Плененные сердца - Кинг Валери (книги бесплатно .txt) 📗
– У меня нет ни пояса, ни эликсиров, – сказала она.
– Так ты отрицаешь, что ты их украла?
– Нет, они были мне очень нужны, особенно когда ты вмешался, куда тебе не следовало. Как ты мог выстрелить в Брэндрейта, когда между ним и Эвелиной все так хорошо налаживалось?
Его суровое выражение слегка смягчилось, и он отпустил ее руки.
– Потому что ты разозлила меня своим упрямством, своим молчанием, своей лживостью. К тому же тебе так понравилось нарушать приказы Зевса, что я подумал, не развлечься ли и мне по твоему примеру, пробуя на смертных свою власть.
– Ты презираешь меня за то, что я тоже некогда была смертной?
Он смотрел на нее, упрямо выпятив подбородок. Психея вспомнила голос, донесшийся до нее с дуновением ветерка: она непременно должна узнать, почему сердце ее мужа полно гнева.
– Эрот, – сказала она, сделав шаг по направлению к нему, – скажи мне только одно: почему ты так сердит на меня?
– Что ты хочешь, чтобы я тебе еще сказал? – спросил он с удивленным видом. – Ты же все прекрасно слышала. Или ты не находишь, что кража вещей моей матери может быть достаточной причиной?
– Нет, не нахожу, – отвечала она уверенно. – Я чувствую, есть что-то более важное, о чем ты мне никогда не говорил. Ты иногда так на меня смотришь, что мне кажется, ничто не могло бы доставить тебе большего удовлетворения, чем взять меня за горло и задушить.
Эрот слегка откинул голову назад, как будто впервые видел свою жену. Ее слова, похоже, нашли отзвук в его сердце. Не в состоянии дольше оставаться в неподвижности, он взмахнул крыльями и, задев ими Психею, опрокинул ее на каменный пол террасы. Она упала, содрав себе кожу на коленях и локтях.
Увидев, что он наделал, Эрот немедленно оказался с ней рядом, подхватив ее в свои объятия.
– О моя любимая! – воскликнул он. – Я не хотел… Я бы ни за что… О моя любимая Психея, что нам делать?
У Психеи перехватило горло. Она обняла его за шею, притянув к себе и прижимаясь щекой к его щеке.
– Я люблю тебя, я так тебя люблю, – шептала она. Слезы струились у нее по лицу, смачивая им обоим щеки.
– Психея, – со стоном произнес он.
– Скажи мне, Эрот, умоляю тебя, что я такого сделала? Почему, когда ты приходишь ко мне ночью, ты тушишь свечи и смотришь на меня так гневно? Ведь это не может быть только потому, что я взяла что-то у твоей матери. Не может!
Он теснее прижал ее к себе. Его пальцы сдавили нежную кожу ее рук, причиняя боль. Она знала, что он собирается с мыслями, борется со своими чувствами. Наконец с видимым усилием он заговорил:
– Ты мне неверна. Я знаю, мне следовало бы быть великодушным, но я не могу тебя простить. Не могу!
С этими словами он оттолкнул ее от себя. Психея была поражена. Она никак не могла ожидать, что он обвинит ее в неверности.
– Я? Неверна? Что ты этим хочешь сказать?
– Что я хочу сказать? Психея, когда я принудил себя заговорить о том, что лежит между нами как адская пропасть, ты еще можешь спрашивать? Ты лжешь мне на каждом шагу! Вот во что превратилась деликатная, нежная, добродетельная женщина, на которой я женился! Ты воруешь, ты мне изменяешь и ты же еще и лжешь? Психея, что с тобой случилось?
– Но я не лгу! – воскликнула она. – Я никогда тебе не изменяла. Никогда!
Он смотрел на нее с жестокой усмешкой.
– Если ты даже не хочешь признать свою вину, как я могу когда-нибудь вновь полюбить тебя?
– Но на мне нет никакой вины, – в отчаянии твердила она. Ужас, поразивший ее при подобном обвинении, уступал место гневу. – Скажи, пожалуйста, кого же это я соблазнила?
Помолчав немного, он устремил на нее полный сдержанной ярости взгляд.
– Моего брата, – произнес он хрипло. – И тебе отлично известно, притворщица.
Психея даже не удивилась. Мысль ее лихорадочно работала в нескольких направлениях сразу. Видел ли он, как Энтерот поцеловал ее тогда, двести лет назад? И потом еще раз! Милостивый Зевс, неужели это было только вчера? Неужели это Эрот напугал голубей Афродиты, когда они внезапно взлетели в воздух? Значит, он все видел и истолковал это в самом худшем для нее смысле!
