Опаленные страстью - Кэнхем Марша (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
— Да, принес.
— Но не считал, что обязан был это сделать.
— Я ничего от тебя не требовала. И ты ничего мне не обещал.
— Это честно с твоей стороны.
— Честно, — согласилась она. — А теперь давай прекратим этот утомительный разговор и используем в свое удовольствие оставшееся у нас время.
Глаза Эмори наполнились восхищением, и в них появился уже знакомый Аннели блеск, от которого ее бросало в жар и все тело трепетало от желания. Аннели казалось, что в этих бездонных глазах сосредоточен весь мир, они притягивали ее словно магнит.
— И как же ты предлагаешь его использовать? — едва слышно спросил Эмори, хотя догадаться было нетрудно.
Аннели улыбнулась и медленно откинулась на подушки. Ее груди были белыми и пышными, как морская пена, нежными н упругими, с розовыми сосками. Лицо Эмори загорелось страстью, когда она провела своим изящным пальцем от бархатного соска к атласному животу.
— Снимай свои никчемные бриджи, — прошептала Аннели, — и я с радостью тебе покажу, каким образом мы можем использовать оставшееся у нас время.
Глава 20
«Я принес розовое масло, которое ты просила, не так ли?» Эти слова не шли у Аннели из головы, когда во второй раз той ночью она наблюдала, как Эмори спит. Он ни разу не произнес слово «люблю», оставался хладнокровным, иногда притворялся, умел читать ее мысли, так что она ничего не могла от него скрыть. Но он ни разу ей не соврал. И пока приходилось довольствоваться только этим. Однако она не была ему так уж безразлична, раз он принес ей розовое масло.
Он лежал на спине, совершенно голый, под покрывалом, и взгляд Аннели задержался на миг на выпуклости между его бедер. Несмотря на то что впереди их ждала смертельная опасность, сейчас, после близости с Эмори, Аннели ни о чем не могла думать. Спать ей совершенно не хотелось, и она вновь и вновь мысленно переживала восхитительные минуты, когда, казалось, их тела сливались воедино и весь мир переставал существовать.
Она придвинулась к нему вплотную и положила руку ему на грудь.
— Не верю, что у тебя хватит сил продолжить наши уроки, — пробормотал он, не открывая глаз.
— Ты сам во всем виноват, — сказала Аннели, целуя его грудь. — Ты великолепный учитель. Вообще-то я думала о бале у регента. Нам понадобятся костюмы, маски…
— Фиш уже решил эту проблему. Ее брови слегка изогнулись.
— Фиш?
— Он покупает эль у винодела, который поставляет вина половине театров Лондона. У них полно костюмов любых фасонов и размеров.
— Но театральный сезон сейчас не в разгаре. Он вздохнул.
— Для тебя существует только Уэст-Энд. Зачем тебе знать, что происходит здесь?
— Я хочу знать. Хочу любить то, что любишь ты.
Он открыл глаза, задержал взгляд на ее лице, затем стал играть ее каштановым локоном. Аннели приблизила губы к его губам, но Эмори отстранился.
— Когда все это кончится…
Он не договорил. Из коридора донесся шум, и кто-то забарабанил в дверь. Эмори вскочил, схватил с ночного столика пистолеты и, держа их наготове, прижался к стене. Потом сделал знак Аннели.
— Кто там? — спросила она.
— Это я, мисс. Фиш. Я принес вам завтрак, горячий кекс, сырный пирог, немного баранины и говядины и пудинг в красивом горшочке.
Эмори не опустил пистолеты, пока не убедился, что это действительно Фиш, а за ним нет вооруженных солдат.
— Уронил тарелку с пирожными и одну чашку, когда поднимался, — сказал он, объясняя причину грохота. — Пойду принесу еще, если надо.
Беззастенчиво-голый, Эмори учуял запах еды, как ищейка, и едва Фиш поставил поднос на стол, схватил кусок горячего пирога. Затем положил пистолеты и стал есть руками, в то время как Аннели не посмела вылезти голая из-под покрывала и лишь смотрела, как Эмори поглощает еду.
— Новости есть — спросил Эмори с набитым ртом. Фиш прикусил губу и уставился в потолок, стараясь не смотреть на голые плечи Аннели.
— Говорят, что на следующей неделе Бонн перевезут из Торбея в Плимут и пересадят с «Беллерофонта» на «Нортумберлэнд».
— «Нортумберлэнд»? Это же военный корабль с семьюдесятью четырьмя пушками.
