Сущий дьявол - Хармон Данелла (книги без регистрации TXT) 📗
— Уж лучше ему, чем Черному Волку, — заметила леди Хинни. И тут же побледнела, увидев молнии в глазах Мейв. — Впрочем, Гвинет права, — поспешно добавила она. — Морнингхолл — вне сплетен. Он неисправим. — Она положила руку на плечо Гвинет. — Итак… Что мы можем сделать для заключенных?
Гвинет поделилась своими мыслями с подругами. Она говорила об одежде и продовольствии для заключенных, а думала совершенно о другом…
«Я не позволю тебе, Морнингхолл, уйти в сторону. О Господи, помоги мне!»
Глава 16
— Нет, Деймон, это неприемлемо. Слишком опасно. Да и жестоко. У тебя есть сердце?
— Прекрасно! Ты наконец-то понял, что у меня его нет? Много же тебе времени понадобилось для этого, Питер.
— Предпринять такую попытку…
— Я уверен в успехе.
— Нужно найти другой способ.
— Его нет.
С этими словами Деймон стал спускаться в люк, в темноту трюма.
У Питера не было выбора: он мог либо позволить Деймону идти одному, либо последовать за ним.
— Да поможет нам Бог, — сдался Питер.
Если на нижней палубе было жарко, то в трюме — душно и сыро. Ничего не изменилось здесь со времени его последнего визита, подумал Деймон. Жара, духота, зловоние — и мрак. Проходя под нависшими балками, он согнулся в три погибели и зажал нос, однако проку от этого было мало.
Вокруг них толпились заключенные, бурлили за спиной, как буруны за кормой корабля. Деймон шел мимо них, стараясь не замечать уколы совести — дьявольские уколы. Однако сердце его замирало. Впрочем, Деймон давно пришел к выводу: чтобы выжить в этом скверном мире, не следует быть наивным и доверчивым. Иначе просто-напросто окажешься трупом.
Он видел вокруг множество заключенных, видел их изможденные лица и костлявые фигуры, согнувшиеся под низко нависающим потолком. Деймон пытался сейчас не думать об их страданиях, но это было невозможно. Он чувствовал, что слезы наворачиваются на глаза — как тогда, когда смотрел на сирень. Деймон ужаснулся: похоже, ему жаль этих людей — его сердце стало уязвимым…
«Я в самом деле схожу с ума», — подумал он.
Они спустились по лестнице и оказались в трюме. Питер приподнял над головой фонарь. Вонючая жижа хлюпала под ногами; звук падавших с потолка капель напоминал мерное тиканье часов. Перед ними, у стены, возвышался черный гроб — карцер.
Деймон вспомнил, как в свой прошлый визит подхватил падающую в обморок леди Симмз. Он помнил, как она обмякла в его руках, как ее шелковистые волосы щекотали его руки, как искушали его выпуклости ее грудей.
Она наверняка разгневается, ведь он не пришел к ней, хотя обещал. Но он все еще не мог прийти в себя… И так остро почувствовал свою незащищенность, стоя в темноте перед ее домом. Она тогда словно преодолела его оборонительные рубежи, и у него не было желания снова подпускать ее столь близко. Но в какой-то момент он вдруг вообразил, что она способна понять его. А после ее рассказа о сестре Деймон даже почувствовал к ней доверие… Значит, не источались и доверительные отношения. А он ни с кем не хотел вступать в такие отношения. Поэтому и не пошел на ее сборище.
Опять эти угрызения совести…
— Деймон!
Перед его глазами возник образ Тоби — радостного, возбужденного, полного наивной веры в то, что Деймон собирается освободить его брата. Если бы он только мог сказать ему правду…
Разумеется, это невозможно.
У карцера находился караульный — Клейтон.
— Открой дверь, — раздраженно бросил Деймон.
Во всем чувствовалась какая-то напряженность. Даже заключенные на лестнице замолчали. Фонарь покачивался и скрипел. Где-то капала вода. Зловещий черный ящик, похожий на гроб, казалось, взирал на людей.
Достав ключ, Клейтон наклонился и отпер замок. Затем выдернул из-за пояса пистолет и рывком распахнул дверь.
Ничего.
— Черт возьми! — воскликнул караульный, заглядывая внутрь.
Оттуда пахнуло таким зловонием, что Питера едва не вырвало.
— Что там? — спросил Морнингхолл. Караульный попятился и пробормотал:
— Думаю, он мертв, сэр.