– Энтерот, – сказала она, обдумывая, что делать дальше.
– Стало быть, это правда.
– Он настоял, – сказала она наконец. – И он поцеловал меня не один раз, а два, хотя эти проявления его безобидного внимания ко мне разделяют двести лет.
– Безобидного? Как ты можешь так спокойно говорить об этом! Надо же! Безобидного… Я видел, как ты сама обнимала его! Всякий бы принял вас за влюбленных! Не только ревнивый муж!
Выпрямившись, Психея сказала:
– Да, я отвечала на его поцелуй, поддавшись его мольбам, я не стану этого отрицать. Но ты слышал, что я ему при этом сказала?
– Нет, не слышал. Представь себе, у меня не было ни малейшего желания задерживаться, чтобы слушать ваше воркование.
– Он хотел, чтобы я оставила тебя. Когда я отказалась, он напомнил мне, что я отвечала на его поцелуй. И тогда я сказала ему: «А чего еще можно ожидать от покинутой жены?» Энтерот понял, что у него нет никакой надежды, и отпустил меня.
– С поясом нашей матери и ее эликсирами?
– Да.
Эрот помолчал немного, устремив взгляд на каменные плиты террасы. Наконец он поднял на нее глаза:
– Что бы ни случилось прошлой ночью, ты не можешь утверждать, что тогда, двести лет назад, между вами все ограничилось только поцелуем. Я знаю, ты изменила мне тогда.
– Откуда ты это взял? Ты видел нас или тебе кто-нибудь сказал, что я была с Энтеротом? Кто это был? Хотя я бы не удивилась, если твой брат самолично похвастался тем, чего на самом деле не было. С него станется.
– Он никогда не говорил со мной об этом.
– Хорошо хоть это, – сказала Психея, довольная тем, что у Энтерота хотя бы на это хватило ума. – Но кто же тогда сказал тебе? – продолжала она настаивать. – Кто мог сказать тебе, что я тебе изменила?
– Я узнал об этом из более надежного источника, чем мой брат, – надменно произнес Эрот.
Психея напрягала свою память, пытаясь вспомнить первый полученный ею от Энтерота поцелуй. Там никого не было. И вдруг ее осенило, есть только один человек, которого Эрот никогда не заподозрит в обмане. Вот уж кто всегда с наслаждением готов ее опорочить.
– Твоя мать! – воскликнула она. – Ну конечно, твоя мать сказала тебе, что у меня роман с Энтеротом. Ведь так? Это она?
Виноватый вид, с которым Эрот отвел глаза, послужил ей красноречивым ответом.
– Как она могла! И ты ей поверил! Самое большое, что произошло между твоим братом и мной, – это два поцелуя. Первый доставил мне удовольствие, не скрою, я тогда только что застала тебя с этой девчонкой из Глостершира. А второй – ну что ж, я была так одинока, что, взгляни на меня ласково хоть жаба, я бы и ее охотно поцеловала.
На этом она решила закончить разговор и, резко повернувшись, поспешила удалиться. По последовавшей за этим тишине она поняла, что Эрот предпочел остаться на террасе.
Проникнув сквозь кирпичную стену в холл, Психея увидела в нескольких шагах от себя Аннабеллу в поясе Афродиты.
Быстро подойдя к ней. Психея уже хотела было расстегнуть пояс, но в этот момент она услышала голос леди Эль:
– Психея, прошу вас, не надо! Зевс сказал, что все будет хорошо, если позволить Аннабелле надеть его!
– Зевс? – переспросила изумленная Психея. – Он здесь? Он очень сердит? Он знает, что я затеяла?
– Я не могу сказать, здесь ли он сейчас. Я говорила с ним уже давно. По правде говоря, я не заметила, чтобы он сердился. Я не возьму на себя смелость говорить, что он думает по поводу ваших шалостей. Но я надеюсь, его желание относительно пояса вы исполните.
– Разумеется! – воскликнула Психея. – А как же Эвелина?
Леди Эль пожала плечами:
– Не знаю, но я совершенно убеждена, что пояс должна носить Аннабелла.
Психея отступила от Аннабеллы, дав ей пройти в бальный зал. Потом, взглянув еще раз на леди Эль, она сказала:
– Но я должна знать, что будет дальше! С этими словами она полетела вслед за Аннабеллой, которая вышла на террасу, откуда сама Психея появилась всего несколько минут назад.
