Опасность и соблазн - Брокуэй Конни (читать книги полные .txt) 📗
Кит не устоял перед искушением и вымылся. Ничего не скажешь, это роскошь и наслаждение. Он столько лет провел в таких отвратительных условиях, что бывали времена, когда ему казалось, что он никогда больше не будет чистым. Только в ее объятиях…
Кит резко встал, расплескав воду. Огляделся, схватил полотенце, приготовленное для него, и сердито вытерся. Он терял ту небольшую долю здравого смысла, которую ему удалось сохранить. Он чувствовал себя как человек, который пустился в путешествие, запасшись четкой картой, и обнаружил, что дорога совсем не прямая и что есть еще одна, на карту не нанесенная.
Кит обмотал полотенцем бедра и пересек комнату. Подойдя к окну, оперся о подоконник и выглянул. Где она теперь? Разумеется, с маркизом, так и следует, и не важно, что с ним самим сотворила одна-единственная ночь. Проклятие! Он все прекрасно понимал. Разве в него не вбили самый горький из всех уроков? Не нужно было доверять своему склонному ошибаться органу, который зовется сердцем. Так уже случалось раньше… и результаты были гибельными для его души.
Кит резко ударил кулаком по стене и обрадовался резкой боли.
Кто-то постучал в дверь, и Кит повернулся, радуясь любому способу отвлечься. Вошел лакей, неся в руках аккуратно сложенную стопку одежды.
— Его светлость кланяется вам, сэр, и надеется, что вы примете его самые искренние извинения, но, кажется, прачка, которая стирала ваши рубашку и штаны, была неосторожна и сожгла их так, что починить уже нельзя.
— Что?! — тупо спросил Кит. У него было всего две рубашки, а штаны заменить было просто нечем.
— Его светлость просит вас принять вместо них вот это. Он понимает, что они, наверное, не очень хорошо сидят, но Пегги — мастерица насчет шитья и сумеет подогнать все как следует.
— Вот проклятие!
— Да, сэр. Я сию минуту пришлю сюда Пегги. Могу я передать лорду Парнеллу, что вы будете готовы к обеду в восемь часов, сэр?
Так вот каково это — иметь слуг. Если это так, то Кит порадовался, что они никогда его не терзали. Горничные хихикают, лакеи всем распоряжаются, а теперь еще и эта швея, которая истыкает его иголками не хуже, чем какой-нибудь пустынный воин — стрелами.
— Ладно.
— Не желаете ли, сэр, чтобы я помог вам одеться?
— Ни в коем случае.
— Тогда я сейчас пришлю Пегги, сэр. — Лакей положил стопку одежды в изножье кровати, поклонился и удалился, оставив Кита в унынии созерцать одолженное ему платье.
Аккуратно сложенный галстук, белый как снег, лежал поверх тонкой батистовой рубашки, почти такой же белой. Под ними лежали чулки, подвязки, темный жилет и короткий шерстяной сюртук с серебряными пуговицами. Облегающее исподнее было сложено осмотрительно внизу, под штанами цвета буйволовой кожи. Он отбросил сюртук в сторону и нашел в самом низу стопки свой мундир.
Слава Богу, эта дуреха прачка не попыталась прокипятить хотя бы мундир. Кит поднял его. Ей удалось отскрести кое-какие пятна и залатать порванную кое-где ткань. Ткань эта, темно-зеленого цвета, выцвела под жарким солнцем юга, но там, где прачка расправила швы, ткань была яркой по сравнению с остальной, точно всплеск шотландской весны.
Кит сердито натянул на себя исподнее и штаны. Они были тесны в бедрах и сильно стягивали ногу в колене. Он никогда не любил такие штаны до колен, предпочитая клетчатые штаны горцев. Но таковых в стопке не было. Он посмотрел на часы — половина восьмого.
У платья был слишком низкий вырез, ткань была слишком прозрачной, а бледно-розовый цвет не подходил женщине, которая, как предполагалось, была в трауре. Но Пегги убедила ее, что лиф вырезан не ниже, чем любая леди может надеть к обеду, а траур по Чарлзу и Грейс не только был соблюден как полагается, но что определенно пришло время, когда его светлости и остальным членам семьи пора подумать о живых.
Итак, напомнив себе добавить к своей книге главу об одолженных нарядах и чувствуя себя совершенно голой, Кейт вышла из спальни и двинулась за лакеем в столовую, пытаясь утихомирить сильно бьющееся сердце. Кит тоже приглашен к обеду. Она глубоко вздохнула, надеясь, что не кажется взволнованной или встревоженной.
