Весенняя страсть - Домнинг Дениз (онлайн книга без .txt) 📗
– Что ж, да… – сказал он нехотя. – Мне не было еще шестнадцати, и я находился у своего наставника. Нас было пятеро таких, как я. Компания, в которой каждый старался переплюнуть другого, ну и понимаешь, мы все храбрились. Однажды мы охотились на кабана. – Гиллиам умолк, слегка приподняв плечо. – Я пообещал, что перед тем как убить зверя, я на нем прокачусь.
Николь села на пол и недоверчивым взглядом посмотрела на мужа снизу вверх.
– Не может быть.
– Да. Правда. Я проехался. Недолго. А в ответ он вывернул наружу все мои кишки. – Гиллиам улыбнулся. – Выходка глупого мальчишки. Хватит об этом. – Он протянул жене руку, чтобы поднять ее на ноги.
– Не могу поверить, что ты был таким дураком, – все еще не в состоянии переварить услышанное, проговорила Николь. – Верхом на кабане? Мне казалось, ты умнее.
– Не заставляй меня жалеть о том, что я тебе рассказал, – предупредил он.
Она снова покачала головой, не веря себе.
– Попробуй только насмехаться надо мной из-за этого, я тебе так отомщу…
– Неужели ты думаешь, что я боюсь тебя, великан? Ха! Я запомню эту историю о шраме на всю жизнь, великий охотник на кабанов. – Николь удовлетворенно улыбнулась.
– Однако ты зашла слишком далеко! – прорычал Гиллиам и схватил ее в объятия. Но прежде чем она успела воспротивиться, он швырнул ее на кровать и навалился сверху. – Я раздавлю тебя, как букашку.
– Нет! – заверещала Николь, придавленная тяжестью его огромного тела. – Прекрати! Ты сломаешь мне кости! Убирайся, дурачина, – с трудом выговорила она, – не то я надаю тебе пощечин.
Смеясь, Николь уперлась руками в грудь Гиллиаму, отталкивая его и заставляя подняться. Кожа его была гладкой и теплой, сердце сильно колотилось у нее под руками. Его тепло проникало в нее через ладони, и неожиданно ее пальцы поползли вверх по его груди и стиснули ему шею. Мягкие волосы мужа упали ей на руки, и какая-то невероятная горячая волна поднялась у нее внутри, настолько сильная, что Николь едва не задохнулась.
Они поцеловались, и даже сквозь многие слои одежды она почувствовала силу его желания. Он хотел ее, желал! Невероятно. Ни один мужчина никогда не хотел ее.
Внутри Николь все трепетало. Она попыталась взять себя в руки, посмотрела на его лицо и увидела, что он закрыл глаза. Гиллиам наклонился, желая поцеловать ямку у ее шеи, потом его губы пробежали по шее к уху, и там, где кожи касались его губы, она начинала гореть, вызывая неведомые прежде ощущения во всем теле.
– Нет, – прошептала Николь, отворачиваясь и пытаясь отстраниться от его губ.
Своими чарами он снова пытался ее околдовать, но ощущения, надо признаться, были невероятными, прекрасными, в ней все ожило, ничего подобного с Николь в жизни не случалось. Рука его скользнула от талии вверх, его пальцы обхватили маленькую грудь.
– Что ты делаешь! Нет! – хрипло запротестовала она, чувствуя, что соски твердеют, отвечая на его прикосновение. Ей надо было сопротивляться, а не лежать, как жертва паука, попавшая в паутину.
– Ты сводишь с ума. Желание просто разрывает меня, – прошептал Гиллиам ей в ухо, потом перевернулся на спину и уставился на полог у себя над головой. Он закрыл глаза и судорожно втянул воздух. – Ты сказала мне “нет”. Давай пойдем поскорей, Николь, а то я снова начну приставать к тебе. Я не могу обещать, что послушаюсь твоих “нет”, если мы останемся здесь дольше.
Николь подскочила на кровати. Что с ней такое? Ройя залаяла и тотчас оказалась у ее ног, и Джос, испуганно вскрикнув, проснулся. Она схватила оставшуюся одежду, рывком распахнула дверь и не глядя под ноги понеслась по лестнице. Наконец Николь остановилась у высокой стены, все еще дрожа. Боже, что случилось с ее решимостью сохранить для себя свое тело? Она закрыла глаза и поняла: ее собственное тело готово предать ее. Оно жаждало узнать Гиллиама, умоляя позволить ему снова и снова прикасаться к ней.
