Безумное пари - Гринвуд Лей (читать книги без сокращений TXT) 📗
– Я не выйду замуж за этого проклятого совратителя! Уинфред поднял воротник плаща, закрыв им уши, и сделал вид, что не расслышал слова Кейт, но она повторяла их снова и снова.
– Закрой рот, – выпалил Бретт, потеряв самообладание. – Не надо оповещать весь город о своем прошлом.
После этих слов Уинфред больше не мог игнорировать голос совести. Они подошли к двери церкви, и он понял, что если он хочет выразить свое несогласие, то должен сделать это сейчас или никогда.
– Сэр, я считаю своим долгом настоять на том, чтобы леди позволили прийти в себя. Я не могу сочетать браком людей, один из которых пьян, – с праведным неодобрением изрек он.
– Заходите внутрь, убогий прелат! – свирепо прорычал Бретт, теряя терпение. Передав Кейт на попечение Чарлза, он распахнул двери церкви и втолкнул Уинфреда внутрь. – Если я еще раз услышу ваше нытье, то вспорю ваше жирное брюхо и заберу назад свой эль!
Не в силах оказывать дальнейшее сопротивление, Уинфред поковылял по проходу к алтарю, опасаясь снова навлечь на себя гнев Бретта. Оказавшись в знакомой обстановке, он почувствовал себя несколько увереннее, но снова начал дрожать, увидев прямо перед собой свирепое лицо Уэстбрука. Хэмфрис вцепился в свои книги, которые ходуном заходили в его руках.
– Вы уверены, что сможете прочитать то, что там написано? – презрительно спросил Бретт.
– Я ни разу не дал маху во время богослужения, – с гордостью сказал Уинфред.
– Но где-то вы явно дали маху, иначе не влачили бы такое жалкое существование, – жестко заметил Бретт и отвернулся. Чарлз с Валентиной тащили спотыкающуюся Кейт к алтарю. – Мне придется держать ее, не то она упадет, – раздраженно сказал Бретт, опустившись на колени перед алтарем и крепко обхватив руками безжизненную девушку, в то время как его глаза метали молнии, призывая священника как можно скорее приступить к своим обязанностям.
Церемония успешно подошла к концу, несмотря на то что священнику пришлось несколько раз повторить обеты, которые должна была дать Кейт, прежде чем та смогла их выговорить. Очередным камнем преткновения стало подписание документов, но Чарлз отвлек внимание Уинфреда, а тем временем Валентина, обхватив своей рукой руку Кейт, поставила за нее роспись. После этого все наконец облегченно вздохнули.
К тому времени, как они покинули церковь, гнев Бретта на Кейт за неудачно выбранное время для дегустации бренди прошел. Его рука, лежавшая на ее талии, то и дело касалась ее груди, и он утратил интерес ко всему, кроме близости ее тела, которое столько дней дразнило его, обрекая на нестерпимые муки. Теперь они были женаты, и все, чего он так страстно желал, все, что было под запретом всю прошлую неделю, скоро будет принадлежать ему.
Бретт крепче прижал к себе Кейт, упиваясь предвкушением того, что должно было произойти. За последние несколько дней он тысячу раз оживил в памяти ту ночь в «Петушке», наблюдая за тем, как она снует по комнате на расстоянии вытянутой руки от него. Он заново пережил все до мельчайших подробностей, испил до дна каждый миг восхитительных ощущений, все это время думая о том, каких невероятных высот могло достичь их блаженство, если бы она отдала ему свою страсть добровольно. Он мучил себя, наблюдая за каждым ее движением, зная, как выглядит ее тело под одеждой, которая скрывает его от его глаз, вспоминая, каково это – держать Кейт в своих объятиях. Одного взгляда на нее бывало достаточно, чтобы у него поднялась температура, что так расстраивало доктора Бер-тона. Бретт мог бы сказать ему, что всему виной не лихорадка и не болезнь, а скорее то, что ему не терпится снова пережить то незабываемое наслаждение. Теперь Кейт принадлежала ему, навсегда, и при мысли об этом по его телу пробегала дрожь.
