Погнутая сабля (ЛП) - Грэм Уинстон (книги онлайн полные .TXT) 📗
Не похоже, что Демельза уехала в карете Жоди, иначе Виктуар бы что-нибудь знала. Но если она уехала с кем-то другим, то почему не оставила еще одной записки в квартире? Их нет, они уехали — вот и все, что он точно знает. Но через какие ворота, какой дорогой, в чьем экипаже — все это оставалось неизвестным.
И спросить не у кого. Двери британского посольства оказались закрыты и перегорожены решеткой, точно в ожидании осады. Да и стоило ли возвращаться, врываться туда и будить всех, чтобы еще раз услышать: «Мы уверены, они уехали и сейчас в безопасности. Последуйте их примеру».
Анри де ла Блаш тоже исчез. Бессмысленно идти во дворец, даже если Россу и разрешат войти, в поисках одного из самых ревностных сторонников Бурбонов. Возможно, он уже мертв, потому что напоследок позволил себе какой-нибудь дерзкий жест. Сражений практически не было. Революция свершилась с легкостью переменившегося ветра, словно вовсе не зависела от воли людей. Анри мог оказаться под арестом или просто незаметно смешаться с толпой. Как найти нужного человека, когда половина Парижа хлынула на улицы?
А вот через несколько дней, когда все успокоится, когда новый режим возьмет бразды правления в свои руки, возмездие может и наступить.
И уж конечно, сейчас никого не интересовало местонахождение сэра Росса Полдарка, владельца и капитана шахт из Корнуолла, вознесенного так высоко вопреки его воле.
Если не считать супа в посольстве, он ничего не ел с самого утра, и к усталости прибавлялся голод.
В квартире оказалось не так-то много еды, но он нашел хлеб, немного масла и кусок бри и жадно набросился на них. Вчерашний хлеб потерял всю свою хрустящую легкость: в свежем виде это был лучший хлеб в мире, но сыр как раз созрел. Росс обнаружил непочатую бутылку красного вина, и выпил его жадными глотками.
Он снова подумал о незаслуженных почестях, которые пытались ему навязать. Еще много лет назад его убеждали стать судьей. К примеру, Ральф-Аллен Дэниэлл в Трелисике, еще в девяносто четвертом. Росс отказался (одно из немногих здравых решений в его жизни): сказал, что не готов судить соседей. И тогда это поручили Джорджу Уорлеггану, который получал от этого удовольствие, да и сейчас наверняка наслаждается. Отправлять мальчишек в ссылку за кражу кролика. Ему это вполне подходит.
И не успел Росс отказаться, как его начали уговаривать выдвинуться в парламент. Сэр Фрэнсис Бассет, затем лорд Фалмут. А уж Фалмут-то точно выбрал его не за выдающиеся способности и широту души. Росс подходил для его плана: благодаря мелкой революции в карманном округе Труро Джорджу Уорлеггану удалось свергнуть кандидата Фалмута, и тот, желая поскорее нанести ответный удар, рассудил, что Росс единственный человек, обладающий достаточной популярностью среди двадцати выборщиков и способный вернуть это место.
Это с одной стороны. Росс допил последний глоток и потянулся за наполовину полной бутылкой на другом столе. А с другой, почему, отказавшись стать судьей, он решил избираться в парламент? В основном из-за измены Демельзы, ее увлечения молодым моряком и поэтом Хью Армитаджем, ее неверности в мыслях (а как подозревал Росс, и в поступках), ее отказа в сочувствии и понимании, сострадании и любви. Боже, как больно ему было в то время! Это сжигало, словно кислота, разъедая желудок и сердце. Последствия всего этого, даже после смерти Хью, чувствовались многие годы.
Возможно, в какой-то мере это его спасло: он понял, что его счастье зависит от одной из тысяч женщин этого мира. Той, которую он подобрал голодной, босоногой, оборванной и вшивой и взял на работу в дом, на кухню. Но долгое время над их жизнью нависала тень его первой любви, Элизабет, к которой он когда-то испытывал глубокую, безнадежную привязанность. Давно ушедшая, давно умершая, сейчас она стала для него такой же тенью, как Хью Армитадж. И хотя мысли о них обоих по-прежнему оставались болезненными, они напоминали тусклый отблеск догоревшего костра.
