Роковой шаг - Карр Филиппа (полная версия книги txt) 📗
— Разве сотни людей не говорят то же самое?
— Конечно. Это же очевидно. Будет масса желающих быстро разбогатеть. Мы должны спешить. Акции в пятьдесят фунтов уже стоят сотню.
— Мне это кажется непостижимым. Как они могут так дорого стоить?
— В связи с видами на будущее, моя дорогая. Говорят, дивиденды будут пятьдесят процентов. Все дело в том, чтобы купить дешевле, а продать дороже.
— Наверняка каждому придет в голову эта идея.
— Но главное — угадать нужный момент, когда купить и когда продать.
— А разве можно быть уверенным в этом? Ланс обнял меня и крепко стиснул.
— Дорогая моя, осторожная Кларисса, ты можешь довериться твоему старому Ланселоту.
Я помолчала, как всегда, встревоженная его игровыми подвигами.
— Ну, а если не получится так, как ты надеешься?
— Любимая, неужели ты думаешь, что я не угадаю правильного момента, чтобы продать?
— Я бы не стала связываться с подобными авантюрами.
— Что? И продолжать жить так всю жизнь!
— Это очень спокойный образ жизни.
— И видеть, как все вокруг нас делают состояния!
— Если кто-то их делает, можешь быть уверен, что кто-то их теряет.
— Предоставь это решать мне, любимая.
— Ланс… много ли денег ты собираешься вложить в эту «Компанию южных морей»?
— Если немного, то вообще не имеет смысла этим заниматься. К тому же, Кларисса, я думал, что ты захочешь принять долевое участие.
— Я?
— А почему бы и нет? Ты состоятельная женщина.
— Я не игрок. Мне нравится существующее положение дел. Кроме того, я не могу трогать мое наследство, которым управляет Ли.
— Может быть. Но есть еще деньги, которые оставил тебе твой отец.
— О нет. Я не хотела бы их трогать. Он пожал плечами и засмеялся, но больше не стал об этом говорить. Вскоре он опять куда-то ушел, и весь остаток дня я его не видела. В тот вечер мы ужинали одни, и он казался рассеянным.
— Наверно, ты все еще мечтаешь о состоянии, которое намерен нажить на этом деле.
— Оно ошеломит тебя, Кларисса.
— Надеюсь, ты не слишком много вложил.
— Достаточно, чтобы сделаться богатым, очень богатым.
Я пожала плечами.
— У нас всего достаточно. Мы можем иметь то, что захотим, конечно, в разумных пределах. Я не понимаю, зачем нам так страстно желать больше.
— Подожди, Кларисса, тебя тоже охватит трепет, когда ты увидишь, какое состояние у нас будет.
Когда мы легли спать, я почувствовала его беспокойство. Он не мог уснуть; я тоже.
Вдруг он схватил меня за руку — Ты не спишь, Кларисса?
— Нет. Я знаю, что и ты не спишь О, Ланс, не нравится мне все это. У меня плохое предчувствие…
— Ты думаешь, это игра. Нет. Это нечто вполне определенное — Не вижу в этом смысла. Почему то, что куплено сегодня, будет завтра стоить намного дороже? Ведь оно не поменяло своей ценности?
— Ценность изменилась, потому что очень много людей хотят иметь это.
— Хотят, потому что верят, что это вмиг сделает их богаче.
— И сделает.
— Но не могут же все стать такими богатыми?
— О, акции со временем установятся. Вот почему разумно покупать их сейчас. Дивиденды, которые принесут наши деньги, — вот что делает замечательным это предприятие. Пятьдесят процентов! Только вообрази!
— Я не верю и не понимаю этого.
— Ах ты, неверующая!
Он прижал меня к себе и стал ласкать. Он говорил, как сильно меня любит, как я изменила всю его жизнь; как он восхищался мной с самого нашего путешествия в Йорк; как он ревновал к бедному Дикону и как счастлив, потому что собирается провести со мной всю оставшуюся жизнь.
Лансу всегда удавалось вызвать во мне ответное чувство. Он был нежен, внимателен и страстен в одно и то же время. Я сказала ему, что счастлива и хочу радовать его до конца моих дней.
Как всегда в такие моменты, я шепотом попросила прощения у Дикона. Моя встреча с ним все еще сохранялась в моей памяти как что-то прекрасное, но со временем она стала больше походить на сон и приобретать оттенок нереальности.