— А им и нужен военный. Кажется, они собираются увезти Бонн куда-то далеко.
— А куда именно?
— Не знаю. Говорят, путешествие продлится целых два месяца. Виселица ему не грозит, но отправят его подальше от французов.
— Его никогда не повесят.
Фиш пожал плечами и сунул в рот кусочек сыра.
— А как отреагировали на эту новость респектабельные жители Лондона?
— Респектабельные еще не знают. И не будут знать до тех пор, пока Бони не окажется на борту «Нортумберлэнда» в пути.
Аннели не терпелось спросить, откуда это ему известно, но тут почувствовала, что еда на подносе для нее сейчас гораздо важнее, чем судьба поверженного императора. Однако она могла лишь смотреть, с каким аппетитом ест Эмори, отправляя в рот куски хлеба и мяса, не обращая внимания на то, что по руке у него течет жир.
Эмори поймал ее взгляд и изогнул бровь, словно хотел спросить, не послать ли за бельем и столовыми приборами. На груди у него тоже были два масляных пятна, и он беззаботно улыбался ей. Наконец Аннели, вся дрожа, вытащила руку из-под покрывала и отломила кусочек пирога. Он был вкусным, с сочным горячим сыром, и ее раздражение мигом исчезло, когда она, облизывая пальцы, поймала на себе одобрительный взгляд Эмори. Она попробовала все, даже пудинг, и в качестве вознаграждения получила овсянку и смородину, подслащенную медом.
— Что-нибудь известно о Ле Куто? — спросил Эмори Фиша.
— Твоем корсиканском друге? Ничего. Эмори перестал есть, вытер тыльной стороной ладони губы и нахмурился.
— Ничего?
— Нет. Абсолютно ничего. Возможно, он мертв, но тело еще не найдено. Любая весточка о нем распространилась бы быстрее, чем весть о втором пришествии.
— Значит, он жив, — угрюмо заявил Эмори. — Если бы они нашли кучера и он заговорил, несмотря на двадцать фунтов, которые я ему сунул, они обыскали бы дом и нашли тело.
— Так какого черта… ой, прошу прощения, мисс… почему ты не убил эту сволочь, если была такая возможность? Представляю, как он был взбешен.
— Я тоже. Получил костюмы?
— Получил. Маски и все прочее. Еще парики и грим. Теперь вас никто не узнает.
— Отлично! Значит, мы сможем пробраться, куда нам нужно.
— А, ну да. Проберетесь, — пробормотал Фиш. — Если дойдете туда.
На следующий вечер в половине девятого у таверны остановилась элегантная карета, украшенная страусовыми перьями и позолотой. Местные жители рты пораскрывали, когда из «Веселого моряка» выскочили двое в масках и забрались в карету, а кучер в ливрее, не теряя ни секунды, погнал лошадей. «Уж не померещилось ли?» — думали люди, почесывая затылки. Вслед карете неслись выкрики и свист.
— Я чувствую себя полным идиотом, — проворчал Эмори.
— Ну и прекрасно, — сказала Аннели, улыбаясь под маской. — Веселый бродяга в ночи.
— Я чувствую себя идиотом. — повторил Эмори, — и повешу Фиша, как только все это кончится.
— По-моему, он хорошо поработал, если учесть, что у него было всего два дня.
Они ехали в сторону Уэст-Энда и Пэл-Мэл в полном молчании. Гости были приглашены к девяти. Оставалось пять минут до назначенного срока, но у ворот Карлтон-Хауса все еще стояла вереница экипажей, ожидающих своей очереди въехать во двор. Аннели не была в доме регента около года, и ей было любопытно, изменил ли принц, скупавший все новые поместья, свой интерьер.
Уже в саду чувствовалась атмосфера праздника — все вокруг было украшено разноцветными лентами и ветками в красивых вазах. Шесть огромных коринфских колонн, украшенных шелком, сияли огнями. Несколько слуг в костюмах арлекинов встречали кареты и экипажи с гостями.
Эмори сжал руку Аннели. Она была ледяной. В таверне им пришлось провести две ночи в холодной комнате, но там они познавали друг друга, как говорил Эмори, и щеки Аннели пылали, но сейчас она буквально окоченела, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Их план, еще недавно казавшийся осуществимым, теперь был обречен на провал. Аннели не сомневалась в том, что их остановят гвардейцы в красных мундирах, стоявшие у массивных дверей. У ворот и во дворе тоже было полно стражи. Их остановят, расспросят и прогонят, как мелких воришек.
