Любовное состязание - Кинг Валери (бесплатные версии книг txt) 📗
Конистан сжимал ее плечи, чувствуя, что сгорает от желания. Он и сам не смог бы объяснить, что за буря страстей разыгралась у него в груди. Никогда прежде ему не случалось так терять голову из-за женщины. Ее волосы были гладко стянуты и уложены тяжелым узлом на затылке, но один непокорный локон, выбившийся из прически, ниспадал ей на шею, дразня и маня его губы. Ничего на свете ему не хотелось так сильно, как проложить дорожку поцелуев вдоль этого локона. Не в силах удержаться, он наклонился вперед…
Удивленная его молчанием, Эммелайн вдруг почувствовала у себя на шее его дыхание, а потом и его губы.
– Нет! Нет! – Насмерть перепуганная внезапно пробудившимся в душе желанием, она резко обернулась, вытянув вперед руки, словно в попытке отгородиться от него.
Но его нескрываемая страсть странным образом подействовала и на нее, и она ощутила неодолимое стремление вновь очутиться в его объятиях. Но это было бы чистейшим безумием! Что же происходит с ними обоими?
Звуки мужских голосов, перекликавшихся, пока их обладатели торопливо пересекали парк, стремясь поскорее укрыться от хлынувшего ливнем дождя, разрушили очарование, царившее в утренней столовой. Конистан отпрянул от Эммелайн, бормоча извинения, но попросил ее задержаться еще на минуту.
Девушка с облегчением перевела дух, чувствуя, что грудь все еще болит от нестерпимого напряжения. Ей даже пришлось ухватиться за край полированного комода красного дерева, чтобы устоять на ногах, тяжело дыша и моля Бога избавить ее от мучительных и противоречивых чувств.
– Я не хотел пугать вас, Эммелайн, – начал он тихим, неуверенным, почти запинающимся голосом. – По правде говоря, я пришел по делу.
Он говорил, не поднимая на нее глаз и перебирая листки с ее инструкциями, пока не нашел загадочную запись о субботних «скачках».
– Это должен быть сюрприз, – объяснила Эммелайн, причем ее голос прозвучал удивительно спокойно в ее собственных ушах. – В этих «скачках» лошади вовсе не нужны, понадобятся только дамские седла на колесиках, которые будут скользить по рельсам, укрепленным на столбах в дальнем конце парка. Джентльмены будут как бы катать своих дам.
– О, – воскликнул Конистан с легкой улыбкой, перешедшей в смех. – И вы хотите, чтобы я заинтриговал их и держал в неведении до самой субботы?
– Да, пожалуйста. – Как это замечательно, подумала Эммелайн, что ему ничего не приходится растолковывать. Казалось, он всегда понимает ее с полуслова. – По-моему, это будет очень забавно. Пусть все джентльмены думают, что через два дня им предстоит участвовать в скачке, а в субботу обнаружат, что придется сыграть в этой скачке роль лошадей, толкая по рельсу седло с дамой сердца!
– Просто очаровательно, – тихо согласился Конистан. – Я с удовольствием помогу вам в этом розыгрыше, но только при одном условии… – он помолчал, и его лицо вновь стало непроницаемым. – Если вы мне позволите быть вашим партнером.
Эммелайн поняла, что первый бастион, возведенный ею вокруг собственного сердца, рухнул. Видимо, этот человек более искушен в искусстве обольщения, чем она предполагала, но сейчас ей было все равно.
– Буду очень рада, – ответила Эммелайн и быстро, поскольку Конистан сделал было шаг к ней, вытянув вперед руку, выбежала из комнаты.
Оказавшись наконец в безопасности, она заставила себя встряхнуться и, переведя дух, прошептала: «Какой опасный человек!»
24
Конистан сдержал слово, объявив в тот же самый вечер перед обедом,
Между двумя дуэтами, великолепно исполненными Элайзой и Мэри, что в расписание вносится небольшое изменение.
– Первое состязание в искусстве верховой езды, – пояснил он, – состоится в субботу. Этот заезд послужит как бы разминкой к большой скачке, назначенной на среду, только расстояние будет гораздо короче. Зная, что многие из вас уже в нетерпении кусают удила, смею полагать, что эта небольшая пробежка придется вам очень по вкусу.
