Боваллет, или Влюбленный корсар - Хейер Джорджетт (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Она быстро взглянула на него.
— Это возможно? Тебе это удастся?
— Это будет не просто, — сурово ответил Джошуа, — но я, конечно, это сделаю. Бодритесь, верьте мне и моему хозяину. Довольно, это слишком опасно. — Он отодвинулся на дальний конец скамьи, оставив Доминику шептать молитвы.
Странно, но этот короткий разговор успокоил девушку. Слуга говорил с уверенностью, которой на самом деле у него не было, но Доминике незачем было это знать. Она еще сомневалась, но теперь у нее появилась надежда — ведь если Джошуа был так спокоен, она тоже могла рассчитывать на счастливый исход дела.
Джошуа, разумеется, был совсем не так спокоен, но, как человек робкий и боязливый (а именно таким он себя считал), он на редкость хладнокровно действовал в минуту опасности. Грязная таверна в самой бедной части города стала его новым пристанищем; и, если он о чем-то сожалел сейчас, так это о потере воинственно закрученных усов.
— Увы! — горестно говорил он сам себе. — Я, который был таким привлекательным, выгляжу теперь как выскочка-голодранец. — Он сплюнул в сточную канаву. — Однако хватит об этом. Довольно оплакивать мои славные усы. У них были почетные похороны. А вот потерю моей доброй бороды я перенесу легче — можно списать все на тяготы войны. Усы — совсем другое дело, тут все гораздо серьезнее. В какой-то мере, это честь имени, честь самого Боваллета. Я так лихо носил их! Чума бы забрала все эти выбритые губы и выскобленные подбородки! Впрочем, хватит! Я ни на что не ропщу и не жалуюсь. — Он шагал по направлению к своей таверне. — И что же теперь, спрашиваю я? Неужели вы выберетесь из крепости, хозяин? Нет, надо признать, это просто исключено. — Спустя несколько секунд он надулся и пошел несколько величавее. — Ха! Да мы такого слова не знаем! У нас, может, еще остались в запасе кое-какие штучки, чтобы обвести вокруг пальца этих напыщенных испанцев. — Тут Джошуа спохватился и вернулся к прежней семенящей походке неуверенного в себе чиновника. — Все-таки, я человек очень робкий и боязливый, а теперь уж и подавно. Хотя, с другой стороны, хозяин почти что обещал мне сбежать, если его схватят. Может, мы и хвастались немного… немного… Он слегка покачал головой. — Ох, хозяин, если бы я только знал, как оттуда выбраться! А теперь вот что! Мне приказано залечь на дно и держать ушки на макушке. Все остальное может нарушить его планы, а их у него предостаточно, будьте уверены. Смелей, Джошуа!
Еще одним вопросом, всецело занимавшим деятельный ум слуги, был отъезд Доминики. Джошуа инстинктивно чувствовал какой-то подвох и ощетинивался при одной только мысли о доне Диего.
— Запомните мои слова, мы еще с вами разделаемся, дон Чертополох! Ах, сэр Николас, может, вам стоит поскорее показать сторожам, на что вы способны? Давайте подумаем… Сколько времени понадобится карете, чтобы добраться до Васконосы? Дороги у них плохие, это мы знаем, но последнее время было сухо, это им на руку. Лошадей, как я узнал, они будут менять на каждой станции, значит, путь займет не меньше десяти дней. А если мчаться верхом, как погонимся мы? Вот это совсем другое дело! — Он пошел быстрее. — Нужны лошади. Пока что я должен потихоньку разведать, на какой станции по дороге можно купить каких-нибудь кляч. Черт бы все побрал — жаль, что пришлось бросить кобылку сэра Николаса. Да, что первым делом потребует сэр Николас, когда окажется на свободе? Лошадей, Джошуа! Верно! А что же я ему скажу! Ясное дело, я уже отложил деньги на пару славных лошадок. Надо, чтобы они были готовы в любую минуту. Да, вот что значит иметь голову на плечах! Хозяин, если бы я только знал, где вы, как с вами обращаются!
Вероятно, Джошуа было бы приятно узнать, что в эту минуту сэр Николас помещался в уютной комнате, обращались с ним в высшей степени вежливо. Стоило ему только попросить о чем-нибудь, как его просьбу немедленно выполняли.
Дон Кристобаль приходил навестить узника каждый день, изо всех сил пытаясь быть полюбезнее. Именно он рассказал сэру Николасу, что во Францию отправлен гонец — разузнать побольше о личности шевалье. Услышав об этом, Ник весело рассмеялся. Ловушка захлопывалась. Но дон Кристобаль расценил этот смех как презрительную насмешку над неудачно сложившимися обстоятельствами и не стал удивляться. Он отлично понимал всю сложность своей задачи и старался вести себя так, чтобы у шевалье, в случае если пленник с триумфом выйдет из крепости, не было поводов жаловаться на плохое обращение.
Он много раз беседовал с шевалье и, чем больше узнавал его, тем чаще думал, что Перинат, конечно же, ошибся. Дон Кристобаль не мог даже предположить, что человек, которому грозит смертельная опасность, может казаться таким беспечным и беззаботным и весело шутить по любому поводу. Волнение узника ясно показало бы, что он — и в самом деле Эль Боваллет. Однажды дон Кристобаль осмелился намекнуть, что, скорее всего, дело кончится хорошо, и упомянул что-то об инквизиции, пристально наблюдая за Боваллетом.
Никакого результата! Черные брови взлетели вверх в неподдельном удивлении, улыбка стала еще веселее.
— Sangdieu! — сказал Боваллет с шутливой радостью. — Я тоже на это надеюсь!
Кристобаль понял, что пленник с победой прошел еще одно испытание.
Скоро шевалье попросил, чтобы ему позволили гулять. Дон Кристобаль был вынужден признать законность такого желания и распорядился, чтобы Боваллету разрешили каждый день в течение часа гулять во внутреннем дворе. При этом его должны были сопровождать два солдата со строгим предписанием не спускать с пленника глаз. На самом деле сэр Николас добился прогулок не только для того, чтобы поразмять ноги. Его привели в казармы ночью, в спешке, и у него еще не было шанса осмотреть место своего заточения. Прогулка во дворе — лучший способ составить мысленный план крепости, а такой план был жизненно необходим человеку, мозг которого разрабатывал все новые и новые планы побега.
Он знал, что его держат на втором этаже. Окно выходило на тихую улочку, с другой стороны которой была глухая стена. Ничего интересного. Даже если бы удалось выломать решетки, окно было расположено слишком высоко, чтобы пытаться выпрыгнуть из него. Нет, если он убежит, то не так.
Первое, что сэр Николас выяснил, когда солдаты пришли сопровождать его на прогулку, было то, что дверь его комнаты вела в каменный коридор. Это было нечто вроде крытой аркады. Высокие открытые полукружия арок выходили во внутренний двор, видневшийся внизу. Похоже, казармы образовывали правильный четырехугольник, внутри которого и находился двор. Насколько Боваллет мог понять, коридор шел по периметру крепости; в него выходило множество дверей. Покинув комнату, он незаметно кидал вокруг себя быстрые взгляды. Слева Ник увидел винтовую лестницу, скрывавшуюся в толще стены. Коридор здесь поворачивал под прямым углом к южной стороне здания.
Солдаты провели Боваллета мимо этой лестницы, прошли вместе с ним по длинному коридору до следующего поворота и свернули на северную сторону. Сэр Николас прикинул, что длина коридора составляет футов девяносто, а то и все сто. На северной стороне он увидел широкую лестницу, очевидно, центральную. Она вела от ворот к полукруглому входу в помещения для солдат.
Конвой спустился по лестнице, и сэр Николас очутился во внутреннем дворе, вернее, на плацу. Солнце так и пекло. У единственных ворот, выходящих на улицу, стояли часовые. С одной стороны к воротам спускалась лестница, по которой они только что пришли, с другой была закрытая дверь.
Пленник медленно разгуливал по двору. На первом этаже сэр Николас заметил точно такой же коридор, как и тот, что шел по второму этажу. Однако выше был еще один этаж, сэр Николас только сейчас заметил его, так как коридор был закрытым, а в стене через каждые семь-восемь футов были прорезаны небольшие окошки, каждое из которых выходило на полукруглый балкончик, очень характерный для испанских домов. Над всем этим нависала плоская крыша с торчащими трубами.
Сэр Николас бродил, весело болтая с часовыми. Это уже вошло у него в привычку. Сначала солдаты смотрели на него круглыми от ужаса и удивления глазами, опасаясь, что он и впрямь страшный пират, но так было недолго. Постепенно они пришли к выводу, что этот красивый и приятный господин по ошибке заключен под стражу. Он, ясно, не собирался убегать, весело болтал со всеми и, по их мнению, был слишком образованным и утонченным кавалером для английского морского разбойника. Солдаты охотно разговаривали с ним, не замечая в его вопросах ничего странного. Между делом он поинтересовался кастильской стражей и был удивлен, узнав, как много в крепости солдат.
