Нежная мятежница (др. преревод) - Линдсей Джоанна (читать книги онлайн без .txt) 📗
Да, это произошло. Они стали мужем и женой. Прошлым вечером занимались любовью, нынешним обвенчались. Немыслимо! Неправдоподобно. А может, она с самой первой встречи с Энтони именно к этому и стремилась? Если нет, то почему она поехала к нему, а не прямо в Силверли, как собиралась. Нет, идеальным этот брак не назовешь. А может, это просто ее упрямство? Как бы то ни было, она его заполучила. Энтони — ее муж. В полном смысле этого слова или не совсем, это уже другой вопрос.
Рослин улыбнулась, прижимаясь к нему и радуясь, что опьянела настолько, чтобы не испытывать при этом смущения. Энтони смаковал шампанское, задумчиво глядя в окно кареты. Его спокойствие действовало умиротворяюще, да и выпитое ранее сказалось: Рослин задремала, лениво прокручивая в голове последние события.
Единственный вопрос, на который она никак не могла найти ответ, касался их отъезда из Силверли. Рослин была уверена, что они именно там проведут эту ночь. Но Энтони почему-то решил поступить иначе, сказав что-то о нежелании доставлять беспокойства хозяевам и намерении начать новую жизнь сразу. Последнее показалось Рослин несколько зловещим, но она отнесла это на счет своего нервного возбуждения, естественного для любой невесты. В конце концов она тогда только что отказалась от своей независимости и вручила себя в руки в общем-то почти незнакомого человека, полного неожиданностей и сюрпризов. Сама его женитьба на ней была одним из них, возможно, даже не самым экстравагантным. Энтони не переставал ее удивлять и до, и во время свадьбы, и после. Разве не странно, что, так долго проспорив с ней об условиях их союза, он затем подписал брачный контракт не читая? Даже Николас, выступавший в роли свидетеля, запротестовал, да и она сама выразила недоумение. Однако, и подписав столь ограничивающий его права документ, жених так и не ознакомился с его содержанием. Теперь вот они едут в Лондон. Опять же, совершенно не то, что, по ее расчетам, должно было произойти этой ночью.
Откровенно говоря, Рослин чувствовала бы себя гораздо увереннее, останься она на первую брачную ночь в доме Иденов. Но, решив, что она и так уже выдвинула достаточно требований за сегодняшний день, перечить Энтони не стала. Он же устроил все так, что брачная церемония у них практически не отняла времени. Они просто пораньше пообедали и вечером покинули Силверли, рассчитывая добраться до городского дома Энтони до полуночи.
Рослин улыбнулась, вспомнив, что думала поначалу, будто все одеяла и подушки, погруженные в карету, это очередной сюрприз Энтони — испытать наслаждение первой брачной ночи в карете. Вот и Нетти отправили в другой карете, а в их экипаже было достаточно места для того, чтобы позволить себе все, что они пожелают. Они были совершенно одни. Желтый свет неяркого дорожного фонаря создавал в их временном убежище интимную романтическую обстановку.
Но Энтони предложил ей только подремать, пока они едут в Лондон. Он не воспользовался тем, что они наконец остались наедине даже для того, чтобы поцеловать Рослин, а лишь притянул ее к себе и помог поудобнее устроиться.
О, конечно, это шампанское вскружило ей голову. С чего она взяла, что Энтони захочет начать их первую брачную ночь как можно быстрее? Он с таким гневом отнесся к ее условиям и, конечно, без особой радости согласился с ними. Не будет ничего удивительного, если он сегодня же оставит ее в одиночестве и уйдет к одной из своих многочисленных любовниц. Что она сможет ему сказать? Она же, как он ей заявил, сама выталкивает его за дверь.
Прислушиваясь к вздохам жены, Энтони размышлял о том, что она может думать в этот момент. Скорее всего ищет дополнительные возможности снять с себя и те обязанности по отношению к нему, которые вытекают из их странного брака. Смешно, ей-богу! Конечно, она это и обдумывает. И сразу же после свадьбы! Странно. Впервые в жизни он решился назвать женщину своей женой. Но она сама хочет быть ему не более чем любовницей. Неужели она и правда столь равнодушна к нему, что с легким сердцем может позволить ему уйти прямо из своих объятий к другой женщине? Но ему-то что делать? Если собирался продолжать жизнь лондонского светского кота, то уж, наверное, лучше было оставаться холостым.
