Греховные поцелуи - Блэйк Стефани (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Питер заглушил двигатель и, скользя на крыле, повел самолет на крутое снижение, чтобы сбить пламя с кабины. Однако новый истребитель не слушался, и шквал огня объял кабину.
А на земле его товарищи, парализованные страхом, наблюдали за разыгрывавшейся в небе трагедией. Летчики боялись огня больше, чем любого немецкого аса.
– Держись, Пит, – шептал Рикенбакер. – Милостивый Боже, пусть он справится.
Питер увидел впереди широкий ручей и увеличил скорость, чтобы истребитель продолжал лететь к воде, затем выбросился из кабины и живым факелом полетел к земле. Последнее, что он помнил, был оглушительный всплеск...
К тому времени, когда Лафбери, Рикенбакер и остальные летчики примчались в грузовике на место происшествия, они увидели лежащего на земле Питера и двух французских фермеров, снимавших с него обмундирование, от которого шел пар.
Лафбери обратился по-французски:
– Он жив?
– Думаю, да, сэр, но у него очень сильные ожоги.
– Благодарю вас, месье. Если бы вы не вытащили его из воды, наш летчик утонул бы... Ладно, друзья, давайте отвезем Питера в полевой госпиталь, – сказал майор.
Спустя полчаса Лафбери и Рикенбакер ходили вокруг палатки. Рик затоптал сигарету носком ботинка, когда хирург вышел из палатки, снимая резиновые перчатки.
– Как он?
– Я бы сказал, шансы у него пятьдесят на пятьдесят. Все лицо, шея, руки и нижняя часть ног в ожогах второй и третьей степени, но тяжелая летная куртка защитила его торс. Мы должны как можно быстрее эвакуировать его в Париж.
– Он в сознании? Нам можно его увидеть? – спросил Лафбери.
– Вы можете его увидеть. Ваш друг находится в забытьи, – ответил хирург.
Они вошли вслед за врачом в палатку, где Питера готовились переложить с операционного стола на носилки. Склонившись над ним, майор сказал:
– Как дела, Пит? Это Лаф, а рядом со мной Рик.
Обожженный смотрел на них пустыми, невидящими глазами.
– Он слышит нас, док?
– Я не могу сказать наверняка.
Складывалось впечатление, будто Питеру казалось, что он совсем один в палатке.
– Пойдем, Рик, – смирившись, сказал Лафбери. – Мы не сможем до него достучаться. – И в последний раз обратился к Питеру: – Ты поправишься, дружище. Черт возьми, ты очень скоро вернешься в эскадрилью!
Возвращаясь в грузовике на аэродром, пилоты молчали, и вдруг Петерсон воскликнул:
– Джильберта! Кто скажет ей?
С мрачным видом Лафбери ответил:
– Полагаю, что сообщить должен я. – Он глубоко вздохнул. – Ей придется отказаться от свадебных хлопот. Питер еще долго-долго не сможет пройти между рядами в церкви.
В тот же самый день майор Лафбери в парадной форме заставлял себя подняться по каменным ступенькам дома мэра. Дверь открыла Джильберта. Увидев Лафбери, она побледнела и ухватилась за косяк, чтобы не упасть.
– Что... что случилось с Питером?
– Он жив, Джильберта, но... – Лафбери умолк, с трудом выдерживая взгляд Джильберты, в котором отразился охвативший ее ужас. – Мы можем поговорить?
Она молча кивнула. Мадам Буайе вышла из кухни, вытирая руки о фартук, и спросила:
– Что такое, Джильберта?
– Мама, это... это майор Лафбери, командир Питера. Он... ранен.
– Боже мой! – воскликнула мадам Буайе и разрыдалась.
Обняв обеих женщин, майор Лафбери повел их в гостиную. Стараясь, чтобы голос не выдал его волнения, он объяснил, что произошло, и заверил их, что Питер получит лучшую медицинскую помощь.
– В какой госпиталь его отправляют? – спросила Джильберта. – Я поеду следующим поездом в Париж. Я должна быть рядом с ним.
– Нет никакой спешки, моя дорогая, – сказал Лафбери. – Возможно, еще много дней он не будет вас узнавать.
– Тем не менее, я должна быть рядом с ним, буду держать его за руку и ждать.
