Только моя - Лоуэлл Элизабет (книги .TXT) 📗
— У меня был только один друг.
— Ты скучаешь по ней…
— Гм… Это не она… Да, я страшно скучаю по нему Наша дружба не пережила нашей женитьбы.
— Я вижу, насколько Вулф одержим, и могу это понять, — сказала Виллоу. — Должно быть, твой друг решил, что благоразумие — это лучшая доблесть.
— Ты не поняла меня. Это Вулф. Он был моим другом А сейчас он мой муж. — Джессика скривила губы и быстро сменила тему разговора. — Ты еще чем-то отличаешься от моей матери.
Виллоу поощрила Джессику улыбкой:
— Да?
— Моя мать очень тяжело переносила беременность, а ты, кажется, не испытываешь страданий.
— Ну, я тоже предпочла бы вынашивать младенца на руках, а не в утробе, — призналась Виллоу — И не ходить вразвалку, как сейчас, не просить, чтобы муж каждый раз вытаскивал меня из моего любимого кресла.
— Но ты выглядишь здоровой, — сказала Джессика. — Ты не падаешь в обморок, когда ходишь по комнате, тебя не тошнит от еды и ты не…
Джессика замолчала, внутренне вздрогнув, снова невольно предавшись тяжелым воспоминаниям.
— Что еще? — спросила Виллоу.
— Ты не плачешь, не скулишь и не проклинаешь свою судьбу.
— Боже милостивый!.. А твоя мать это делала?
Джессика снова помрачнела. Ее руки сжались в кулаки, словно защищаясь от наплывающих из прошлого ночных кошмаров, которые она давно забыла, потому что помнить это было невыносимо.
— А ты не ругаешь Калеба за то, что он сделал тебя беременной? — быстро спросила Джессика, вознамерившись все высказать и задать все вопросы, которые мучили ее. — Нет?
— Ругать Калеба? — недоумевающе переспросила Виллоу. Она импульсивно взяла в свои руки кулаки Джессики, разжала их и положила ладони на свой огромный живот. — Потрогай… Ты слышишь, как малыш бьет ножкой и переворачивается? Слышишь?
Поначалу Джессика хотела отдернуть руку, поскольку жест Виллоу вернул ее ко временам детства, когда мать брала руку дочери, прижимала ее к животу и громко приказывала ей пощупать младенца, убедиться, что он шевелится и что он не родится мертвым. Но ее беременность никогда не завершалась появлением живого ребенка.
Живот Виллоу был теплым, твердым и упругим, что-то упрямо толкалось в ладони Джессики.
— Шевелится, — выдохнула Джессика в смятении — Он живой!
— Конечно. Живой и сильный. И так толкается — просто хулиган!
— Нет, ты не поняла: он живой!
Виллоу негромко засмеялась при виде удивления на лице Джессики.
— Живой, — тихо, трепетно произнесла она. — Другая жизнь рождается во мне… Удивительное чудо! Как я могу ругать мужчину за то, что он сотворил эту жизнь?
Джессика ничего не сказала, поскольку все ее мысли были направлены на бившую ключом жизнь в утробе, и она не могла думать ни о чем другом.
— Вот, — продолжала Виллоу, перемещая одну из ладоней Джессики. — Ты чувствуешь головку? Она круглая. Она как раз помещается в ладони.
Джессика завороженно кивнула.
— А теперь дай другую руку, — попросила Виллоу Она приложила ее к краю живота. — Слышишь, как бьет? Крохотная ножка, а какая сильная уже! С каждой неделей малыш становится больше и сильнее. В последнее время мне кажется, что он прибавляет по дюйму в день — Она засмеялась. — А скоро он наберется сил и родится, и тогда я увижу, как Калеб держит малыша и улыбается мне
— А ты не боишься?
— Я сильная Я здоровая Моя мама рожала легко, почти без боли. — Виллоу призналась после некоторого колебания: — Калеб хотел отправить меня в форт несколько месяцев назад, но погода не позволяла. И потом, мне хочется, чтобы наш ребенок родился здесь. Не хочу находиться в незнакомом месте, среди незнакомых людей.
— Когда придет время, я помогу тебе, — обещала ей Джессика. — Если ты пожелаешь этого… Леди Виктория постаралась, чтобы я прошла некоторую подготовку по этой части, хотя пока что это мне не понадобилось. Она хотела, чтобы я не оказалась беспомощной, если мой будущий муж будет жить в отдаленном сельском имении.