Так прошло еще около получаса, когда тишину ночи вдруг разорвал хлопок пистолетного выстрела, и карета, вздрогнув, остановилась. Рослин резко выпрямилась и заморгала глазами, не понимая, что происходит. Энтони тихо выругался.
— Мы уже приехали? — спросила она, смущаясь, поскольку сама понимала нелепость своего вопроса.
— Еще нет, дорогая.
— Тогда…
— Похоже, что нас сейчас ограбят.
— Разбойники! — вскинула она на него глаза. — Так чего же ты сидишь, парень? Надо же что-нибудь делать!
— Мы в Англии, дорогая моя девочка. Разбой на дорогах здесь столь распространенное явление, что лучше всего относиться к нему как к необходимым пожертвованиям неимущим. Ни один человек в здравом уме не отправится путешествовать ночью, имея при себе что-нибудь представляющее серьезную ценность. Нам предстоит просто расстаться с содержимым наших карманов. Потом мы спокойно продолжим поездку. Никакой опасности нет. Ты убедишься в этом через несколько секунд.
Рослин ошеломленно посмотрела на Энтони:
— Несколько секунд… Только и всего? А что, если я не желаю быть ограбленной?
— Насколько я понимаю, ты впервые оказалась в подобной ситуации? — вздохнул Энтони.
— Да! И я поражена тем, что ты можешь так спокойно сидеть, ничего не предпринимая.
— А что, по-твоему, я должен делать? У меня нет никакого оружия.
— У меня есть.
Рука Рослин потянулась к ботинку, в котором, как он уже знал, хранился кортик. Энтони удержал ее за запястье.
— Не смей даже думать об этом, — жестко предупредил он.
— Но…
— Нет!
Она откинулась на сиденье, испепеляя его взглядом.
— Прекрасно! Муж, оказывается, и не собирается защищать свою собственную жену от бандитов!..
— Перестань, Рослин, — прервал ее Энтони, начиная терять терпение. — Речь идет всего о нескольких фунтах и безделушках.
— И о драгоценностях, стоящих целое состояние, в моей сумочке…
Стараясь быть спокойным, Энтони посмотрел на сумку, лежащую на пустом сиденье напротив них, ту самую, которую Рослин уже один раз имела неосторожность оставить в наемном экипаже.
— Проклятие! — прорычал он. — Значит, ты собралась отстаивать свои богатства? Что ж, ладно.
Энтони быстро огляделся, пытаясь представить, как следует вести себя во время нападения, но ничего, что могло бы ему помочь, не обнаружил. Задумчивый взгляд вновь остановился на жене.
— Набрось-ка на плечи накидку. Так… Хорошо.
Теперь особенно бросался в глаза вырез ее декольтированного платья с соблазнительными выпуклостями полуобнаженной груди. Энтони тем не менее посчитал, что наряд его жены выглядит скромновато.
— Теперь немного опусти платье, потяни книзу…
— Энтони!
— Сейчас не время скромничать, любимая, — нахмурился он. — Ты должна отвлечь внимание.
— О, раз так. Хорошо…
— Уже достаточно, дорогая, — вновь нахмурился он. — Тебе, может быть, нет никакого дела до того, что множество женщин могут видеть меня в обнаженном виде, но я не так щедр в подобных делах. Мне неприятно даже думать, что другие мужчины будут пялиться на твои прелести.
— Я просто хотела помочь. Сам же просил! — огрызнулась Рослин.
— Похвальная исполнительность. Но нам нужно только, чтобы парень задержал на тебе восхищенный взгляд. Чтобы штаны у него лопнули, совсем не обязательно.
— Лопнули штаны? Что такое ты говоришь?
— Я с удовольствием наглядно покажу, что имею в виду, но в другой раз, — наконец улыбнулся он.
Возможно, Энтони сказал бы что-то еще, но как раз в этот миг дверь кареты приоткрылась, и в образовавшемся пространстве появилась голова разбойника. Рослин вздрогнула. Оказалось, говорить о предстоящем ограблении, даже если оно неотвратимо, — одно, а встретиться лицом к лицу с самим грабителем — другое. Карета была высокой, и поэтому в дверном проеме возникла лишь верхняя часть фигуры нападающего. Но и она давала о нем достаточное представление: мощный торс, широченные мускулистые плечи, огромная голова, обмотанная грязным шарфом, из-под которого выбивались растрепанные черные волосы. Толстые пальцы сжимали старый, тронутый ржавчиной пистолет, направленный прямо на Энтони.
