Клятва над кубком - Виггз Сьюзен (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗

– Зачем проливать кровь, когда игра только начинается, – произнес до ужаса знакомый голос.

Оливер услышал, как скрипнула кровать, и понял, что Ларк села. Из-за спин солдат вышла фигура, завернутая в черный плащ.

Оливер опустил шпагу.

– Винтер. Вот так встреча. Теперь все становится на свои места.

15

Ему никогда не забыть тот вздох, который вырвался из груди Ларк, когда она поняла, что их предали.

Это был всхлип, легкий и воздушный, как ветерок, и вместе с тем полный смертельного отчаяния. В это мгновение, прежде чем Винтер успел сказать хоть слово, она уже все поняла.

Она поняла, как и Оливер, что хрупкое сокровище их любви, все невыразимое блаженство, которые они наконец обрели, будут сейчас разрушены.

Кто-то взял шпагу из безжизненных рук Оливера. Он не сопротивлялся, потому что острие стали больше не могло ему помочь. Он обернулся и, не взглянув на Ларк, задернул полог. Затем посмотрел в глаза Винтеру.

– Тебя при дворе учили таким манерам – нарушать неприкосновенность жилища? – спросил он ледяным, чуть дрожащим от бешенства голосом.

Лицо Винтера осталось невозмутимым, словно у каменного изваяния.

– Милорд, вы и ваша жена потеряли все права на неприкосновенность, когда стали предателями.

– Предателями! Боже правый, с чего ты взял?

– И еретиками, – добавил Винтер.

Оливер ясно понимал, что беззащитен перед вооруженными солдатами. В былые времена он бы не преминул удрать от них. Но не сейчас. Теперь у него есть Ларк. Ларк и их ребенок, о котором он должен заботиться.

Оливер, прищурившись, посмотрел на Винтера.

– По чьему приказу ты пришел сюда? Винтер протянул Оливеру лист бумаги, и победный блеск сверкнул в его глазах. Ордер подписал сам Эдмунд Боннер.

– Мне нужно собрать вещи.

Оливер знал, что его ожидает, но не чувствовал волнения. В конце концов, он понимал, на что шел, давая кров Ричарду в своем доме и помогая ему покинуть Англию. Но все же он не ожидал, что его арестуют так быстро. Он собирался все отрицать даже перед лицом неопровержимых доказательств. Потому что теперь ему былочто терять.

– Обожди со своими людьми внизу, – сказалОливер.

Взгляд Винтера упал на раскрытое окно, выходящее в густой сад, и Оливер чуть не рассмеялся. Да, прежний Оливер с легкостью скрылся бы от преследователей. А нынешний со спокойной решимостью понимал, что должен остаться.

Между ним и Винтером началось то, что можно было бы назвать войной взглядов. Глядя в красивое аскетичное лицо Винтера, в его равнодушные карие глаза, Оливер осознал, что в этой схватке может и проиграть.

Винтер моргнул первым.

– Мы подождем внизу, – сказал он и вместе с солдатами вышел из спальни.

Оливер стоял не шевелясь. Он вынудил Винтера подчиниться своей воле. Но как? Неужели в нем пробудилась доселе неизвестная ему самому сила?

Шорох полога кровати прервал его размышления. Оливер подошел к постели и крепко обнял Ларк.

Долгое время они оба молчали. Она была все еще теплая со сна, губы чуть распухли от его поцелуев, и все тело источало легкий аромат любви.

Оливеру захотелось не думать ни о чем плохом. Он запустил пальцы в темный шелк волос Ларк и поцеловал так, словно перед разлукой.

– Нас предали. – Его голос прозвучал на удивление спокойно.

–Оливер, я боюсь за тебя! Значит, они поймали Спайда?

– Конечно, нет. – Оливер не знал точно, но ему не хотелось волновать Ларк. – Если бы они его схватили, они бы не тратили время на меня.

– Кто мог нас предать?

Оливер ничего не ответил. Скорее всего это было не предательство, а ошибка в расчетах. Ларк поежилась и потянулась за рубашкой.

– Подожди, – сказал он. – Я помогу тебе. Но сначала позволь мне посмотреть на тебя.

Она неподвижно сидела на кровати и смущенно смотрела на Оливера. Он догадался, что она еще до конца не поняла, что произошло.