– Ну, я вижу, вас не остановить. Но по крайней мере подождите денька два, пока не пройдет шок от всего случившегося, – посоветовал Лафбери.
– Майор прав, дорогая, – согласилась ее мать. – Мы поедем вместе. Тебе в ближайшее время понадобится кто-нибудь, на кого бы ты могла опереться.
Лафбери встал.
– Мне очень жаль, что я принес такое горькое известие. Когда Питер придет в себя, скажите ему, что вся эскадрилья переживает за него.
...Не пройдет и недели, как майор Лафбери погибнет в аварии, очень похожей на ту, что произошла с Питером Пайком.
Два дня спустя Джильберту с матерью встретил на парижском вокзале капитан авиационного корпуса армии.
– Я – капитан Джеймс Меллон, – представился он. – Майор Лафбери позвонил и попросил вас встретить. На улице ждет машина. Сначала поедем в отель, а после того как вы там устроитесь, я повезу вас в госпиталь навестить лейтенанта Пайка.
Джильберта поблагодарила его и спросила о Питере.
– Я, право, не могу сказать ничего определенного, мэм. Сейчас еще слишком рано что-либо говорить. – У двери их номера капитан дал Джильберте визитную карточку: – Меня можно застать по этому телефону. Просто дайте знать, когда вы будете готовы ехать в госпиталь.
– Как мы сможем когда-нибудь отблагодарить вас, капитан?
Он улыбнулся и дотронулся пальцами до своей фуражки.
– Только посмотреть на вас уже вознаграждение.
В тот же вечер они навестили Питера. Главный хирург побеседовал с Джильбертой, прежде чем проводить ее в палату, в которой, кроме кровати Питера, стояло еще восемь других.
– Я знаю, что вы – невеста лейтенанта Пайка, мадемуазель Буайе. Он все еще очень плох и, возможно, не узнает вас. По-видимому, у Питера периодически случаются приступы амнезии. Надеемся, что они пройдут, когда стабилизируется его состояние. Между прочим, как только он будет в состоянии путешествовать, мы отправим его на пароходе домой. В Соединенных Штатах возможности медицины намного превосходят те, что мы имеем здесь, в армейском госпитале. Прежде всего ему потребуется пластическая операция...
Слезы хлынули из глаз Джильберты, и спазм так сильно сжал горло, что она не смогла ответить. Она лишь кивнула головой и направилась в палату. Было огромным облегчением оказаться рядом с любимым, убедиться, что он жив, находится в сознании, и в то же время Джильберта пришла в уныние от его ужасного вида. Забинтованный в ярды белого перевязочного материала, Питер напоминал египетскую мумию. Были видны только его глаза, нос и рот, но и они были покрыты волдырями.
Собрав все силы, Джильберта заставила себя улыбнуться и сказала:
– Я не могу тебя поцеловать или дотронуться до тебя, мой дорогой, но моя любовь так сильна, я знаю, ты ее чувствуешь, точно так же, как я чувствую твою любовь.
Последние слова были явной ложью, потому что его пустой взгляд ничего не выражал, даже то, что он знает о ее присутствии. Тем не менее, сидя на белом металлическом стуле рядом с его кроватью, отгороженной ширмой, Джильберта улыбалась и непринужденно болтала, как будто Питер понимал, что она говорит.
– Конечно, нам придется отложить свадьбу, пока ты не поправишься, но это не так уж важно. Главное для тебя – полностью поправиться, а затем мы подумаем о новых планах.
Для самой Джильберты эти слова звучали невразумительно, неискренне, неубедительно, а глубоко внутри ее зрело зернышко страха, которое в последующие дни так разрастется, что начнет душить ее.
В этой метафоре содержалась горькая ирония. В Джильберте действительно росло семя, но совсем иное – семя Питера Пайка.
К счастью, Джильберта пока не подозревала об этом, потому что позднее, когда поймет, что произошло, она слишком хорошо запомнит отчаяние, охватившее ее душу.
Книга вторая
Глава 1
Выздоровление Питера Пайка протекало очень медленно и трудно. Потребовалось пять лет, чтобы сделать десять сложнейших операций. Были приглашены ведущие специалисты мира по пластической хирургии, и все же физические раны куда меньше беспокоили Тару и Дона, чем душевные страдания Питера.