Виллоу просто сказала:
— Мне хотелось бы, чтобы ты была рядом
— Тогда так и будет.
Испытывая необыкновенный душевный подъем, Джессика возобновила вышивание накидки. В первый раз она позволила себе надежду на то, что покрывало не станет саваном для мертворожденного ребенка.
— Ой, сыграй, пожалуйста, — уговаривала Джессика Калеба. — Рено говорил мне, что ты здорово играешь. Так приятно снова услышать музыку!
— Такова судьба американской жены, — произнес Вулф, строго посмотрев на нее — Ты лишаешься всех благ цивилизации
— Но не музыки, — возразил Калеб — Во всяком случае, если ты этого не хочешь — Он приложил губную гармонику ко рту. Красивая мелодия наполнила комнату. — Конечно, гармоника — это тебе не камерный оркестр.
— Играй еще, — настоятельно попросила Джессика. Уловив командирские нотки в своем голосе, она покраснела. — Пожалуйста… Это было так замечательно!
— Это не Бах, — сказал Вулф.
— Перестань, пожалуйста, — сказала Джессика медоточиво. — Если бы я хотела слушать Баха, я бы привезла к Скалистым горам свою скрипку и заставила бы вас всех мучиться по вечерам, выслушивая мои сольные концерты
Рейф засмеялся.
— Ты достойно ответила, Рыжик.
Как ни странно, Вулф улыбнулся.
— Вообще-то я люблю Баха.
— Так и должно быть, — сказала Рено. — Ты слишком долго прожил в Европе.
Калеб взял гармонику и тихо заиграл. Разговоры прекратились, как только зазвучала мелодия «Удивительной Грейс». Рено и Виллоу начали подпевать. Мелодию они знали с детства и пели очень слаженно. Джессика даже охнула от удовольствия, слыша гармонично сливающиеся голоса брата и сестры.
Через минуту еще один голос вплелся в дуэт. Голос звучал как ритмическое эхо без слов. Взглянув на Рейфа, Джессика поняла, что его гудение создавало безупречный контрапункт.
Вулф угрюмо наблюдал за ней. Глаза ее загорелись, на лице играла улыбка. Она наслаждалась и песней, и певцами. Хотя Вулф отметил про себя ее постоянное восхищение Калебом и Виллоу, не это было для него главным. Явное расположение Джессики к братьям постоянно сыпало соль на его раны.
Рено и Рейф также не могли не подпасть под ее природное обаяние. В их глазах появлялось тепло, когда она смеялась, улыбалась или просто входила в комнату. И хотя ни один из братьев не позволил себе ни единого двусмысленного взгляда в ее сторону, мысль, что Джессике приятнее их ком пания, а не общество мужа, действовала на душу Вулфа, словно кислота. Его постоянное стремление к тому, чтобы Джессике было неуютно в его присутствии, дало наконец свои плоды, и Вулф пожинал их не без горечи.
«Мне не надо было привозить ее сюда. Я должен был сообразить, что Рено зимует здесь, у сестры. Я должен был предвидеть, какой эффект могут произвести на одинокого мужчину ее печальные аквамариновые глаза и серебряный смех. Богу известен эффект, который она производит на меня.
Или, скорее, дьяволу. Я чертовски желаю Джессику. Но я могу перенести это. Что я не могу перенести — это видеть, как она порхает, словно шелковистая бабочка, с этими красавцами Моранами.
Я должен забрать Джессику и бежать отсюда».
Однако Вулф не мог этого сделать. Он слишком хорошо относился к Виллоу, чтобы лишить ее общества Джессики, особенно после того как Виллоу отказалась покинуть ранчо на период родов.
Когда Калеб начал исполнять балладу в ритме вальса, Джессика стала подпевать и отбивать ритм пальцами.
— Вулф? — спросила она с надеждой потанцевать.
Он покачал головой. Он испытывал искушение, однако не доверял себе. Если он обнимет ее, его тело недвусмысленно заявит о своем желании.
— Пойду попью, — сказал Вулф, направляясь в кухню.
Джессика провожала его взглядом до тех пор, пока он не удалился.
— Пусть никогда и никто не скажет, что Метью Моран отсиживал себе зад, когда красивая женщина хотела танцевать, — произнес Рено.
Он подошел к сидящей Джессике, поклонился и протянул руку Она вложила свои пальчики в его мощную ладонь и встала.