Столовая была ярко освещена свечами, стоявшими на роскошном столе, уставленном хрусталем и серебром, фарфором и золотом. Маркиз, стоявший рядом с невысоким старым джентльменом, похожим на птичку, сразу же пошел ей навстречу.
Она отметила, что Кит еще не появился.
— Миссис Блэкберн! — приветствовал ее маркиз. — Надеюсь, Пегги вам понравилась? Если это не так, клянусь собственной жизнью, что не знаю, в чем она могла бы не угодить вам.
— Благодарю вас, милорд.
Маркиз подозвал своего собеседника.
— Разрешите познакомить вас с моим дядюшкой. Дядя, это миссис Блэкберн. Миссис Блэкберн, это мистер Кервин Мердок, младший брат моего отца.
— Добрый вечер, сэр, — пробормотала Кейт, приседая в реверансе.
— Воистину так, — кивнул джентльмен. Его светло-синие глаза уставились на нее из-под нависших густых белых бровей, он склонил голову набок, отчего еще больше стал напоминать какую-то любопытную и, вероятно, злую птицу. — Англичанка, да? Родственница Грейс? Значит, англичанка.
— Да, сэр, — сказала Кейт, слегка сбитая с толку. — Я англичанка.
— Жаль, — сказал старый джентльмен, склонив голову на другую сторону. — Можно подумать, что в окрестностях нет шотландок, — наша семья постоянно привозит сюда английских девчонок. — И он с осуждением уставился на племянника.
— Дядя!
Враждебность старика внезапно исчезла.
— Я — пережиток прошлого, ничего не могу поделать. Я не имел в виду ничего плохого, молодая леди.
— Я, возможно, что-то не расслышала, сэр, потому что не припомню, чтобы вы сказали что-то, что могло бы вызвать у меня возражения.
Старик довольно рассмеялся:
— Англичане всегда умели складно говорить. Даже Грейс, когда хотела, могла наплести достаточно слов вокруг угрозы, чтобы та походила на что-то приятное.
— Хватит, дядя, — сказал маркиз с ласковым раздражением.
В этот момент появилась пожилая женщина, опиравшаяся на руку невысокой девушки.
Кейт с интересом посмотрела на эту пару. У старой женщины была грубая, густо напудренная, как было принято при французском дворе два десятилетия назад, кожа. Ее высоко поднятые волосы явны были париком. Молодая девушка, шедшая рядом с ней, была не старше семнадцати лет. Ее пушистые локоны, светлые, как лед, были искусно уложены вокруг лица в форме сердечка. Ротик был маленький, губы — полные и алые.
— Тетя Матильда, это миссис Блэкберн, кузина Грейс, — громко проговорил маркиз. — Сестра моего отца, леди Матильда.
— Да-да, Джемми. Вы сказали сегодня утром, что она должна приехать. — И старая леди улыбнулась Кейт. Катаракта затуманивала ее глаза, но не могла скрыть легкого раздражения, мелькнувшего в их глубине.
— А это моя подопечная, мисс Мертис Бенни, которую мы зовем Мерри.
Молодая девушка холодно пробормотала, что она рада познакомиться, и на мгновение Кейт удивилась: уж не дали ли ей ее сокращенное имя в насмешку — ведь Мерри означает «веселая», а представить себе менее веселое существо, чем эта девушка с холодным выражением лица, было просто немыслимо. Вдруг девушка широко раскрыла свои надменные глаза, взглянув на платье Кейт, — она явно узнала его и была потрясена.
— Какое красивое на вас платье, миссис Блэкберн, — проговорила она чопорно.
— Благодарю вас. — Кейт была в замешательстве. — На вас тоже.
— Господи, не говорите мне, что мы впустили еще одну особу женского пола в дом, чтобы обсуждать оборки и побрякушки, — фыркнул мистер Мердок.
— Что ты сказал, Кервин? — спросила леди Матильда.
— Я сказал, дорогая, — рявкнул мистер Мердок, — что ты необыкновенно хорошо выглядишь сегодня.
Его сестра бросила на него хмурый, раздраженный взгляд:
— Я в этом сомневаюсь, Мердок. И могу посоветовать тебе в очередной раз не орать, достаточно просто повысить голос. — Потом она обратилась к Кейт:
