Бумажная луна - Райс Патриция (читать полную версию книги TXT) 📗
— Скажи мне, когда можно, Дженис. Я не хочу, чтобы ты плакала.
Она вздрогнула, услышав шепот над самым своим ухом. Ощущения тела настолько захватили ее, что она забыла обо всем на свете. Открыв глаза, она увидела нависшего над ней Питера. Его пальцы вытворяли внизу непроизносимые вещи, а глаза следили за выражением ее лица. Казалось бы, ей полагалось безнадежно смутиться, но нет — она смело дотронулась до его мускулистой груди. Она чувствовала, как он напряжен, и знала, что лишь сила воли удерживает Питера от дальнейших действий. Дженис знала и то, что не станет бороться с ним. А ругать себя за это будет завтра утром.
— Можно, Питер, — прошептала она, почувствовав, как он в ответ раздавил ее в своих объятиях.
Она знала, что будет жалеть об этом, но сейчас ничто, кроме смерти, не могло остановить ее.
Глава 23
Питер поцеловал ее. Этот поцелуй был так глубок и так полон желания, что ее собственные тщательно сдерживаемые эмоции прорвали свои плотины. Дженис думала, что утонет в волнах выплеснувшегося наружу желания, и крепко ухватилась за плечи Питера как за единственный свой якорь в море неизвестных ей чувств.
Но этот бурный поток быстро нашел выход в том, что он делал с ее телом. Все напряжение и вся страсть прихлынули к бедрам, и этот сокрушительный вал ждал лишь одного — когда откроются шлюзы. Одних прикосновений было мало. Она жаждала большего.
И он дал ей большее. Издав глухой победный стон, Питер погрузился в нее. Дженис вскрикнула от сладкой боли, когда он наполнял ее, сразу избавив от мук одиночества, пробив ту пустоту, которой она была до этого.
Он был быстр и яростен в своем стремлении обладать, словно боялся, что она снова отвергнет его, и спешил взять свое. Блаженная радость накатывала на Дженис волнами при каждом сильном движении его тяжелого тела. Она упивалась мощью этого счастья, понимая, что это скрещение двух тел дает наслаждение не только ей, но и ему.
А потом он извергся у нее внутри, погрузившись так глубоко и с такой страстью, что у нее прорвалась еще одна плотина. Дженис закричала, переполненная этим взрывом, унеслась вместе с ним к вершинам блаженства, сотрясаясь всем телом. Ее плоть сжала его плоть, проталкивая глубже. Питер смеялся, стонал и обнимал ее все крепче, пока оба не выдохлись окончательно.
Наконец он нашел в себе силы оторваться от нее, скатился рядом на постель, однако крепко прижал ее к своему бедру. Дженис охотно прилегла к нему, еще не готовая вернуться к раздельному существованию, она еще оставалась частью его. Она так устала от одиночества!
— Вы гораздо щедрее, чем я мог мечтать, миссис Маллони, — тихо проговорил он возле ее уха. — И так хороши, что я уже снова вас хочу.
Странно, но она совсем не испугалась этого.
— Я не знала, что это может быть вот так. Если подумать, ведь мы могли сделать больно друг другу.
Его рука спустилась на вершину ее бедра.
— Я не хотел делать тебе ничего плохого. Наверное, когда двое живут вместе, они иногда делают друг другу больно. Без этого трудно обойтись. Но я не хотел причинить тебе боль в постели, просто попользовавшись тобой.
На этот раз сердце Дженис затрепетало не только от звука его голоса, но и от самих слов. Теперь она поняла, что раньше ею просто пользовались, а то, чем они занимались только что, было совершенно другим. Осмелев, она провела пальцами по его груди, исследуя ранее запретную территорию.
— Ты не причинил мне боли, — медленно произнесла она, не зная, как выразить свою мысль.
Это было нелегко. То, чем они только что занимались, Дженис считала темой, неприличной для разговоров. Она не смела даже думать о таких вещах и сейчас отчаянно подыскивала слова.
— Я не знала… Я думала, что для женщины это бывает совсем не так, как для мужчины.
Он провел рукой по ее волосам.
