Если полюбишь графа - Торнтон Элизабет (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Арман перешел на сторону врага! Новость о помолвке Каро толкнула его на крайний шаг. Не случилось ли так, что Рэтборн задал ему трепку, как умел это делать только он, предположив, что Арман завладел чувствами его сестры? Ну до чего же непостоянны эти Кавано! Должно быть, Арман впал в отчаяние, узнав о том, что Каро его бросила.
О, Арман, Арман! – думала Дейрдре с горечью, не зная, как можно оправдать поступок брата. Наказанием за такие действия была смертная казнь. Она вспомнила, как Арман говорил ей, что Рэтборн ненавидит французов и что двое молодых людей были повешены за то, что перебежали на сторону врага. А Рэтборн приставил соглядатаев к Арману! Он сказал ей об этом вчера днем. «Господи, сделай так, чтобы Армана не нашли!» – в отчаянии молила Дейрдре. Она не знала, к кому обратиться. Рэтборна просить о чем-либо ей хотелось меньше всего, хотя она помнила, в какой безопасности чувствовала себя в его объятиях после ночи любви. Но, конечно, виной тому было ее воображение. Он лишил ее невинности, растоптал ее честь, сделал посмешищем, а она была так глупа, что вообразила, будто он принимает ее интересы близко к сердцу. Идиотка! – бранила себя Дейрдре.
Она поднесла письмо Армана к свече и стала смотреть, как языки огня лижут его, превращая в черный пепел. Она бросила обуглившуюся бумагу на решетку незажженного камина. Теперь помочь Арману было не в ее силах. Но Дейрдре знала, что будет защищать брата до последнего вздоха, и если это вынудит ее стать предательницей, она пойдет и на это.
Глава 20
В день бала у герцогини Ричмонд небо было ясным, солнце светило ярко. Этого с одинаковым удовольствием ждали и госпожа, и ее горничная. Казалось, весь город охвачен радостным возбуждением.
Слуги вынимали из тонкой упаковочной бумаги, разворачивали и встряхивали великолепные бальные платья. Плоские утюги грелись в черных железных печах, чтобы тщательно разглаживать пышные складки элегантных творений из атласа и газа. В огромных котлах кипела вода для ароматических ванн тех леди, которые оказались настолько удачливыми, что получили пригласительные билеты – карточки с золотым краем, обещавшие самое блестящее и волнующее событие этого сезона.
Дейрдре проснулась с ужасной мигренью, почти лишившей ее зрения. Первая ее мысль была об Армане. Она испытала ставший уже привычным ужас, лишавший ее способности мыслить здраво. Дейрдре снова опустила голову на подушки и попыталась отвлечься, внимательно прислушиваясь к звукам пробуждающегося отеля.
Вскоре в комнату вошла Соланж и, тихо сказав: «Бонжур», – принялась гладить бальное платье из газа цвета морской пены, но Дейрдре остановила ее.
Девушка замерла в нерешительности.
– Золотистое! – пояснила Дейрдре.
Она думала, что едва ли сможет выдержать еще один изысканный комплимент по поводу того, как это зеленое платье идет к ее глазам.
Позже тем же днем Дейрдре навестила миссис Доусон. Новый алого цвета жакет был готов. Дейрдре поблагодарила портниху за прекрасную работу. Больше ей делать было нечего, и она задержалась в этом доме, чтобы поиграть с маленьким Уильямом, пока его мать купала двух девочек. Трудно было предаваться печали в обществе троих детей, требовавших внимания, и постепенно Дейрдре отрешилась от своих неприятных мыслей.
Когда она собралась уходить, чтобы успеть к обеду, миссис Доусон напомнила:
– Вы не забыли, что обещали присмотреть за малышами, когда придет время?
Дейрдре уверила ее, что не забыла.
– В таком случае будьте готовы завтра или, самое позднее, послезавтра.
Это было первым напоминанием Дейрдре о неизбежности встречи Веллингтона с Наполеоном.
Леди Фентон не особенно полагалась на сведения, полученные Дейрдре от миссис Доусон.
– Если бы это было так, моя дорогая, можешь не сомневаться, что герцогиня Ричмонд отменила бы бал; кроме того, лорд Аксбридж и его адъютанты сейчас здесь, в отеле, и, вполне возможно, готовятся к балу. Неужели ты полагаешь, что Веллингтон допустил бы это, если бы Наполеон стоял у порога?
