Притворщик - Брэдли Селеста (читаемые книги читать .TXT) 📗
Ее сердце гулко забилось в радостном предвкушении. В том, что она гладила его, когда он об этом не подозревал, было что-то возбуждающе запретное, эротичное.
Раньше Агата не вполне понимала смысл этого слова, но этот танец ласк и темноты был, несомненно, эротическим. Она не осмеливалась зажечь свечу, и ей не хотелось останавливаться, поэтому она вновь вспомнила о неизгладимых впечатлениях их первой встречи.
В тот день Саймон готовился принять ванну и казался образцом мужской красоты, от которой у нее дух захватывало.
Теперь она знала душу Саймона, его силу и самоотверженность, прошлую боль и стоическое одиночество. По правде говоря, для такого человека, как он, ослепительно красивая внешность была единственной подходящей упаковкой.
Агата положила ногу на его ногу и под своим коленом ощутила твердую напряженную плоть. Она закусила губу, и ее рука скользнула вниз по его животу, а потом спустилась до густой заросли пружинистых волос.
Силы небесные! Вот уж поистине интригующая территория. Она немного помедлила. Следует ли ей взять его в руку? Агата ничего не знала о мужском половом органе, несмотря на недавнее интимное знакомство с органом Саймона. Интересно, что бы он хотел, чтобы она сделала?
Глава 23
Саймон погрузился в фантазию тепла и греховного наслаждения. Это был его самый любимый сон. Он ощущал запах Агаты и чувствовал тепло ее уютного гнездышка там, где она прижалась к нему.
Он повернулся к ней и заключил ее в объятия. Ее нежные груди словно растаяли, прижавшись к его груди. Он нащупал губами ее губы, от которых пахло чаем и медом.
Потом Саймон перекатился на спину так, чтобы ее нежные бедра обхватили его. Ему хотелось погрузиться в нее скрыться в этом убежище нежности.
Его руки скользнули с ее талии ниже и обхватили соблазнительные ягодицы…
О Боже, он на самом деле держал их в руках!
Агата была слегка разочарована, когда почувствовала, что Саймон насторожился и его руки замерли на ее ягодицах.
– Агата, ты что здесь делаешь?
От возбуждения у нее заплетался язык, и это в момент, когда ей следовало попытаться убедить его в том, что они должны быть вместе. И тогда Агата чуть заметно раздвинула бедра таким образом, что его мощный ствол оказался перед ее промежностью.
– Нет…
Она остановила его протесты, закрыв ему рот поцелуем, и ее язык затеял сражение с его языком. Все его возражения вмиг исчезли. Саймон еще крепче схватил ее и так качнул бедрами, что она поняла: больше возражений с его стороны не последует.
И тут Агата решительно опустилась на него.
Волна дрожи прокатилась по ее телу, заставив судорожно ловить ртом воздух. Она инстинктивно приподнялась на коленях и снова опустилась на него. Ее охватило острое чувство наслаждения, и на этот раз Саймон громко застонал вместе с ней.
Подчиняясь побуждающим движениям его рук, Агата принялась подниматься и опускаться в ритме, который вскоре выровнялся и словно зажил собственной жизнью.
Ее тело неистовствовало, подстегиваемое первобытным влечением, а разум безмолвствовал под напором острых чувственных ощущений. Все ее сознание сосредоточилось там, где ощущалось великолепное трение. Она быстро поднималась, почти отрываясь от него, и потом медленно опускалась, смакуя каждый дюйм его плоти, пока он заполнял всю ее целиком, вызывая мучительно-сладостное жжение.
Подчиняясь нарастающему желанию, Агата ускорила темп, и Саймон, выкрикнув ее имя, выгнулся и глубоко погрузился в нее. Она тоже вскрикнула, достигнув высот наслаждения.
Наконец, овладев собой, Саймон ослабил хватку, надеясь лишь, что не оставил синяков на ее нежной коже, потому что в течение какого-то времени совершенно не контролировал свои действия.
Агата, лежа на нем, тяжело дышала, ухватившись руками за его плечи.
– Ш-ш, – успокаивающе прошептал Саймон, хотя сам никак не мог восстановить дыхание. Тело его все еще содрогалось после только что пережитого сильнейшего оргазма. – Все в полном порядке.