Она прислонилась лбом к холодным камням и принялась судорожно копаться в себе, отыскивая искры гнева, которые можно раздуть в пламя.
Что же она за дочь, если вздыхает по мужчине, убившему ее отца? Но как она ни старалась распалить себя, разозлить, ничего не получалось. Тело все еще трепетало, щеки горели.
Никогда раньше ни один мужчина не смотрел на нее так, как на ее подругу Тильду. Все соискатели ее руки добивались одного: Эшби. Но Гиллиам уже получил Эшби. И дело не только в нем. Такой мужчина, как он, мог бы обладать любой женщиной, но он сказал, что сходит с ума от желания к ней. К ней!
При этой мысли ее охватила необъяснимая гордость. А может, это еще одна из его ужасных игр? Никогда мужчины не прельщаются отвратительными великаншами вроде нее. Гнев, который Николь старательно разжигала в себе, наконец вспыхнул, сметая внезапную глупую слабость.
Она затянула пояс потуже и вздохнула. Сегодняшнее утреннее приключение должно стать для нее уроком, никогда больше она не должна позволять ему так с собой шутить. Надо быть постоянно настороже, если она хочет оградить себя от его нападений.
Николь быстро шла к залу через дворик; утренняя прохлада остудила жар в крови, который пробудил Гиллиам. Встав в дверях, Николь велела:
– Уина, принеси мне хлеба с сыром. После завтрака мы с тобой пойдем заниматься колбасами. Да, приготовь мне помыться, прямо на кухне. – Не ожидая ответа Уины, Николь повернула к кухне, на ходу восстанавливая свои бастионы, которые должны были защитить ее от тяги к Гиллиаму.
ГЛАВА 17
– Элис, – обратилась Николь к крестьянке, – роды скоро. Ребенок уже у порога. Смотри, как опустился живот. – И она коснулась большого живота Элис, который за последние дни действительно заметно опустился. – Если ребенок не появится до середины завтрашнего дня, оставайся дома.
По традиции хозяин Эшби устраивал эль – деревенский праздник с обедом для крестьян – трижды в год. Первый праздник устраивался после сева, второй раз столы накрывали в середине лета. Правда, события этого лета не располагали к праздникам. Последний, третий эль обычно праздновали на Мартынов день, 11 ноября, в честь окончания сбора урожая. Но так как лето выдалось тяжелым и урожай был очень скромным, этим праздником тоже пренебрегли. Но Николь не хотела оставить людей совсем без угощения и перенесла праздник на первый день декабря.
– Миледи, завтра вся деревня соберется в замке, – возразила крестьянка, смахивая остатки еды и крошки хлеба на пол, цыплятам. – А если мой малыш решит выйти на свет сразу, как только все рассядутся? Мне придется самой тащиться в зал и звать тебя на помощь? – Элис тихо рассмеялась, представив такую картину, и передала госпоже вымытые чашки.
Николь обошла очаг и поставила чашки на полку, прибитую к стене. Из-за высокого роста ей приходилось нагибаться под свисавшими с потолочных балок окороками и кусками копченой грудинки.
– Но музыка и танцы могут сослужить тебе дурную службу.
– Да уж вряд ли я буду танцевать, – возразила Элис. Потом помолчала и коснулась руки своей госпожи. – А почему ты так обо мне беспокоишься? Мне нетрудно рожать. Трудно было сохранить ребенка. Когда родился Эдвин, я быстро управилась. Помню, Агнес заметила, как легко он вышел. – В первый раз Элис родила мальчика раньше срока, он болел и умер в годовалом возрасте.
Николь слегка пожала плечами. Она все еще цеплялась за нелепую детскую мысль, что ребенок Элис снимет с нее тяжкую ношу вины за разрушение Эшби.
– Просто в голове у меня засела какая-то глупость. Я уехала из Эшби, когда замок и деревня лежали в руинах. А вернувшись, увидела, что все наполовину восстановлено и ты почти на сносях.
– Да. Марджери сказала мне, что ты считаешь это знамением, – улыбнулась Элис. – Значит, на мне лежит большая ответственность. Но ради тебя я постараюсь изо все сил, чтобы все прошло хорошо.
Элис села перед очагом, широко расставив колени, чтобы удобнее было держать тяжелый живот. Она достала начатую плетеную корзинку, пристроила ее на коленях и распухшими от работы пальцами взялась за привычное занятие.