— Нет, так не должно быть. Хотя, признаюсь, у меня мало опыта по этой части. С тобом я узнал неподдельное наслаждение. Ни с одной женщиной мне не было так хорошо. Я хочу, чтобы и тебе было так же хорошо со мной. — Питер взглянул на нее. — Ты не расскажешь мне о своем первом мужчине?
Даже сейчас, чуть не тая от блаженной слабости, Дженис почувствовала, как прежние защитные барьеры встали на место. И все же это произошло не настолько быстро, чтобы отгородить ее от всего.
— А откуда ты знаешь, что у меня был один мужчина, а не дюжина? — спросила она с раздражением. — Разве не так обычно думают мужчины? Согрешив однажды, женщина будет кидаться в постель к каждому встречному.
Фыркнув, Питер повалил ее на спину.
— Я мог бы подумать подобную глупость про какую угодно женщину, но только не про тебя. Ты же ни черта не знаешь о том, как надо заниматься любовью! Ты даже не умеешь целоваться. Ты так чертовски ловко пряталась под маской классной дамы, что никто никогда и не пытался научить тебя. Да, я согласен, миссис Маллони, вы что-то скрываете, но уж никак не вереницу любовников.
Он подобрался слишком близко к истине! Дженис не видела смысла раскрывать свою тайну, если больше никто о ней не знал. Зачем? Подобно тому, как мама-утка защищает своих утят, уводя врага подальше от гнезда, Дженис перевела разговор на менее опасную тему:
— Когда-то я думала, что влюблена. Я была очень молода, а он очень эгоистичен. Вот и все.
Питер откинул волосы с ее лица.
— Я думаю, он был не только эгоистичен, но еще глуп и жесток. Как он мог обидеть молодую красивую девушку, а потом еще и бросить ее?
Ну, на этот вопрос легко ответить. Питер сказал, что люди, живя вместе, иногда обижают друг друга. Так вот у Дженис было целое ведро обид, которое она готова была выплеснуть ему на голову. Она нарочно шла на этот неприятный для нее разговор, лишь бы только отвлечь его от Бетси.
— Стивен тоже был молод. Молод и честолюбив, — медленно произнесла она. — Когда твой отец уволил всех железнодорожных рабочих, Стивен потерял работу и уехал искать ее, но больше не вернулся.
Даже спустя столько лет Дженис не знала, что стало со Стивеном. Сначала думала, что он напишет. Шесть ужасных месяцев она ждала от него вестей, мечтая сообщить ему, что беременна. Но он пропал. Может, его уже нет в живых? Если и так, она не стала бы его оплакивать. Услышав такое признание, Питер замолчал. Он гладил ее волосы, нежные щеки, шею и наконец опустил руку ей на грудь. От одного его взгляда Дженис почувствовала прилив желания. Содрогнувшись, она с трудом удержалась от того, чтобы не подняться навстречу его давящим пальцам.
— Моя семья разрушила много человеческих судеб, — грустно признал он. — Я не могу ни восстановить их, ни даже исправить. Будь это в моей власти, я бы вернул все деньги, но деньги никогда не были моими. Ты его сильно любила? Может, мне попросить Дэниела, чтобы он его нашел?
— Мне было пятнадцать лет, — прошептала она, — что ребенок в таком возрасте может знать о любви?
Пятнадцать! Питер покачал головой — то ли отрицая, то ли не веря. Пятнадцать! Значит, это возможно! Бетси вполне могла быть плодом этого несчастного союза. Он поцеловал уголок ее глаза, почувствовав там теплую слезинку. Если Бетси ей больше чем сестра, то он не хочет этого знать. По крайней мере не сейчас. Он не готов к этому. Ему достаточно только одного — теперь Дженис принадлежит ему, и эта девочка будет его ребенком. Губы Питера нашли губы Дженис.
На этот раз они занимались любовью медленно, смакуя каждое новое ощущение. После первого раза Дженис так обессилела, что считала себя уже неспособной реагировать на любовные ласки. Но Питер доказал ей ошибочность этого предположения. Она испытывала радость от того, что доставляла ему удовольствие. Возбуждая его, возбуждалась сама, и это было для нее открытием. Когда наконец Питер, не в силах больше сдерживаться, со стоном погрузился в нее, Дженис задрожала от непереносимого желания. То, что она смогла довести и его до такого же состояния, смутно радовало ее.
