Дерзкий поцелуй - Портер Маргарет Эванс (книга регистрации txt) 📗

Она больше не девственница. Сможет ли лорд Ньюболд обнаружить это? Она не была уверена, но знала, кто сможет сказать ей об этом, – Кэлибрид Тир, деревенская колдунья. Люди ходили к ней за приворотными зельями, заклятиями и информацией такого рода, о которой девушка благородного происхождения не решилась бы узнать даже у доктора.

Женщины чесали шерсть, когда граф ворвался в замок и бросил на стол экземпляр «Мэнкс меркъюри».

– Вот интересные новости для вас, – заявил он. – Женщинам всегда нравятся описания свадеб.

– Чья свадьба? – спросила его жена.

– Его светлости герцога Этолла, Джона Мюррея, знаменитого – и нерадивого – губернатора нашего острова.

Лавиния взяла газету, просмотрела ее в поисках заметки.

– Он женился на леди Маклауд, вдове и шотландке.

– Будь он проклят, – прорычал граф злобно, – и заодно весь его клан! Когда Этоллы отдали свой остров правительству Британии, они набили свои карманы и разорили нас всех.

– Я помню первый стишок, которому ты научил нас, – улыбнулась ему Лавиния. – «Нерожденные дети проклянут тот день... «

– «... когда был продан наш остров Мэн», – закончили вместе с ней Керр и Китти.

– На почте я обнаружил письмо для тебя, Лонду, с лондонской маркой.

Лавиния узнала аккуратный почерк Фрэнсис Рэдсток.

– «Моя дорогая Лавиния, – прочитала она вслух, – я начну с жалобы, потому что ты не стала моим постоянным корреспондентом, как я ожидала, когда уехала из Лондона. Мой друг лорд Ньюболд заходит каждый день и спрашивает, не получала ли я известий о твоем возвращении. Даже отремонтированный «Друри-Лейн» или великолепие итальянской Оперы не могут излечить его от уныния». – Лавиния остановилась. – Не думаю, что остальное вас заинтересует.

Ее брат и сестра обменялись многозначительными взглядами.

– Маркиз тоскует по нашей Лонду, – предположил Керр.

– Он страдает от любви, – добавила Китти. – Тебе стоит поскорее отправиться в Англию, прежде чем он умрет от разбитого сердца.

– Если я поеду, – ответила Лавиния, – то только ради отца. У него уже есть одна дочь – старая дева, какое несчастье, если их будет двое!

Китти отомстила, бросив в нее пригоршню шерсти.

– Негодница! Вот погоди, когда-нибудь я выйду замуж. Мой муж будет настоящим жителем Мэна. Мне не нужен один из твоих чопорных английских лордов!

– Нет, ты скорее выйдешь замуж за твоего доктора, – подколол ее брат.

– Лонду, – серьезно произнес их отец. – Ты знаешь, что можешь остаться здесь, с нами. Но если ты решишь уехать – по любой причине, – я оплачу твою поездку в Англию. Только запомни, на этот раз выбор целиком за тобой.

Он обнял ее за плечи.

– Ты помнишь акварель, которую ты нарисовал много лет назад, где Керр, Китти и я изображены в виде птиц? – спросила она.

– Ширра, Дриан и Лонду. Интересно, что случилось с ней?

– Она висит в моей комнате, – сказала Китти. Она радостно улыбнулась. – Летом я привезу ее в Англию, Лонду, – в качестве свадебного подарка.

ЧАСТЬ III

Глава 20

Суффолк, апрель 1794 года

Лошади, галопом несущиеся по Моултон-Хит, рассекали густой туман, висящий над блестящей от росы землей. Гаррик наблюдал за их бегом в подзорную трубу.

– Великолепный вид, Ник.

Его спутник, не более пяти футов росту, и тощий, как гончая, коротко и деловито кивнул:

– Они справятся, милорд.

Гаррик вытащил Ника Каттермола из неизвестности и взвалил на него управление конюшней Армитиджей. Его вера в йоркширца была вознаграждена несколькими впечатляющими победами. Он не мог винить своего тренера за неудачи последнего сезона, когда из-за испорченного корма заболели их самые лучшие скакуны. Но ничто не могло восстановить их репутацию в кругу знатоков, кроме эффектной победы на предстоящих весенних скачках.

– Люди помнят, что нам не повезло, – вздохнул Ник. – Они не знают, что случилось. Им все равно.