Росс доел сыр и огляделся. Больше еды не нашлось. Он зевнул. На него нахлынула ужасная апатия. Если он и уедет сейчас, то куда? Он чувствовал, что не готов к еще одной ночи в коттедже, со спрятанным под мышкой кошельком. По крайней мере, Демельза и дети уже выехали из Парижа, а значит, им не грозят ни гражданская война, ни преступные намерения Наполеона. Он ничем не поможет им, поехав вслед, потому что может лишь гадать об их маршруте.
Солнце встает в шесть. Светать начинает после пяти. Если сейчас он ляжет спать и встанет в четыре, то даст отдых ноге и отдохнет сам. Неизвестно, как тяжело будет достать лошадей по пути в Кале, но если обращаться с лошадью бережно и осторожно, то вполне можно проехать весь путь и на одной. Теперь, когда Наполеон занял Париж, он первым делом начнет формировать новый кабинет, и потребуется несколько дней, чтобы написать обещанную новую конституцию. С провинциями тоже возникнет много проблем. Бордо всегда оставался роялистским, как и другие города поменьше. К северу от Парижа, если не считать Лилля на западе, нет важных городов, которые могли бы в ближайшее время привлечь внимание Бонапарта.
Росс прошел в спальню, впервые за два дня разделся. Одежда успела намокнуть и просохнуть, и не единожды. Он накинул старый халат и лег в постель.
На несколько минут его мысли вернулись к тому, о чем он размышлял за ужином. Став членом парламента, он побывал в ряде зарубежных миссий. Некоторые имели второстепенное значение, а некоторые, как он сейчас понимал — вообще никакого. Тогда же он забросил усадьбу и шахты, а в какой-то мере жену и друзей. Если бы он проводил все время в Корнуолле, занимаясь банковским делом и шахтами, то, вероятно, уже разбогател бы. И наконец, его уговорили принять титул, которого он не хотел и не заслуживал.
Что бы сказал на это отец? «Зачем тебе титул, мальчик мой? Полдаркам не нужны титулы. Мы хороши такими, какие есть».
А мать? Его любимая, темноволосая мать, которая умерла такой молодой, что даже ее лицо стерлось из памяти. Она могла бы и не согласиться. Как и Демельзе, ей могло понравится, что Росс принял титул. Как сказала Кэролайн, таковы женщины.
Но теперь его миссию, проходившую так хорошо, прервали обстоятельства. К чему теперь докладывать о настроениях и симпатиях французской армии, когда за три прошедших недели она недвусмысленно и блестяще о них объявила?
А что, если он пойдет к принцу-регенту и скажет: «Ваше высочество, цель, с которой я принял этот титул, провалилась. Как насчет того, чтобы забрать его назад?»
С этой мыслью он провалился в сон.
Обычно Росс спал хорошо, но чутко. Если он решал, что нужно проспать пять-шесть часов, то с легкостью просыпался к назначенному времени. Но он не взял в расчет накопившуюся усталость последних дней и эффект от полутора бутылок вина.
Когда он проснулся, почти рассвело. Кто-то стучал в дверь.
Он встал, натянул штаны, накинул халат и пошел открывать.
В дверях стояли два жандарма, а позади них мужчина в гражданском платье.
— Сэр Росс Полдарк?— спросил мужчина.
— Да?
— Мы можем войти? — спросил он уже по-английски.
Росс молча посторонился. Он испугался, что с Демельзой что-то случилось. Они вошли.
Человек в штатском протянул ему документ.
— Вот ордер на ваш арест.
Еще один мужчина стоял на лестнице, но входить не спешил.
Росс выглянул в окно. День выдался погожий, даже выглянуло холодное солнце.
— На каком основании?
— За шпионаж в пользу Бурбонов.
— Это нелепость. Я английский военный, приписанный к посольству.
— Мы знаем, за кого вы себя выдаете, месье. Если мы ошиблись, то, несомненно, полностью загладим нашу вину. Судебный следователь во всем разберется.
Росс провел рукой по подбородку, не бритому уже два дня.
— Я прикомандирован к посольству. У меня дипломатический иммунитет.
— Месье, находись вы в посольстве, то могли бы на это сослаться. Но сейчас вы на французской земле.