Молодые господа испустили дружный вопль одобрения: утренняя тренировка разожгла в них жажду соперничества, а известие о предстоящем состязании раздразнило их еще больше.
– Не стану вдаваться в детали, – продолжал Конистан, – хочу лишь предупредить господ, что в этой скачке категорически запрещается применение хлыстов.
Когда некоторые из наездников пожелали узнать причину столь странного и непредусмотренного правилами запрета, Конистан невозмутимо пожал плечами и ответил, что в данном случае общие правила неприменимы, а поскольку у него имеются частные сведения об особом характере предстоящего заезда, подобная мера представляется ему совершенно необходимой. Однако в субботу, как только все участники ознакомятся с условиями соревнования, у них будет полная возможность убедиться в справедливости такого решения, а там уж пусть тот, кто захочет, выразит свое недовольство организатору турнира.
– Разумеется, – поддержала его Эммелайн, изо всех сил стараясь казаться серьезной. – В субботу вы ознакомитесь с маршрутом и общим характером предстоящей скачки. Если после этого кто-то из вас будет по-прежнему настаивать на использовании хлыста, я с удовольствием выслушаю его доводы. Но у меня есть сильное подозрение, что ни один из вас этого не сделает по причинам, выяснение которых лучше оставить до субботы.
Так как эти слова на какое-то время удовлетворили любопытных, Конистан продолжил свое сообщение:
– Однако для участия в скачке каждому из соискателей необходимо будет надеть цвета дамы своего сердца – достаточно будет ленты, носового платка или чего-то в этом роде. Джентльмены, не позаботившиеся обзавестись подобным сувениром, не будут допущены к соревнованию, поэтому советую вам приступить к делу, не откладывая!
В комнате поднялся гул возбужденных голосов, молодые господа стали один за другим подходить к своим избранницам, чтобы выпросить у них знак внимания.
Варден Соуэрби немедленно обратился к Эммелайн, но, узнав, что она уже обещала свой платок Конистану, сурово нахмурился и пробормотал, что они, конечно же, успели сговориться заранее, а это нечестно. Она лишь улыбнулась в ответ и посоветовала ему побыстрее выбрать себе другую даму, пока более проворные кавалеры не увели первых красавиц у него из-под носа. Ее рассмешил его растерянный вид. Варден давно уже выделил ее среди остальных дам и сделал предметом своих ухаживаний, но в эту минуту он оказался в трудном положении: Эммелайн была уверена, что бедняга готов внять ее совету, однако отойти от нее сразу же было бы неучтиво. Поэтому, мужественно борясь с собой, не зная, что сказать, и с тоской оглядываясь по сторонам, Варден простоял возле нее еще целую томительную минуту, а тем временем гостиная наполнилась веселой суетой. Дамы, одна и за другой, охотно расставались со своими ленточками и платочками.
Эммелайн не удержалась от искушения еще немного помучить Вардена в наказание за его поведение минувшим утром, но в конце концов велела ему не валять дурака и живо попросить что-нибудь у хорошенькой Октавии Брэмптон, еще никому не отдавшей своего предпочтения. Недовольно фыркнув в ответ, он потребовал, чтобы в будущем она не давала столь поспешных обещаний Конистану, отвесил чопорный поклон и отправился на осаду Октавии.
Вскоре после этого виконт подошел к Эммелайн с предложением, чтобы джентльмены сопровождали к обеду тех самых дам, которые отдали им свои талисманы. В его глазах читался вызов. Она сразу заподозрила, что он пытается расстроить ее план расположения гостей за столом, и тотчас же принялась отыскивать глазами Дункана и Грэйс. Они оказались в противоположных концах гостиной, и Эммелайн сначала заколебалась, но потом решила: большого вреда не будет, если Конистан решит, что она не так уж сильно жаждет видеть свою дорогую подругу замужем за Дунканом, как это было на самом деле.
– Почему бы и нет? – пожав плечами, ответила она на его предложение. – Мне кажется, это превосходная мысль, как раз в духе наших состязаний!
Конистан с видом триумфатора поклонился хозяйке, но вскоре оказалось, что он рано радуется, потому что в эту самую минуту Дункан – к вящему изумлению Эммелайн и к ужасу застигнутого врасплох Конистана – вдруг спохватился, пересек гостиную и подошел к Грэйс, которая с улыбкой, полной обожания, вложила ему в руку крошечный кружевной платочек.
