь моей.

Ясный смысл его слов, как луч, осветил ее сознание. Вдруг, пусть с опозданием, Сесили поняла, что стоит на краю пропасти. Она невольно напряглась.

Они были так близки, так чувствовали друг друга, что он моментально уловил произошедшую в ней перемену.

– Нет, любимая. Опомнись. Не надо останавливаться.

Он был прав; к своему стыду, Сесили чувствовала справедливость его слов. Наверное, с ее стороны было бы глупо и лицемерно говорить что-нибудь о ее верности Норланду, когда, только что получив так много, она ничего не отдала взамен. Ей оставалось только одно: молча казнить, упрекать и презирать себя за трусость и слабость.

Все-таки она заставила себя кое в чем признаться:

– В любом случае это ровным счетом ничего не меняет.

Разве она могла предать Норланда, да еще таким низким способом? Нет! То, что произошло сейчас, ни в коем случае больше не повторится.

– Да, не меняет, – согласился Рэнд, его лицо стало твердым и решительным. – Я по-прежнему хочу, чтобы ты вышла за меня. Больше и сильнее, чем когда бы то ни было. Никогда раньше я так ничего не хотел, как назвать тебя моей герцогиней. А ты из-за собственного упрямства никак не хочешь видеть, что для каждого из нас это лучшее решение.

Его голос зазвучал резко и повелительно:

– Черт побери, Сесили, признайся в том, что ты любишь меня. Неужели это так трудно?

Она бессильно закрыла глаза. Он ей не верит, и напрасно: это действительно трудно. И невозможно. Возбуждение улеглось, сердце билось ровно, она успокоилась.

Это невозможно. Нечестно. Она струсила, сглупила, предала их любовь, хотя на самом деле любила его…

Сесили молчала. Рэнд опять все понял. Но на этот раз ее молчание означало отказ.

– Ясно, ты не хочешь, чтобы я дотрагивался до тебя. Ты правильно рассудила, так намного безопаснее. Но этим ты губишь и свою жизнь, и мою.

Внутри нее все похолодело от ужаса. А что, если Рэнд прав? Нет, нет, не может быть, он ошибается.

– Я не разорву свою помолвку.

Прежде чем решиться, Рэнд долго и внимательно глядел на нее.

– Хорошо, теперь мне все ясно. Ты ставишь меня в безвыходное положение. Больше никаких уговоров и никаких ухаживаний. Мне теперь ничего не остается, как объявить тебе войну.