Песня сирены - Карр Филиппа (книга жизни .TXT) 📗

Я решила пойти и посмотреть. Отец огородил землю такой высокой изгородью, что на нее трудно было взобраться. Тут же были и запертые на массивный замок ворота, через которые можно было перелезть. Так я и сделала.

Некоторое время я стояла, пытаясь понять, откуда слышен звук. Место было сильно заросшим. Я называла его «запретным лесом», потому что отец не раз подчеркивал, что ходить туда не следует. Я вновь подумала о том, почему он так старался помешать людям посещать его, и в то же время сам никак не использовал этот участок.

Наконец звук повторился. Определенно, это было какое-то животное. Я пошла на звук и увидела животное. Да, я была права. Это была собака, прекрасная сука мастифа, желто-коричневая, с более темными ушами и мордой. Я тотчас же поняла, что случилось: задняя нога собаки попала в капкан. Она жалобно смотрела на меня, и я поняла, что ей очень больно.

Я всегда умела обращаться с животными. Думаю, это происходило от того, что я всегда с ними разговаривала, питая к ним особую любовь, а они это сразу чувствовали.

Я опустилась на колени. Мне было ясно, что произошло: кто-то поставил капкан на зайца или кролика, а эта красивая собака попала в него.

Я понимала, что очень рискую. Она могла меня укусить, потому что боль была очень сильной, но прежде, чем приняться за работу, я погладила собаку. Поскольку я никогда не боялась животных, то и они отвечали мне тем же.

Через несколько минут я поняла, как разомкнуть капкан, и собака была освобождена. Я погладила ее по голове.

— Бедная, — пробормотала я, — это больно, я знаю. Ей действительно было очень больно, она не могла ступить на лапу, не испытывая при этом острой боли.

Я все еще бормотала ласковые слова, чувствуя, что она мне доверяет. Я кое-что понимала в лечении лап: прежде я довольно успешно вправляла их другим животным. Я дала себе обещание вылечить и эту собаку.

Не считая больной лапы, в целом собака выглядела прекрасно, чувствовалось, что о ней хорошо заботятся. Позже придется поискать ее владельца, а пока я вылечу больную лапу.

Я привезла ее в Довер-хаус и отнесла к себе в комнату. Госпожа Леверет, проходившая мимо по лестнице, воскликнула:

— О, Дамарис, не нужно больше приносить больных животных!

— Это прелестное существо повредило себе лапу.

Она попала в капкан. Нельзя разрешать людям использовать капканы, они очень опасны.

— Ну, я не сомневаюсь, что ты ее вылечишь.

— Мне кажется, что лапа не сломана, а поначалу я этого боялась.

Госпожа Леверет вздохнула. Как и все остальные, она считала, что мне уже следует перерасти это увлечение животными.

Я послала принести горячей воды и вымыла лапу. Найдя очень большую корзину, использовавшуюся для одной из собак, когда у той были щенки, я положила в нее мастифа. У меня была специальная мазь, которую я получила от одного из фермеров, а он сам ее сделал и подтверждал ее целебные свойства.

Собака перестала скулить и смотрела на меня влажными глазами, как будто благодарила за то, что я облегчила ее боль.

Я дала ей найденную в кухне кость с куском хорошего мяса и воды в одной из мисок. Она выглядела довольной, я оставила ее спать в корзине и спустилась к ужину.

Госпожа Леверет, которая ела вместе с нами, рассказала моим родителям о том, что я принесла в дом еще одну раненую собаку.

Мама улыбнулась.

— В этом нет ничего необычного! — сказала она. Мы сидели за столом, и мой отец рассказывал об одном из домов в нашем поместье, о предстоящем там ремонте, и мы уже почти закончили ужин, когда разговор зашел о спасенной мной собаке.

— Что с ней случилось? — спросил, улыбаясь, отец.

— Ее нога попала в капкан, — объяснила я.

— Не люблю капканов, — сказала мама. — Использовать их жестоко.

— Они предназначены для того, чтобы убить одним ударом, — объяснил отец. — Большое несчастье для животного, если оно попадает лапой в капкан. Слуги рады добыть зайца или кролика на обед, они рассматривают это как часть жалованья. Кстати, где был поставлен капкан?

— Он был на огороженном участке возле Эндерби, — сказала я.

Я была поражена тем, как изменилось лицо отца: оно стало сначала красным, потом белым.

— Где? — воскликнул он.

— Ты знаешь…. на огороженном участке, где ты собираешься что-то сделать, да все никак…

— Кто поставил там капкан? — выкрикнул он.

Я пожала плечами.

Мой отец был из тех людей, которые редко сердятся, но уж если сердятся, то гнев их страшен.

— Я хочу знать, кто поставил там капкан.

Он говорил тихо, но это было затишье перед бурей.

— Ну, ты же сказал, что слуги используют добычу из капканов как часть жалованья.

— Только не на этом участке! Мама выглядела испуганной.

— Мне кажется, что она не сделала ничего плохого, — сказала она.

Отец стукнул кулаком по столу.

— Кто бы это ни сделал, он нарушил мой приказ.

Я собираюсь разузнать, кто это сделал.

Он встал. Мама спросила:

— Не сейчас, конечно?

Но отец уже вышел, и я услышала, как он вывел лошадь из конюшни.

— Он в странной ярости, — сказала я.

Мама не ответила.

— Я ненавижу капканы и хотела бы, чтобы их запретили. Но почему он так сердит? — спросила я. Мать молчала, но я видела, что и она потрясена. Следующий день был ужасным. Нашли владельца капкана. Это был Джекоб Рок. Отец его сразу уволил, и он должен был собрать вещи и уйти. Мой отец не терпел, когда не выполняли его приказаний.

Это было ужасно, потому что, когда увольняли людей, работавших на наших землях, они теряли не только работу, но и жилье. Джекоб и Мэри Рок жили в поместье Эверсли пятнадцать лет и занимали один из домов, принадлежавших отцу.

Они получили разрешение остаться в Эверсли только на месяц.

Мы все были расстроены: Джекоб был хорошим работником, а Мэри часто помогала по хозяйству, и мне было крайне неприятно думать, что отец может быть таким жестоким.

Было ужасно, когда Мэри пришла к нам в дом и плакала. Она умоляла мою мать позволить им остаться. Мама была очень огорчена и обещала поговорить с отцом.

Я никогда прежде не видела отца таким и не думала, что он может быть так суров.

— Пожалуйста, — просила я, — прости Джекоба на этот раз. Он никогда больше не будет так делать.