По прихоти короля - де Ренье Анри (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
В заключение он сказал, что проверка эта заслуживает внимания и очень хорошо, что она имеет место; если он выйдет из нее с честью, он будет знать, что ему можно еще доверять своим телесным силам, если же нет, то он разом избавится от недугов, которые не замедлили бы на него обрушиться.
Потом он натянул одеяло на нос и перестал говорить. При нем осталась его сестра, старая барышня де Маниссар.
Что касается его жены, то при первых признаках болезни она живо улетела в Париж. Пришлось моментально запрягать лошадей к ее отъезду, и, покуда запрягали, ее невозможно было удержать в комнате, так боялась она вдыхать зараженный воздух. Она вышла в сад под самым солнцепеком и от страха так волновалась, что три раза ей пришлось, подняв юбки, полить кусты по краям дорожки, причем она все время спрашивала, поданы ли лошади, будто малейшая задержка могла оказаться для нее роковою. Как только она добралась до Парижа, то разделась догола и всю ночь натиралась маслами; так как служанки выбились из сил, она приказала разминать себя рукою здоровому лакею, которому, из совершенно бесполезной предосторожности, завязала глаза.
Между тем маршалу было то лучше, то хуже. Король послал ему лучшего своего врача, но тот почтительнейше отказался его принять. Многие другие из медиков, с которыми он имел прежде дело, сочли своим долгом проведать его. Любо было смотреть, как они высаживались во дворе из карет или портшезов, в которых приезжали, подымались по лестнице и вели переговоры через замочную скважину, чтобы их впустили в комнату. Двери для всех были закрыты. Одни уходили взбешенные, другие пожимали плечами. Приходили они всякого сорта, старые и молодые, сторонники антимония и приверженцы рвотного, даже шарлатаны и эмпирики, потому что и против них г-н маршал ничего не имел. Но в данную минуту даже сам Эскулап не заслужил бы его благоволения.
Девятого г-н маршал был очень плох; на следующий день он чувствовал себя лучше, так что возобновилась надежда; улучшение было кратковременным, и он умер сегодня утром очень тихо, не говоря ни слова, но кажется с упрямым и удовлетворенным видом человека, который хоть раз в жизни поступил сообразно своему желанию, что при характере г-жи маршальши удавалось не часто.
Она узнала о своем несчастье с большой твердостью. Барышня де Маниссар неутешна. Она крайне любила брата.
Король, отдавая должное заслугам г-на маршала, не одобрил его смерти. Он очень не любит, когда люди, удостоенные с его стороны высоким положением, как г-н де Маниссар, выделяются действиями, служащими доказательством, что почести, которыми можно их наделять, нисколько не меняют сущности нашей природы, во многих отношениях остающейся подверженной смешным случайностям, из чего явствует, что состав людей величайших и ничтожнейших одинаков и состав этот несовершенен. Одним словом, его величество недоволен, когда уклоняются от принятых обычаев, хотя бы это касалось смерти, и когда желают быть независимыми и бунтовщиками.
3 августа 1685 г. Смерть г-на маршала де Маниссара, которая, по моему мнению, должна была быть опасной для Поканси, против всякого ожидания служит им на пользу. Можно было бояться, что они держатся здесь только благодаря покойному г-ну маршалу и без него не смогут обойтись. Он тут ни при чем. Король говорил с ними довольно милостиво и дал понять, что желает продолжать видеть их около себя. По правде сказать, я думаю, что этот знак милости происходит главным образом оттого, что король любит только привычки и привычные лица и при отсутствии даже тех, которые ему не нравятся, он чувствует какой-то недостаток.
Нужно добавить, что здесь очень довольны поведением кавалера де Фрулена. Только что получили известие, что этот молодой дворянин делал чудеса в морском сражении с африканцами. Его галера и он сам особенно отличились. Она сцепилась с неприятельской галерой, он вскочил первым и собственноручно убил капитана. Этот прекрасный поступок доставил ему большую славу.