Гвинет было совсем непросто найти того, кто согласился бы доставить ее к плавучей тюрьме. Наконец ей удалось найти рыбака, чинившего свои сети у пирса. Но и рыбак согласился не сразу и лишь за соответствующую плату.
Она сидела в маленькой лодочке, сложив на коленях затянутые в перчатки руки. Рыбак уверенно греб, а Гвинет, несмотря на внешнее спокойствие, вся кипела от гнева. Она обдумывала способ казни для Морнингхолла. Ведь он поставил ее в такое унизительное положение перед самыми влиятельными женщинами Портсмута.
С этим никак нельзя смириться.
Удушение. Да, это будет неплохо. Она сжала руки, представляя, как расправится с обидчиком.
По небу плыли тучи, заслонявшие солнце. Налетевший бриз украсил волны белыми барашками. Если до этого бухта казалась темно-синей, то теперь она поблекла, стала серой. И сразу же похолодало.
Пытаясь согреться, Гвинет обхватила плечи руками. Потом подняла голову и увидела за плечом рыбака еще одну лодку: на веслах сидел матрос, и лодка явно плыла от тюрьмы «Суррей».
Гвинет нахмурилась.
Рыбак взглянул через плечо, чтобы узнать, что привлекло внимание пассажирки.
— А-а… еще один, — пробормотал он. — Плывут из тюрьмы, которую вы хотите навестить.
— Еще один? — переспросила Гвинет. Рыбак только усмехнулся в ответ. Гвинет в ужасе прикрыла рот ладонью. Нет! Не может быть!
Тем не менее сомнений уже не оставалось: в лодке лежал труп, наполовину прикрытый тряпкой.
— Мертвец, — проговорил рыбак, наваливаясь на весла. — Их возят оттуда каждый день. Мрут как мухи, особенно в жару.
Гвинет стало не по себе. Она в ужасе смотрела на босые ноги, торчавшие поверх планшира. Затем взглянула на матроса, сидевшего на веслах. Матрос же с восхищением взирал на Гвинет. Когда лодки поравнялись, он улыбнулся ей.
— Доброе утро, мэм! — прокричал матрос. Он был высок, красив и щеголеват, с копной каштановых волос; щеки его покрывала однодневная щетина.
Подумать только — кто-то способен улыбаться, выполняя столь неприятную обязанность, ведь в лодке лежит мертвец… Гвинет отвернулась. Лодки стали удаляться одна от другой.
— Надеюсь, вы к этому спокойно относитесь. Здесь каждый день умирают.
— Да, конечно… — пробормотала Гвинет, глядя на приближающуюся плавучую тюрьму.
Рыбак в задумчивости посмотрел на Гвинет. Она же сейчас думала не о заключенных. Она представляла, как отомстит маркизу, как он, умирая, будет мучиться.
Заложив руки за спину, Деймон стоял у окна каюты. Он наблюдал за лодкой с трупом Натана Эштона. Деймона душил гнев, однако он старался держать себя в руках.
Тут раздались шаги, затем скрипнула дверь, и в каюту вошел Питер Милфорд в сопровождении мальчика.
Деймон по-прежнему смотрел в окно. Он думал о том, что у него все-таки есть сердце. Казалось, оно прожгло ему грудь…
Деймон слышал, как за вошедшими закрылась дверь, слышал шорох одежды и дыхание мальчика. Слышал покашливание Питера.
Наконец он медленно повернулся, по-прежнему держа руки за спиной. Взгляд его, казалось, ничего не выражал. Какое удовольствие он испытывал, глядя, как маленький Тоби утоляет голод! Какое удовольствие он получил, когда увидел улыбку мальчика, облаченного в чистую одежду! Как приятно сознавать, что ты способен сделать что-то доброе…
Деймон откашлялся.
Тоби стоял перед Питером. Еще никогда он не казался таким хрупким, как сейчас, — наверное, потому, что рядом с ним возвышался рослый капеллан. За стеклами очков растерянно мигали глаза мальчика. Рубашка его была разорвана и застегнута на пуговицу под самым горлом. Глаза Деймона округлились.
— Что с твоей рубашкой, Тоби? — нахмурившись, спросил он.
Мальчик молчал, глядя в пол. Было очевидно, что в нем происходит внутренняя борьба.
— Заключенные, сэр… Они… Им не нравится, что я работаю у вас…
— Разумеется, им не нравится. Поэтому я и запретил тебе появляться в помещениях караульных и спускаться вниз.
