Укротительница привидений - Медейрос Тереза (е книги .txt) 📗
– Прошу простить меня, – хрипло сказал Хайден. – Мне очень жаль, но я… мне… я просто не могу…
Он умоляюще взглянул на Лотти и стремительно выбежал из комнаты.
Лотти сидела в своей спальне за письменным столом, но лист бумаги, лежавший перед ней, оставался чистым. Герои ее романа, которые казались совершенно понятными, воплощениями абсолютного добра или зла, вдруг оказались гораздо более сложными, неоднозначными. Они не были больше только белыми или черными, но стали какими-то размытыми серыми. Теперь Лотти понимала, что персонажи которые действовали в ее романе, были не более чем карикатурами на живых людей.
Как же быть? Пытаясь представить себе своего злодея, она не могла не вспомнить взгляд Хайдена, каким он был перед тем, как ее муж выбежал из музыкальной комнаты.
К себе Лотти вернулась только после того, как уложила Аллегру. Как ни упрашивали ее все, включая Неда, девочка после ухода отца наотрез отказалась продолжать свою игру. Лицо ее побледнело, и Лотти очень опасалась, что сегодня с Аллегрой может вновь случиться припадок. Однако она сумела справиться с собой, в очередной раз напомнив Лотти своим упорством Хайдена.
Задумавшись, Лотти и не заметила, как покрыла бумагу беспорядочными завитушками. Она скомкала лист, положила перед собой чистый, погрузила перо в чернила и стала писать, но спустя несколько минут подняла голову и прислушалась. Снизу, из музыкальной комнаты, до нее донеслись призрачные звуки рояля.
Лотти вздрогнула и опрокинула бутылочку. Чернила потекли прямо по написанным строчкам.
– Аллегра, – прошептала Лотти, зажмуривая глаза и вслушиваясь в нечеловеческую, разрывающую душу музыку. – О, Аллегра!
Хайден стоял и смотрел вниз, на волны, разбивавшиеся о камни у подножия скалы. Налетавшие порывы ветра то и дело толкали его в спину, словно подбивая прыгнуть в бездонную пустоту. По небу быстро бежали облака, изменчивые, как настроение Жюстины. Они то закрывали, то вновь обнажали бледный диск луны, а в отдалении темнел казавшийся мертвым и заброшенным уснувший до утра дом.
Хайден знал, что сегодня он не заснет. Стоит лишь открыть глаза, как он увидит перед собой причудливым образом слитые воедино лица Жюстины и Аллегры.
До того места, где стоял Хайден, долетели издалека первые звуки музыки. Это была она, волшебная и проклятая «Аппассионата», любимая соната Жюстины, которую сегодня вечером пыталась сыграть Аллегра. Когда Хайден повернулся к дому, звуки усилились, наполняясь грозной энергией и приближаясь, словно надвигающийся шторм.
Лотти выскочила в пустынный коридор, ведущий к музыкальной комнате, и звуки с новой силой ударили ей по нервам. Звуки налетали один за другим, словно волны, заставляя поражаться тому, сколько энергии, боли и страсти может быть заключено в душе маленькой пианистки, сидевшей сейчас за клавишами рояля. Дверь музыкальной комнаты была приоткрыта, и Лотти не пришлось вскрывать замок шпилькой, как в ту ночь, когда она обнаружила маскарад Аллегры с привидением.
Лотти проскользнула внутрь комнаты, бесшумно ступая по паркету. Сквозь окна пробивался призрачный лунный свет, тускло отражаясь от полированной, высоко поднятой крышки рояля, скрывавшей клавиши и того, кто сидел за ними.
Лотти потянула воздух, обнаружив, что он вновь наполнен запахом жасмина. Очевидно, Аллегра, как всегда, воспользовалась материнскими духами.
Огибая рояль, Лотти заговорила на ходу:
– Ты имеешь полное право сердиться на своего отца, Аллегра, однако это не значит, что…
Скамеечка перед роялем была пуста. Лотти перевела взгляд на клавиши и обнаружила, что они продолжают западать и подниматься – сами по себе!
Лотти не сумела даже вскрикнуть. Она протянула к клавишам дрожащий палец. Музыка резко оборвалась, а за своей спиной Лотти услышала:
– Так, значит, это ваша шутка, миледи. Я так и думал.
Лотти отпрянула назад и увидела в нескольких шагах от себя утопающее в тени лицо Хайдена.