Дейрдре пришлось согласиться, и она покорно отправилась принимать ванну, а потом вздремнуть до того, как за ними пришлют карету, чтобы ехать на бал.
В комнатах этажом выше было на удивление тихо, и Дейрдре гадала, вернется ли Рэтборн к балу. Она пыталась вызвать в себе раздражение против него, однако все, чего она могла желать, это положить голову ему на грудь и как следует выплакаться.
В это время Рэтборн находился в отеле, но не в своих апартаментах, а в номере напротив, который снял на ночь лорд Аксбридж. Ноги Рэтборна, обутые в сапоги, до колен были заляпаны грязью, а одежда покрыта толстым слоем дорожной пыли.
Он устало опустился на стул.
– Вот, выпей это, – сказал лорд Аксбридж заботливо и вложил большой стакан бренди адъютанту в руку.
Сделав пару больших глотков, Рэтборн удовлетворенно крякнул.
– Значит, ты виделся с герцогом? – спросил Аксбридж.
– Да, но я не уверен, убедил ли его в том, что Наполеон собирается напасть на нас из Шарлеруа. Этот коварный корсиканец, по слухам, направляется в Остенде. Понятно, что герцог хотел бы получить более точные сведения, чтобы не вертеться волчком и не сражаться с ветряными мельницами.
Он все еще полагает, что основной удар будет нанесен на дороге на Монс. Однако наш командир надеется, что я прав. Как вы, возможно, помните, территория к югу от леса Суан предпочтительна для защиты города. Но герцог не доверяет Наполеону, и, думаю, не без основания. Он полагает, что нападение со стороны Шарлеруа может быть только отвлекающим маневром, чтобы заставить нас выдвинуться в одном направлении, в то время как сам Наполеон намерен напасть с другой стороны.
– Возможно, французы хотят отрезать нам путь к отступлению через Халле.
– Именно этого герцог и опасается. Поэтому пятнадцать тысяч наших солдат остаются в гарнизоне, который, я уверен, так и не вступит в бой.
– Что ты думаешь о наших шансах?
Ни секунды не промедлив, Рэтборн решительно произнес:
– О, мы выиграем войну, если приложим все силы. Скоро у всех будет шанс убедиться, что я прав.
В доме номер девять по улице Сантр, резиденции герцога и герцогини Ричмонд, огромный бальный зал сверкал огнями тысяч свечей. На блестящем паркете под хорами, на которых расположились музыканты, молодые люди в ярких мундирах кружили партнерш в вальсе. Дейрдре танцевала с майором Торнхиллом. Она часто улыбалась и отвечала на его комплименты, как повелевал долг, но взгляд ее блуждал по залу в поисках широких прямых плеч и гордо посаженной головы, увенчанной копной густых медных локонов.
В одной из укромных ниш, которой не достигал свет, Дейрдре заметила миссис Дьюинтерс: она беседовала с каким-то высоким солдатом в красном с золотом мундире. Собеседник миссис Дьюинтерс обернулся, и Дейрдре отчетливо разглядела его профиль. Это был капитан Родерик Огилви.
В этот момент музыка закончилась и возле дверей возникло легкое движение. Пары расступились перед единственным человеком, отказывавшимся носить обязательные для танцев белые перчатки, перед герцогом Веллингтоном. Рядом с ним стоял лорд Аксбридж, а за его спиной Рэтборн и другие адъютанты. Они, одетые в алые и синие мундиры с золотым шитьем, представляли собой впечатляющее зрелище. С плеча каждого свисал плащ с меховой оторочкой. Гости мужского пола раскланивались с герцогом, а дамы приседали в реверансе, будто перед самим королем Англии. Выражение лица у Веллингтона было умиротворенным. Он и его свита улыбались, опровергая своим видом слухи о том, что армии дан приказ выступить маршем.
Танцующие освободили центр зала, и туда ступило подразделение шотландских горцев в килтах. Раздалась оглушительная музыка волынок.
Дейрдре отыскала глазами Рэтборна. Он смотрел на нее через комнату. Будто получив тайный сигнал, он двинулся к ней, удерживая ее взглядом своих золотистых глаз. Он обхватил ее за талию властным жестом и повлек мимо молчаливых зрителей, часовых, замерших у входа, в помещения, отведенные для ужина. Где-то далеко пробили часы.