– Что… что это было?
Ее вопрос чуть не заставил его расхохотаться, но Саймон сдержался, не желая потешаться над ее невинностью.
Близилось утро, и серебристый свет начал проникать в комнату; это означало, что Агата идеально рассчитала время своей атаки. Саймон всегда был «жаворонком» и чувствовал себя утром значительно бодрее, чем вечером.
– Так обычно бывает после того, как люди занимаются любовью.
Агата приподняла голову.
– Такое случается с каждым?
– Ну-у, если честно, то… нет. – Саймон не лукавил, он и сам был ошеломлен силой своего оргазма.
Агата перекатилась на бок и лежала, повернувшись к нему лицом, ее нежный женский аромат, смешанный с запахом секса, сводил его с ума, а ее бессознательное бесстыдство было трогательным в своей невинности.
Несмотря на свое умение лгать, Агату следовало признать одной из самых честных женщин, каких он знал. Она не признавала никаких полутонов, никаких компромиссов.
– Я не могу обещать тебе светлого будущего…
– Я знаю, – прошептала она.
Он почувствовал, как ее губы прижались к его плечу. Она его успокаивала. Нервный спазм сжал ему горло.
– Дорогая, ты самое удивительное создание на свете. У меня не хватает слов, чтобы сказать, какая ты. – Он заметил, что гладит ее волосы, и хотел остановиться, но не стал этого делать. Господи, как же он устал сопротивляться, бороться со своим сердцем!
Саймон перекатился вместе с Агатой, и теперь она, лежа на спине, смотрела вверх на него.
– Я хочу быть с тобой столько времени, сколько нам будет отпущено, – серьезно сказал Саймон. – Когда наше время истечет, мы оба должны уйти.
Агата кивнула.
– И никаких слез – ни сейчас, ни потом. Ты сможешь это сделать? Сможешь ты отпустить меня, когда придет время?
– Да, потому что не могу конкурировать с ней, – покорно сказала она.
– С кем – с ней?
– С Англией.
– Но это вовсе не означает, что я люблю ее больше, чем тебя. К счастью, ты сильная и можешь обойтись без меня, а она не может.
Агата замерла, широко распахнув глаза.
– Ты любишь меня?
Он никогда не говорил ей этого, а если бы сказал, то, возможно, не смог бы отпустить ее…
– Любовь связана с большим риском, Агата.
– С тобой я ничем не рискую.
– Откуда тебе знать?
– Ты вернулся ко мне.
– Только для того, чтобы снова покинуть. Вот почему я чувствую себя таким подлецом.
– Но в тебе нет ничего подлого.
– Я всего лишь незаконнорожденный трубочист.
Тут Саймон рассказал ей все то, о чем раньше никому не рассказывал.
Мальчишкой он стал трубочистом, чтобы прокормиться, но платили ему очень мало, а в холодные ночи он бродил по улицам, пытаясь согреться.
Однажды вечером он забрел в богатый квартал, чтобы покопаться в мусорных баках, потом взобрался на крышу, надеясь погреться возле широкой дымовой трубы.
Согревшись, он уснул, но вскоре его разбудил шум. В соседнем доме происходило что-то странное.
Подобравшись ближе, Саймон понял, что кто-то собирается спуститься с крыши в третье слева окно верхнего этажа и выкрасть из детской спящего там малыша.
Сначала Саймон решил не вмешиваться, но потом подумал о маленьком мальчике, который сейчас в тепле, накормлен и доволен. Однако его жизнь может в одночасье перемениться. Саймон сполз с края крыши и перепрыгнул с карниза одного дома на карниз другого. Проникнув в окно комнаты, он увидел няню ребенка, которая спала неестественно крепко.
Пробравшись в детскую, Саймон разбудил малыша и тут заметил снаружи возле окна мужчину. Тогда он засунул ребенка в сундук и помчался по коридору с криком «Пожар! Пожар!». В результате он поднял на ноги весь дом, но сначала его истории никто не поверил, потому что когда открыли сундук, тот был пуст.
Все домочадцы собрались вокруг Саймона, угрожая ему, но тут напуганный малыш, покинув выбранное им взамен сундука укрытие, пробрался между их ногами, пытаясь получше спрятаться.