– Ты выходил их, они уже здоровы. Валет выглядит особенно сильным.

– Угу, тренировать его легко, ведь он такой спокойный и степенный.

Гаррик повернулся и направил трубу на гнедую кобылу, на которой выезжал из конюшни молодой жокей.

– Вон наша Ставка. Он уже установил с ней контакт?

– Не уверен. – Ник обратился к помощнику конюха. – Удлини эти ремни. Он просто разминает ей ноги, он не скачет на ней.

Как и все жокеи Каттермола, Кон Финбар ездил без хлыста.

– В четыре года она выиграла три старта из четырех, – напомнил Ник своему хозяину. – Я хочу, чтобы она побила тот рекорд. – Он прикрыл глаза ладонью от восходящего солнца. – Ваша светлость ждет гостей? Или это шпион, посланный конкурентами?

Экипаж, ехавший по разбитой дороге, остановился неподалеку от загона.

– Дядя Барди! – Гаррик торопливо направился к нему.

Две недели назад он сбежал из Монквуд-Холла, после того как объявил об изменении своих брачных планов. Он с ужасом думал о том, что дядя снова начнет приставать к нему с расспросами – а разве можно говорить о делах в столь ранний час? Его голова все еще болела после бесконечной ночи, когда он пытался утопить свои печали в вине.

Баронет держал путь в Кембридж.

– Не мог проехать мимо Моултона и не заглянуть, Гарри. Уже вывел своих на пробежку? – заметил он, наблюдая, как лошади мчатся по белесой пустоши. – Кого ты выставишь на первых скачках в Ньюмаркете?

– Валета, Ставку и Десятку, – перечислили своих скакунов Гаррик.

– По этим именам все поймут, что владелец – ты, так же как и по бело-зеленым костюмам. Кто из жокеев поскачет на Кубок Хайда?

– Кон Финбар.

– Твой паренек-ирландец? Я думал, что ты поставишь Джорджа Гослинга. Он всегда выступал в Моултоне, еще при покойном герцоге.

– У него и так достаточно дел, – вмешался Ник Каттермол. – Впереди еще много скачек.

Баронет улыбнулся:

– Ты же мечтаешь именно об этом Кубке, так, Гарри? Если ты скажешь, что в этом году выиграешь Кубок Хайда, то я сам поставлю на тебя.

– В будущем у нас может не быть такого шанса – мне, возможно, придется продать победителей, чтобы покрыть расходы. У меня ведь нет таких бесконечных ресурсов, как у герцога Белфорда или принца Уэльского.

– Я слышал, что лорд Гросвернор уже распродает свою конюшню; мне будет жаль, если тебе придется сделать то же. На земле Моултон-Хит выросло немало крепких лошадок – многие из них стали чемпионами.

Это была неприятная тема, и Гаррику не хотелось ее развивать.

– Хочешь позавтракать со мной? – спросил он дядю. – Я встал до зари и не ел ничего, кроме крепкого кофе.

Он повел сэра Бардольфа в свое временное пристанище – ветряную мельницу, переделанную в жилой дом, – она давно служила штаб-квартирой герцогов Холфордов во время посещения конюшен.

Он смутился при виде беспорядка в гостиной.

– Я дал Карло выходной, – пояснил он.

Сапоги для верховой езды, щетка и вакса валялись на полу; на каминной полке лежал кнут. Вокруг овального стола в беспорядке стояло с полдюжины кресел красного дерева, на спинке каждого из них была нарисована картинка, изображающая скачки.

– Неплохо придумано, – восхитился сэр Бардольф. – Они новые?

– Только что доставлены из мастерской Шератона. Украшение – моя идея, и Шератон взялся за этот заказ. Здесь ты видишь всех победителей и жокеев из конюшен Армитиджей. Вот Стрела на финише в Эпсоме. И знаменитая победа в Ньюмаркете Диадемы.

Барди перевел взгляд со спинок кресел на пустой графин.

– Я беспокоюсь о тебе, Гарри. Ты очень плохо перенес свою недавнюю потерю – я говорю не о проигрыше на скачках.

– Я добьюсь ее, – заявил он храбро. – У Лавинии было достаточно времени, чтобы все обдумать. И у меня тоже. – Он упал в одно из искусно расписанных кресел. – Под давлением обстоятельств она была вынуждена полагаться на свой ум и свою находчивость. Да, она обманула меня, но граф и его адвокат просто не оставили ей выбора.