Уроки куртизанки (Заветное желание) (Дезире — значит желание) (Желание сердца) (Другой перевод) - Картленд Барбара (лучшие книги онлайн txt) 📗
— Почему ты должна постоянно напоминать мне об этом? — сердито спросил герцог. — Ты знаешь, что я даже слышать не желаю об этом человеке. Для меня пытка говорить о нем. Он что, собирается жениться на тебе?
— Какое право вы имеете задавать мне такой вопрос? — спросила Корнелия. — Я же не задаю вопросов про вашу личную жизнь.
— Дезире, что происходит? Мы ссоримся? — воскликнул герцог. — Я знаю, что был не прав, расспрашивая тебя. Но я хочу защищать тебя, я хочу заботиться о тебе. Я хочу много больше, чем решаюсь сказать тебе. Я хочу… Ах! Один бог знает, чего я действительно хочу!
Герцог на секунду прикрыл глаза рукой.
— Знаете, все это очень глупо, — холодно произнесла Корнелия. — И помимо всего прочего, вы ничего обо мне не знаете.
— Кроме того, что я люблю тебя.
Сердце Корнелии затрепетало от этих слов.
Он был влюблен в нее совершенно так же, как и она была влюблена в него с того самого момента, как увидела его на Аппер-Тросвенор-стрит! Но с осмотрительностью тех, кто испытал любовные страдания и должен охранять себя от повторной боли, Корнелия сдержанно произнесла:
— Мне было бы жаль вас, если бы я смогла поверить в то, что это правда.
— Но это правда!
— Раз вы так думаете, то я предлагаю сказать друг другу «до свидания»и после сегодняшнего вечера никогда больше не встречаться впредь.
— Но почему? Как ты можешь предлагать это? — спросил герцог.
— Потому что я не желаю быть несчастной, — ответила Корнелия. — Потому что любовь герцога Роухэмптона к Дезире Сент-Клауд может иметь лишь несчастливый конец. И вы это знаете так же хорошо, как и я.
— Как ты не можешь понять, что я не позволю тебе уйти от меня сейчас? Со мной происходит что-то, что никогда не случалось прежде. Я любил многих женщин — или думал, что любил. Я не скрываю от тебя, что в моей жизни было немало женщин, но всякий раз они заставляли меня разочаровываться. Я не знаю, почему так получалось, но знаю, что со всеми кончалось одинаково. Я хотел обладать ими, я считал себя влюбленным, но в глубине сердца я знал, что это только иллюзия любви.
Герцог сделал паузу, и глаза его наполнились горечью.
— Я уверовал в то, что так и должно быть в жизни, что невозможно никогда найти что-то другое, и смирился с этим. Я буду откровенен до конца с тобой, Дезире, и скажу тебе, что совсем недавно я предлагал замужней женщине бежать со мной.
Я решил, что если я сумею овладеть ее несравненной красотой и сделать ее своей, то почувствую себя удовлетворенным.
Я умолял ее бежать со мной, но в это же самое время трезвая, рассудочная часть моего мозга как бы стояла в стороне и наблюдала за моими действиями. И она цинично насмехалась надо мной, когда я шептал, что влюблен, и говорила мне, что я веду себя глупо. Я клянусь тебе, Дезире, что с того момента, как я встретил тебя, впервые в моей жизни моя рассудочная половина молчит.
— Это происходит оттого, что мы практически не знаем друг друга, месье, — сказала Корнелия. — Я новенькая, загадочная — вы ничего обо мне не знаете, и вам представляется что-то необыкновенное, чего, возможно, не существует. Если бы мы были знакомы давно, то вы нашли бы, что я, подобно остальным женщинам, начинаю надоедать вам, вам становится скучно со мной, и тогда вы бы отправились вновь к «Максиму»в поисках чего-то нового.
— Это не так! — Герцог стукнул кулаком по столу с такой силой, что звякнули тарелки и бокалы. — Это то, чего не случалось со мной прежде, и это то, почему ты не можешь, не должна убегать от меня. Я хочу тебя, Дезире!
— Вы опоздали. Я люблю другого.
Губы герцога сжались. Затем с улыбкой, которую она нашла неотразимой, он произнес:
— Послушай меня, Дезире. Я сделаю все, чтобы ты полюбила меня, и это клятва, которую я даю тебе со всей серьезностью. Это также вызов тебе — сопротивляйся мне как можешь, сражайся, если желаешь, но я завоюю тебя в конце концов!