Холодный воздух немного отрезвил Кейт, и этого хватило, чтобы она поняла, что она больше не сидит за столом, а ее наполовину ведут, наполовину тащат по улицам. Она что-то бормотала себе под нос всю дорогу до гостиницы, пытаясь понять, почему оказалась на улице в такое время ночи. Казалось, это была второстепенная проблема, но для нее было очень важно понять причину столь внезапной перемены. У дверей гостиницы девушка резко остановилась.
– Я знаю это место, – заплетающимся языком пробормотала она. – Я бывала здесь раньше. – Кейт вырвалась из объятий Бретта и повисла на косяке двери, вцепившись в него обеими руками. – Мне здесь нравится. Я хочу тут остаться.
Валентина собиралась уговорить ее отпустить косяк и осторожно провести в дом, но у Бретта было на этот счет другое мнение. Он оторвал Кейт от косяка и втолкнул ее внутрь.
– Обычно леди не пьют бренди, – сказал он. – Но если это случается, то они стараются, чтобы никто не видел, как они обнимаются с дверями.
Но Кейт чувствовала неодолимую потребность что-нибудь обнять, поэтому обвила руками шею Бретта.
– Так-то лучше, – сказал он и с энтузиазмом обнял ее в ответ. Однако его попытка поцеловать ее не увенчалась успехом по той простой причине, что Кейт была не в состоянии поднять голову.
– Может, вы и женаты, – резко сказала ему Валентина, – но я не позволю вам вести себя неприлично. Отведи la pauvre petite в гостиную и прогуляй ее. У меня есть замечательный отвар, который живо приведет ее в чувство.
Она направилась на кухню, готовая сразиться с Нэнси ради того, чтобы Кейт достаточно протрезвела, чтобы запомнить свою первую брачную ночь.
Бретт попытался прогулять Кейт, но после тяжкого испытания, которое он пережил, волоча на себе Кейт в церковь и обратно, его рана болезненно пульсировала, и он настолько ослаб, что у него кружилась голова. К счастью, вскоре вернулась Валентина со своим подозрительным снадобьем.
– Не спрашивай, что это, – сказала она, увидев, как Бретт вопросительно поднял брови. – Отвар очень противный, но он приведет ее в чувство. Ступай посмотри, все ли готово к завтрашнему дню. Я справлюсь с ней. Просто усади ее в кресло и запрокинь ей голову. Возвращайся через часок, и, может быть, она с тобой поговорит.
– Это не тот разговор, который меня интересует, – ответил Бретт. Было невозможно не заметить голодное выражение его глаз.
– Во всяком случае, это больше, чем то, что мы имеем сейчас, – сказала Валентина, пытаясь придать Кейт нужную позу. – Я велела служанке упаковать вещи миссис Уэстбрук, но, может, тебе стоит самому за всем проследить. Я не имею ни малейшего понятия, что нужно человеку для морского путешествия. Стоит мне только подумать об этом, как у меня начинается головная боль.
– У Кейт тоже, – рассеянно заметил Бретт и направился в свою комнату. Когда Валентина назвала Кейт миссис Уэстбрук, он пришел в замешательство. Его мать умерла при родах, произведя на свет мертвую девочку, и единственная женщина, которую он мог представить с этим именем, была его суровая бабушка. И тут на него с сокрушительной силой обрушилось осознание того, что он женился на девятнадцатилетней девушке, о которой практически ничего не знал, кроме того, что ему не терпелось затащить ее в постель. Боже, какой же он дурак!
Он попытался представить Кейт в роли хозяйки нескольких своих домов с их огромным штатом прислуги, но видел только юную, невинную девушку с большими, ясными голубыми глазами, которые словно приглашали окунуться в любовь. Они ослепительно сияли, когда она была счастлива, и холодно сверкали, как голубые бриллианты, когда Кейт злилась. Бретт почти ощущал сладкий вкус ее губ, отвечающих на его поцелуи.
Словно зачарованный, он протянул руку и мысленно распустил ей волосы. Когда они рассыпались в туманной дымке его воображения, по его телу пробежала дрожь восторга. Длинные, блестящие локоны, бледно-золотистые, словно шелк цвета молодой пшеницы, свободно струились по ее плечам и спине. Она запрокинула голову, открыв его взору изгиб белоснежной шейки, плавно переходящей в плечи, и сливочно-белую кожу, напоминавшую атлас. Он чувствовал, как касается ее кожи кончиками пальцев, чувствовал ее тепло и мурашки, бегущие по ней от его прикосновений.