– Господи, – прошептал он, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Ты прекрасней, чем весенний цветок. – Она действительно была прекрасна. Округлившиеся молочно-белые груди с алыми бутонами, немного увеличенный живот. Бедра, кажется, стали чуть шире, готовясь к появлению новой жизни. На лице застыло изумление.

– Я не знаю, какими словами описать это, – сказал он наконец. – Если я просто скажу, что ты необыкновенная, ты не поймешь. Ларк застенчиво улыбнулась. – Постараюсь понять.

Оливер легонько поцеловал ее в бровь. Он, всегда такой бойкий на язык, не мог подобрать слов, чтобы сказать, что чувствует сейчас. Ларк была прекрасна, но ее красота каким-то образом исходила из его собственного сердца.

Вместо слов Оливер поцеловал Ларк и нежно обнял ее.Потом помог ей надеть рубашку и встать с кровати. Они умылись водой из тазика. Расчесывая волосы, Ларк спросила:

– Как ты думаешь, что случится? Неужели она не знает? Может быть, нося егоребенка, она бессознательно защищает себя отправды?

Он легонько поцеловал ее в кончик носа.

–Мне зададут несколько вопросов, – ответил он. – При моем положении и положениимоего отца они не осмелятся долго держать меня под стражей. И я опять буду дома с моей беременной женой.

– Конечно, – прошептала Ларк и, подойдя к Оливеру, обняла с такой силой, которую он в ней не подозревал.

Он поцеловал ее еще раз, долго, томительно, поручая своей памяти навечно сохранить ощущение ее тела, нежность губ, ритм ее дыхания и стука сердца.

Она поцеловала его в ответ, и Оливер подумал, почувствовала ли она его любовь, его сожаление о прошлой жизни, слезы, которые он не пролил. Услышала ли она то единственное слово, которое он отказывался произнести.

Прощай.

–Предупреждаю тебя, дружище, – раздался из темноты камеры лондонского Тауэра голос Оливера. – Я сижу здесь в полном одиночестве уже шесть недель.

Новый заключенный отпрянул к противоположной стене.

– Сэр, я порядочный человек... Оливер расхохотался.

–Господи, это совсем не то, о чем ты подумал. Со мной твоя добродетель в безопасности. – Он откинул рукой прядь спутанных волос. – Но от моих разговоров у тебя заложит уши.

Мужчина бросился вперед, шаркая ногами по заваленному соломой полу.

– Черт возьми! – воскликнул он, откидывая с головы капюшон. – Это ты, Оливер!

– Финеас!

Снайпс опустился возле Оливера и привалился спиной к стене. Он выставил вперед здоровую руку. Пальцы на ней были безжизненно неподвижны и покрыты гноем.

– Я старался держаться твердо, – с горечью произнес Снайпс. – Видит бог, я старался. Старался до тех пор, пока... пока они не принялись за мой большой палец. – Он с трудом пошевелил искалеченным пальцем.

– У каждого свой предел, – спокойно сказал Оливер.

Он находился в странном состоянии какого-то смирения, как будто уже перешел этот «свой предел», когда его разлучили с Ларк. Сердце его окаменело.

– Как много ты рассказал им? – спросил Оливер Снайпса.

Финеас сгорбился и стал казаться меньше ростом. Старше. Несчастнее.

– Все, что знал.

–Все? – По спине Оливера пробежал холодок.

Старик кивнул.

– Про спасение в Шордитче. Про работу моей несчастной жены в самаритянах.

– Черт тебя побери, Финеас. Даже про свою жену!

– Я не мог вынести эту боль. – Он шевельнул изувеченной рукой. – Как не смог и много лет назад, когда был молод и силен. С тех пор я ношу этот бесполезный обрубок как свидетельство своей трусости. Я вернулся, чтобы помочь спасать заключенных от смерти. Это было для меня искуплением, но бог не принял моей жертвы. Уж лучше бы я умер в их руках, чем предал невиновных людей.

Наступило долгое молчание.

– Продолжай, —произнеснаконецОливер. – Ты выдал свою жену. Еще кого?

– Вас, милорд. Вот почему, я полагаю, вы здесь.

Это было не так, но Оливер не стал его разубеждать.

– Я сказал им, что вы помогли Ричарду Слайду избежать смерти на костре в Смитфилде и уехать из Англии. Я рассказал им, как и когда он отплывает.