Наука страсти - Грей Джулиана (читать бесплатно полные книги txt) 📗
Герцог Эшленд выпрыгнул из кареты еще до того, как перестали крутиться колеса.
— Тотчас же пригласите в мой кабинет Гримсби и его милость, — приказал он Лайонелу, бросая тому пальто и шляпу.
Лайонел последовал за ним по коридору.
— Они уехали верхом, сэр.
— Уехали? — резко повернулся Эшленд, едва не сбив крепыша на мраморный пол. В груди возникла какая-то странная пустота. Разочарование, вот что это такое. — Верхом, в такую погоду?
— Да, ваша светлость. По правде говоря, сегодня погода заметно улучшилась, и его милости очень захотелось этим воспользоваться.
— Понятно. — Эшленд снова повернулся и пошел дальше, только теперь не так быстро. — В таком случае пригласи их ко мне, как только вернутся. И скажи Симпсону, чтобы принес кофе, — добавил он через плечо. — Много кофе.
В кабинете он сам зажег лампы и устроился за письменным столом. На бухгалтерской книге лежала аккуратная стопка бумаг, требующая его внимания, но написанное расплывалось перед пустым взором. Он глянул на часы — половина третьего. Сегодня он проснулся до рассвета, чтобы успеть на самый ранний поезд и добраться до дома вовремя. А все предыдущие дни работал как бешеный — проверял с мистером Бейнвезером документы и соглашения, инструктировал агентов, снабдив их итальянским адресом Изабель, и в приступе бессонной деятельности завершил все дела.
А еще этот вчерашний разговор в личном кабинете герцога Олимпии…
Взгляд снова упал на лежащие перед ним бумаги, и тут издалека послышались какие-то крики, топот и лязг. Он поднял голову и выглянул из окна кабинета.
Оглушительный грохот. Громкие голоса, проникающие даже сквозь стены. Эшленд вздохнул и встал из-за стола.
Это может быть только Фредди.
И точно, не прошло и тридцати секунд, как дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник его длинный, угловатый сын — все еще в пальто и в сбитой набок шляпе.
— Отец! Ты вернулся!
— Вернулся.
Из-за спины Фредди выскользнул Гримсби. Эшленда удивил прилив приязни, нахлынувший на него при виде изящной фигуры наставника и его пшеничного цвета волос, сверкнувших под лампой, когда тот снял шляпу.
— Добрый день, ваша светлость. Как прошла ваша поездка?
Эшленд переводил взгляд с одного на другого. Оба раскраснелись от свежего воздуха и прилива энергии, тяжело дышали и едва не лопались от какого-то скрытого возбуждения, которое изо всех сил пытались подавить. Глаза Фредди сверкали так ярко, что чуть не выскакивали из орбит. Гримсби слишком сильно стискивал свою шляпу.
Эшленду хотелось перепрыгнуть через стол и сжать обоих в своих объятиях.
Но будучи англичанином, герцогом и Эшлендом, он этого не сделал. Он скрестил на груди руки и сказал:
— Приемлемо, надо полагать. Хорошо ли покатались верхом?
— О, потрясающе! — воскликнул Фредди. — Особенно эта бодрящая скачка в конце! Неслись галопом, как будто за нами гнался сам дьявол и стрелял из пистолета. Ты приказал принести кофе?
— Да.
Фредди швырнул пальто и шляпу на один стул и упал на другой.
— Мы с Гримсби первоклассно провели время, пока тебя не было. Я узнал все его страшные тайны.
Гримсби кинул на Фредди убийственный взгляд и аккуратно пристроил свою шляпу на небольшой трехногий столик под лампой.
— Это правда, мистер Гримсби? — полюбопытствовал Эшленд. — И что же это за тайны?
— Его милость так шутит, — ответил Гримсби своим хрипловатым голоском. — Боюсь, в моей жизни нет ничего интересного.
— О, смотря что понимать под интересным, — вмешался Фредди. — Да где кофе, дьявол его побери?
Словно на реплику, дверь неспешно отворилась. Следующие несколько минут проходил обычный ритуал — налить кофе и обслужить всех. Эшленд попробовал кофе, особую смесь зерен арабика, заказанных им в Лондоне и на неделе отправленных в аббатство с распоряжением варить двойную дозу и подавать обжигающе горячим. Гримсби принюхался к чашке, и бакенбарды его задергались.
