Империя сердца - Крейг Джэсмин (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Люси слабо улыбнулась:
— Мы еще не успели сравнить английский дождь с индийскими ливнями.
— Только не это! — Эдуард взял ее за руку и слегка потер ей ладонь. — Мы теперь муж и жена, нам нужно научиться быть честными друг с другом. Я не хочу воскрешать в вашей памяти скверные воспоминания, но я могу себе представить, что вам пришлось вынести за годы плена. Неудивительно, что предстоящая ночь вас пугает.
Он поднес ее пальцы к губам и нежно поцеловал.
— Люси, пообещайте мне, что никогда не будете воспринимать меня как вашего мучителя. Я ни за что не хочу пугать вас или делать вам больно…
Не договорив, он вскочил на ноги и раздраженно воскликнул:
— Тиммс, что там еще?!
— Чай, милорд.
— Оставьте поднос около камина. И вот еще что, Тиммс…
— Да, милорд?
— Нам с баронессой больше ваши услуги сегодня не понадобятся.
— Слушаюсь, милорд.
— Тиммс!
— Да, милорд?
— Закройте за собой дверь!
Дворецкому понадобилась целая минута, чтобы убраться, и за это время, к глубокому огорчению Люсинды, едва наметившаяся доверительность растаяла бесследно. Эдуард уселся на диван и угрюмо уставился на пылающие поленья.
— Нальете мне чаю? — спросил он.
— С удовольствием.
И тут Люсинде пришла в голову гениальная идея. Она налила из серебряного чайника душистый китайский чай, пересекла комнату, и, опустившись перед Эдуардом на колени, прошептала по-пуштунски:
— Угодно ли будет господину добавить в чай сахару?
Эдуард важно кивнул, два или три раза шумно отхлебнул и отставил чашку в сторону.
— Спасибо, но сахара не нужно, — ответил он на том же языке. — В твоем присутствии чай и так сладок. Выпьешь ли ты из моей чашки?
— Если тебе будег угодно, господин.
Она не поднялась с колен, и Эдуард поднес чашку к ее губам. Когда Люси допила до дна, он поставил чашку в сторону, наклонился и крепко взял ее за руки.
— О свет моей жизни, — тихо сказал он. — Я хочу только одного — чтобы ты была счастлива. Ты счастлива, Люси?
— Очень счастлива, господин.
— Да будет так всегда, о женщина моего сердца.
— Быть твоей женой — уже счастье, — сказала Люси, думая, что на цветистом, певучем языке афганцев говорить гораздо проще, чем по-английски. Должно быть, Эдуард чувствовал то же самое, потому что вновь заговорил на пушту:
— Мое сердце бьется быстрее, когда я вижу красу моей любимой, — сказал он и провел пальцем по ее щеке. — О прекраснейшая из женщин, я тону в томной неге твоих глаз.
Прикосновение его руки обжигало ей кожу, пульс забился учащенно. Охваченная дрожью удовольствия, Люси откинула голову назад, чтобы Эдуард мог ее поцеловать. Глаза она закрыла, и в следующий миг ощутила, как его палец обрисовывает контур ее губ.
— Посмотри на меня, красивейшая из женщин, — нежно приказал Эдуард. — О, владычица моего сердца, посмотри на меня еще раз, а потом я тебя поцелую.
Веки были такими тяжелыми, что Люси с трудом открыла глаза и увидела устремленный на нее обжигающий взгляд Эдуарда. Нежность на его лице сменилась страстью, смуглые черты исказились от прилива чувственности. Люси коснулась рукой его лица, но Эдуард перехватил ее пальцы и прижал их к своему сердцу.
— О самая восхитительная из женщин, послушай, как бьется мое сердце. Я схожу с ума от желания.
Пораженная собственной смелостью, Люси положила его руку на свою пышную грудь:
— Послушай и ты, господин, как стучит мое сердце. Я с нетерпением жду мига, когда буду тебе принадлежать.
Эдуард впился в нее взглядом и после долгой паузы, судорожно вздохнув, накрыл ладонями ее груди, а большими пальцами слегка провел по соскам. Те немедленно напряглись, но у девушки не было времени как следует привыкнуть к этому новому ощущению, потому что в следующий миг Эдуард притянул ее к себе.
Глядя на нее сверху вниз затуманенными глазами, он прошептал:
— О свет моей жизни, твои губы сулят мне райские наслаждения. Напои меня своей сладостью.