17
В эту минуту Хайден вовсе не был похож на того джентльмена, который недавно сидел в этой самой комнате и слушал концерт. Теперь на нем не было ни фрака, ни жилета, а галстук хотя и остался, но распустился и съехал набок. Волосы Хайдена были спутаны, а глаза дико сверкали.
Лотти быстро отдернула руку от клавиш, и Хайден, увидев это, сказал:
– Поздно прикидываться невинной овечкой, ты так не считаешь? – Он подошел так близко, что теперь Лотти слышала исходящий от него опасный соленый запах моря. – Я только что заглядывал к Аллегре. Она крепко спит.
Лотти оглянулась на клавиши, умирая от любопытства смешанного с ужасом.
– Она… спит?
– Да. Так что сонату играла ты, больше некому. Конечно, ты не станешь с пеной у рта доказывать, это было привидение.
Лотти оглянулась на висящий над камином портрет и ей показалось, что на этот раз Жюстина смеется не над ней, а вместе с ней. Жюстина смотрела так, словно знала некий касавшийся только их двоих секрет и уверяла Лотти хранить его в дальнейшем. Возможно ли что они с Жюстиной из соперниц вдруг стали союзниками? И не Жюстина ли в таком случае свела здесь их вместе с Хайденом? Но если так, то зачем она это сделала, с какой целью?
Неожиданно приободрившись от этой мысли, Лотти повернулась к Хайдену.
– Я готова была поверить в привидение сегодня вечером, когда ты вылетел отсюда после того, как Аллегра начала играть, – заявила Лотти.
– Этим привидением была моя собственная глупость. Нужно было раньше сообразить, что я не должен и ногой ступать в эту проклятую комнату.
– И все-таки ты снова здесь, – сказала Лотти, делая шаг навстречу Хайдену.
Он бешено блеснул глазами и окинул Лотти взглядом всю, от растрепанных волос до босых ног.
– Только чтобы положить конец этой возмутительной, бессердечной шутке. Зачем ты это сделала, Лотти? Неужели тебе мало разочарования, которое испытала сегодня Аллегра? Тебе мало моих страданий?
– Я не хотела причинить тебе боль, – покачала готовой Лотти.
– Тогда за каким дьяволом ты заманила меня сюда среди ночи? – спросил Хайден, проводя рукой по волосам.
Лунный свет лег на лицо Хайдена, коснулся глаз, безнадежно и жадно смотревших на Лотти.
«Что я должна сделать, чтобы он всегда смотрел на меня только так?» – подумала Лотти.
И в следующую секунду поняла, что именно.
– Вот для чего, – прошептала она, обхватывая лицо Хайдена ладонями и протягивая губы к его. В поцелуй Лотти постаралась вложить всю свою нежность.
– Проклятие, – пробормотал Хайден, не отрывая губ. – Ты опять решила меня пожалеть?
– А разве ты в свое время не пожалел меня? – прошептала Лотти, проводя языком по могучей, пахнущей морем шее Хайдена. – Разве не из жалости женился на мне, когда я сама себя загнала в угол?
Он легко провел пальцами по ее волосам и поднял за подбородок голову Лотти так, чтобы невозможно было спрятаться от его горящего взгляда.
– Я женился на тебе потому, что мне невыносимо было думать о том, что ты можешь стать чьей-то любовницей. Что кто-то будет прикасаться к тебе, ласкать тебя так, как хотел бы это делать я сам.
– Покажи как, – прошептала Лотти, испытывая при этом внутреннюю дрожь.
Хайден осторожно проник языком между губ Лотти, подхватил ее на руки и понес, пока они не поравнялись с роялем. Здесь Хайден выбил локтем подпорку, и лакированная крышка инструмента с грохотом опустилась на место. После этого он посадил Лотти на рояль.
Чтобы сохранить равновесие, она положила свои маленькие руки на широкие плечи Хайдена и прерывисто дышала. Сейчас поблизости не было никого, кто мог бы им помешать, – ни слуг, ни Гарриет, ни Аллегры. Даже лицо Жюстины, и то скрылось в тени, оставив их в лунном свете совершенно одних. Хайден нежно обнял Лотти. Глубоко вдохнул запах ее горячей кожи. Коснулся кончиком языка мочки уха Лотти и ее колени сами собой раздвинулись. Хайден оказался между ее ног и, хрипло простонав, обхватил ладонями нежные бугорки ее грудей. Он провел пальцами по соскам, отчего внизу живота Лотти вспыхнуло невидимое пламя.