Наконец Ланс прошептал мне:
— Кларисса, дорогая, я не могу оставить тебя в стороне. Ты должна принять участие. Я хотел, чтобы ты разделила…
Сердце мое забилось быстрее:
— Ты о чем?
— Я купил для тебя акции. Ты должна принять участие. Все, кто может, должны участвовать.
— Что ты говоришь?
— Я устроил так, чтобы пять тысяч фунтов из твоего наследства от Хессенфилда вложить в «Компанию».
— Что ты устроил?
Я отпрянула от него, но он притянул меня к себе и стал целовать лицо, шею.
— Я говорил об этом с Грендаллом, — сказал он. Грендалл был адвокат, который вел мои дела по наследству Хессенфилда. — Он хотел получить твое согласие, но так как я твой муж, он довольствовался моим. Я должен был это сделать для тебя, Кларисса.
— Пять тысяч фунтов, — пробормотала я. — О, Ланс… как ты мог!
— Разве я могу стоять в стороне и смотреть, как все делают себе состояние, а моя маленькая Кларисса не участвует в этом?
Несколько мгновений я не могла выговорить ни слова. Это составляло половину суммы, которую мне оставил отец. Мной овладел бешеный гнев — во-первых, потому, что я ненавидела эту игру, которая возбуждала его больше, чем я, и он мог забыть про меня, когда им овладевал азарт; во-вторых, потому, что он посмел действовать, не посоветовавшись со мной.
Ланс попытался успокоить меня, прижимая к себе мое дрожащее тело. Я оттолкнула его и села на кровати.
— Как ты посмел! — закричала я. — Ты не способен противиться этому зуду. Если хочешь и дальше рисковать деньгами, ограничивайся, пожалуйста, тем, что имеешь сам.
— Кларисса, дорогая, ты действительно сердишься на меня? Подожди и увидишь, что это принесет тебе.
— Я не намерена расстрачивать свое состояние, а ты не имеешь права обращаться со мной и с моим имуществом как со своей собственностью.
— Я люблю тебя. Я только хотел сделать для тебя как лучше.
Я спрыгнула с кровати. Мне хотелось убежать от него, чтобы он не начал успокаивать меня и ласкать до тех пор, пока не добьется, что я прощу его и забуду обо всем. Было важно, чтобы он понял, что я чувствую и насколько возмущена его поступком.
Ланс лежал, опершись на локоть и глядел на меня со снисходительным видом, таким знакомым мне. Он отказывался допустить, что я серьезно осуждаю его, и пытался отбросить все это как не стоящее внимание. Но для меня это было очень важно.
— Не думай, что несколькими нежными словами тебе удастся успокоить меня.
— Ляг в кровать, и поговорим разумно. Ты простудишься, стоя там.
— Не лягу. Мне нужно подумать, что мне делать. Я хочу побыть одна.
Я направилась в туалетную комнату, в которой стояла кушетка.
— Не собираешься же ты спать там?
— Я сказала тебе, что хочу побыть одной.
— На этой кушетке очень холодно и жутко неудобно.
Я не обратила на него внимания и пошла в туалетную комнату. Я вся дрожала, но не от холода.
В ту же минуту Ланс оказался рядом и обнял меня.
— Если ты настаиваешь на том, чтобы спать отдельно, есть только один выход… вернее, два. Или я должен предложить тебе кровать, а сам лечь на кушетку, или я должен воспользоваться правами мужа и снести тебя на кровать. Что ты выбираешь, Кларисса? Пожалуйста, выбери второй вариант, ведь мне будет очень неудобно на этой кушетке.
Он засмеялся, и, несмотря ни на что, я вдруг тоже засмеялась. Это было на него похоже — внести смешную ноту в серьезную ситуацию.
Ланс подхватил меня на руки и отнес на кровать. Я сразу же вспомнила нашу первую ночь, когда он так же нес меня на кровать. Тогда я дрожала от предвкушения, сейчас — от гнева.
Мы лежали рядом. Он обвил меня рукой. Я знала, что он пытается вызвать во мне желание; акт любви должен был помирить нас. Ланс думал, что так будет всегда. Так бывало, когда он возвращался домой после ночной игры. Но на этот раз я не собиралась быстро сдаваться.
— Не пытайся меня уговорить, Ланс.