Корнелия издала глубокий вздох и спросила:
— И что тогда?
Он повернул голову и взглянул прямо в глубину ее бездонных глаз.
— Когда ты полюбишь меня так, как люблю тебя я, — сказал он веско, — я дам ответ на твой вопрос.
Ее глаза опустились под его взглядом. Она знала, что герцог пристально разглядывает ее. Темные ресницы затрепетали на ее щеках. Словно безжалостный водоворот подхватил ее, и она ощущала себя совершенно беспомощной в буйстве этой стихии. То, что звучало в ее сердце, не могло более противиться напору его страсти. Корнелия позволила себе слушать слова герцога о любви, и ночные часы промелькнули незаметно.
С этой ночи для Корнелии началось время таинственных колдовских превращений, о которых невозможно было даже догадаться в дневное время, когда герцогиня Роухэмптон, в темных очках и блеклых невзрачных нарядах, с помпезной прической, рекомендованной ей господином Генри, прогуливалась по Парижу со своим мужем.
Супруги посещали кафе, картинные галереи, музеи; они побывали на скачках, они катались в Булонском лесу; и оба отчаянно зевали в течение этих долгих томительных часов, проведенных вместе, с нетерпением ожидая ночного свидания.
Иногда Корнелии хотелось рассмеяться, когда она замечала, как герцог с превеликим трудом подавляет зевоту. Она и сама частенько исподтишка зевала, и не только потому, что она скучала во время их дневных встреч, но и потому, что чувствовала себя совершенно изнуренной физически, постоянно ложась спать после рассвета.
«Если бы только он знал правду!»— думала Корнелия, глядя на герцога, когда тот, надев монокль, выискивал кого-то глазами в толпе на скачках или когда с волнением и тревогой всматривался в экипаж Рене, с которым они неожиданно столкнулись на Елисейских Полях.
«Я всегда надеюсь, что увижу тебя», — так однажды сказал герцог Дезире, и Корнелия знала, что это значит. Он был влюблен, он везде искал любимое лицо так же, как она искала его в Лондоне, а когда его не было рядом, все казалось ей безрадостным и безжизненным.
Шли недели, но никто даже не упоминал о том, чтобы покинуть Париж. Корнелия прекрасно понимала, что герцог никогда не предложит ей продолжить путешествие. Он был влюблен, и так страстно, как Корнелия и вообразить себе не могла. Она никогда не думала, что мужчина способен так любить ее или любую другую женщину.
Даже ее собственные чувства, переживаемые ею до замужества, побледнели и казались ей простой влюбленностью школьницы по сравнению с бурей эмоций, бушевавших сейчас в ее сердце.
Казалось, что сам воздух накалялся от силы и страстности их чувств, и, только удерживая герцога на расстоянии вытянутой руки, Корнелии сохраняла их отношения под контролем, но знала, что все время играет с огнем.
Она была достаточно умна для того, чтобы понимать, что не сумеет обуздать страсть герцога, если они все будут встречаться наедине. Он был словно необъезженный конь, которого можно было сдерживать лишь до определенного момента.
И когда Корнелия обращалась к Рене и Арчи с просьбой составить компанию в вечерних развлечениях, те с пониманием относились к этому.
Вчетвером они бывали у «Максима», в «Ла Рю», «Вуазен», ресторанах на Елисейских Полях и в Булонском лесу, кафе и кабаре на Монмартре.
Кроме того, ее собственная невинность, хотя сама Корнелия только смутно осознавала это, сдерживала пыл герцога. Он был слишком опытен в любви, чтобы не опасаться напугать ее, и, вместо того чтобы разбудить в ней ответную страсть, боялся внушить ей отвращение. Он знал, что потерпит поражение, если не отнесется к ней с терпением и нежностью, но иногда, и Корнелия чувствовала это, герцог был близок к тому, чтобы сокрушить все барьеры между ними.
— Держись подальше от меня, — приказал ей герцог, когда однажды ночью они возвращались на авеню Габриэль из ресторанчика в предместье Парижа.
В тот волшебный вечер они сидели одни под сияющим звездами небом и слушали пение скрипок еще долгое время спустя после того, как разошлись остальные посетители ресторана. Они беседовали на очень серьезные темы, пока голода их не утонули в ночной тишине и они уже не могли различить в темноте глаза друг друга.