Не встретив ни малейшего сопротивления, Эдуард потянулся к ее устам. Когда их губы соприкоснулись, Люси инстинктивно почувствовала, что этот поцелуй будет непохож на прежние. На сей раз Эдуард не сдерживался, не выказывал ни малейших колебаний. Он неспешно вкушал медовую сладость ее рта, а Люси ощущала странный, не поддающийся описанию голод, но не знала, как этот голод удовлетворить. Почувствовав ее реакцию, Эдуард удвоил пыл лобзаний, и у нее закружилась голова от чувственного дурмана.
— Лю-си, мы не можем здесь оставаться, — хрипло прошептал он, вырвав ее из забвения.
— А куда мы должны идти? — пролепетала она, охваченная лихорадкой.
— В спальню. В кровать.
Он встал, легко поднял ее на руки и понес к двери. Однако дверь распахнулась сама, и лакей с каменным лицом сказал:
— Спокойной ночи, милорд. Спокойной ночи, миледи.
— Спокойной ночи, Джеймс, — беззаботно откликнулся Эдуард, но Люси, увидев слугу, побагровела от смущения и забарахталась в объятиях мужа.
— Эдуард, что он подумает? — в ужасе прошептала она. — Немедленно отпустите меня. Я пойду сама!
Его глаза весело блеснули.
— Ты уверена, что сможешь идти, дорогая? Значит, я слишком плохо тебя целовал. Когда поднимемся наверх, попробую еще раз.
Он быстро поднялся по лестнице, неся Люси на руках. В спальне ждала горничная. Увидев свою госпожу в столь непривычном виде, она испуганно ахнула:
— Доброй ночи, Роза, — поспешно сказал ей Эдуард. — Сегодня ваши услуги баронессе не понадобятся.
— Хорошо, милорд, — пролепетала Роза. — Приятной ночи… То есть, я хотела сказать, спокойной ночи, миледи.
Бедная Люси была готова умереть от стыда.
— Эдуард, ради Бога! Выпустите меня!
— Конечно, любимая.
Он шагнул в спальню и закрыл за собой дверь ногой. Потом положил Люси на постель, а сам сел рядом. Откинул прядь с ее лба, наклонился и тут же поцеловал волосы.
— О Боже, Люси, — сказал он очень серьезно. — Как долго мечтал я заняться с тобой любовью. Поцелуй меня, любимая. Ради всего святого, поцелуй меня.
14
«Это может продолжаться всю ночь, — угрюмо подумал Эдуард, на миг оторвавшись от страстных поцелуев жены. — Господи Боже, как наскрести силы воли и не дать вырваться наружу непреодолимому желанию немедленно заняться любовью?»
Он взглянул на Люси. Она лежала на кровати, из-под смявшегося платья соблазнительно выглядывала щиколотка; шпильки, поддерживавшие прическу, выпали, и волосы свободно разметались по плечам. Его захлестнула волна горячего желания. Она — его жена! Господи, как же он жаждал не просто назвать эту женщину своей женой, но и самом деле сделать ее таковой.
Лицо Эдуарда страдальчески искривилось. Чего стоят все те прекраснодушные клятвы, которые он мысленно давал, уверяя себя, что не станет заниматься с Люси любовью до тех пор, пока не вернется из Афганистана? Ведь в глубине души он всегда знал, что лжет самому себе.
Раскаяние мучило его весь вечер. Барон знал, что не имел права жениться на Люсинде, пока не исполнена миссия, которая может стоить ему жизни. Но мысль о нескольких неделях счастья оказалась слишком соблазнительной. Желание обладать прекраснейшей из женщин одержало верх над долгом перед страной. Честно говоря, Эдуард колебался недолго.
Он не раз пытался вспомнить, когда же чувство вспыхнуло в нем впервые? Тогда ли, когда он увидел Люси, склонившуюся в поклоне перед Хасим-ханом, и инстинктивно понял, что девушка до глубины души презирает эту жирную гадину? Или когда поцеловал ее под звездным ночным небом? Или позже, когда послал Абдуллу передать Люси золотого верблюда? Во всяком случае, встретившись с Люсиндой в Лондоне, Эдуард понял, что глупо притворяться, будто она его совсем не интересует.
Лорд Трисс пришел в ярость, узнав об увлечении племянника мисс Люсиндой Ларкин. Эдуард представлял для британского правительства огромную ценность — и в роли чванного английского дипломата, и в роли пенджабского торговца оружием. Лорд Трисс не собирался терять одного из своих самых перспективных агентов.