— Не горели ли у вас вчера вечером уши, мистер Гримсби? — поинтересовался Эшленд, окутанный ароматным паром, и откинулся на спинку кресла.
— Ваша светлость?
— Мы обсуждали вашу историю с вашим многоуважаемым покровителем, герцогом Олимпией.
Гримсби подавился кофе. Фредди от души постучал его по спине, в результате руки Гримсби дернулись, и кофе выплеснулся из чашки. Эшленд молча встал и протянул бедному наставнику салфетку. Фредди конвульсивно хохотал, скорчившись на стуле.
— Ну, рассказывай дальше, отец, — произнес он между взрывами хохота. — Поведай нам про Олимпию.
— Да на самом деле рассказывать особо нечего. Он спросил, как поживает Гримсби, а я сообщил, что он справляется замечательно.
— Согласен. Гримсби и вправду справляется замечательно. Умеет удовлетворить. Ведь так говорится, да? Просто исключительно… — Фредди кашлянул, — …исключительно удовлетворяет.
Гримсби, проигнорировав выпад, посмотрел прямо на Эшленда.
— Благодарю вас, сэр, вы очень любезны. Его светлость в добром здравии?
Эшленд засмеялся.
— А что, бывало по-другому? Да, он выглядит прекрасно. Мы несколько минут обсуждали ваши учительские таланты. Он вами очень интересуется, Гримсби.
— Еще бы, — вставил Фредди.
— Разумеется, это очень любезно с его стороны, — сказал Гримсби. — Он просил передать мне что-нибудь личное?
— Нет-нет. — Эшленд быстренько прокрутил в голове остальной разговор — политическая ситуация в Европе, печальная история в Хольстайн-Швайнвальде. Он совсем забыл, что сестра Олимпии когда-то была замужем за убитым князем Рудольфом, так что у герцога тут личный интерес. Что там говорил Олимпия? «Боюсь, что в этом деле все куда серьезнее и есть подводные течения». Но тут Эшленд отвлекся. Он уже нетерпеливо ждал следующего дня, изнывая от тоски. В конце встречи он все-таки набрался смелости и сказал то, что в течение всего часа сжигало его изнутри: «Я решил начать процесс развода с Изабель. Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу поддержку?» Олимпия долго смотрел на него этим своим взглядом исподлобья, затем встал, пожал руку и произнес: «Поддержу от всего сердца».
Это было… приятно. И приглушило постоянное чувство вины, все еще тлеющее в глубине сознания, — даже сейчас.
— Никаких сообщений, — несколько рассеянно сказал он Гримсби и кинул взгляд на часы.
Фредди, только принявшийся за кекс, произнес с набитым ртом:
— Слушай, отец, мы тебя задерживаем?
— Пока нет.
— Потому что нельзя не заметить, что сегодня вторник. Разве ты не должен сейчас находиться наверху, принимать ванну, бриться и прихорашиваться?
— Фредерик! — Эшленд стукнул чашкой о блюдце.
— Ой, да ладно, сэр. Мы все понимаем. Ведь мы все тут мужчины, точно? Я имею в виду, люди мира. А, Гримсби?
— Точно, — ответил Гримсби со стальной мужественностью в голосе и стукнул себя кулаком в грудь. — Люди мира — это мы.
Фредди затолкал остатки кекса в рот и встал.
— Так что мы не будем тебя задерживать ни мгновением дольше. Один Господь знает, сколько часов тебе требуется, чтобы довести свою пугающую физиономию до вида, приемлемого для разборчивого женского глаза. Как по-вашему, Гримсби?
Гримсби встал. Свет лампы белой вспышкой отразился от стекол его очков.
— Полагаю, вид его светлости полностью приемлем. Но, с другой стороны, я вряд ли могу судить, верно?
Почему-то Эшленд слегка занервничал под этим отраженным светом, скрывавшим взгляд Гримсби, поэтому он посмотрел на Фредди.
— Твоя прямота бесценна, молодой человек. Гримсби, не окажете ли мне великую услугу — не отволочете ли этого неблагодарного отпрыска, моего сына, наверх, пусть занимается?
Гримсби поклонился, отблески света пробежались по его щекам, и Эшленду показалось, что он порозовел. Все эти сальные разговоры, разумеется. Невинный младенец, бедолага.
— С огромным удовольствием, ваша светлость, — сказал Гримсби, ухватил Фредди за неблагодарный воротник и потащил вверх по лестнице.