11 декабря 1685 г. Король на этот год вбил себе в голову, что нужно иметь детей, и все дамы считают своим долгом доставить ему это удовольствие. Только и разговоров везде что о беременности. Принцесса де Бальмон уже запаслась. Однажды король очень резко спросил у г-жи де Бривуа, почему она лишает своего мужа сына. Женщина потеряла голову. С той минуты она все время спрашивает советов; с наступлением весны она поедет на воды.
28 мая 1686 г. Возвратившись с вод, г-жа де Бривуа решила обратиться к Корвизо, врачу. Его ей очень рекомендовали г-н и г-жа де Поканси. Он лечит их обоих, и они очень довольны, хотя у г-жи де Поканси не заметно никаких признаков, объясняющих их довольство. Боюсь, что телосложение ее мало приспособлено к тому, чего от нее ожидают, так как оно хило и слабо. Подобных препятствий нет у г-жи де Бривуа, которая кажется созданной для этого. Впрочем, об этом судить Корвизо. Тут кстати будет сказать несколько слов об этой личности. Он принадлежит к довольно любопытной разновидности и заслуживает краткого очерка. Он не без способностей, но на подозрении у медицинского факультета, и товарищи на него косятся. К тому же, он и не величает себя доктором и открещивается от всякой медицины. Он говорит, что только делает осмотр тела, а лекарства свои дает тайком. Он не носит ни докторского платья, ни шапочки; хотя он безобразен, но одевается пышно, и все пальцы у него унизаны драгоценными камнями, пальцы грязны, отчего камни играют еще ярче. К тому же, брелоки, банты, такое убранство, что можно расхохотаться. Но каков бы он ни был, многие его слушаются. Не имея здесь доверия, он изредка все-таки появляется; явно к нему не обращаются, но пользуются его тайными советами. Входит он втихомолку, но уходит всегда чем-нибудь обеспечив себе возвращение. Он принадлежит к тем людям, которых встречаешь на лестнице и которые жмутся к стене, уступая вам дорогу. Я знаю людей, доверяющих ему слепо и доверяющих ему не по наружному виду, который у него вульгарен до крайности, хотя он и заботится о внешности. За версту от него пахнет духами, но к ним примешивается какой-то аптечный запах, от которого с души воротит. Вместо табакерки у него череп из слоновой кости. Он запускает туда один из своих ногтей, очень длинный, в золотом чехле. Причина его популярности кроется в том, что в своих разговорах он не употребляет никакого специального жаргона, ни одного латинского или греческого слова, а, наоборот, со всеми говорит самым понятным образом, самым грубым, непристойным, резким, особенно с женщинами, которых приводит в восторг эта циничная свобода слова. Расспрашивает он их о таких смелых и нескромных подробностях, что можно смутиться. Он не ограничивается расспросами, он осматривает с такою фамильярностью, что вгоняет в краску. Я знаю не одну, что прошли через его руки.
Кроме того, он грязен, нахален и любит громко делать замечания о непорядках, которые заметил. Он неустанно повторяет, что всякий должен испытывать отвращение к своему собственному телу, он унижает человеческую природу картиной того, что в ней находится самого нездорового и отталкивающего. Кажется, ему доставляют удовольствие наше ничтожество и наши страдания при болезни. На этом и основана его репутация. В такой манере видят своего рода искренность, редко встречаемую: она смягчает то, от чего можно было бы прийти в отчаяние, шутками и словечками, которые подбодряют и забавляют пациентов. Он заставлял смеяться над причиной страдания, уменьшая таким образом страх перед ним. Эта странная помесь откровенности и шутовства ему удалась. Кроме того, он дает лекарства, которые, будучи ни с чем не сообразны, действуют от этого не меньше. Он никогда не пишет рецептов и ограничивается словесными наставлениями и маленькими пузырьками, которые передает или под книжным переплетом, или внутри пирожка. Он много зарабатывает и богат. У него прекрасный дом на Дофинской улице, наполненный, по слухам, кубами и склянками. Жена его, так как он женат, еще красива, свежа и полна и может служить вывеской для средств, которые, по его словам, ему известны, чтобы улучшить цвет лица и рост волос. К нему часто обращаются по этим вопросам, а также и в других, более секретных, случаях. Поканси, муж по крайней мере, знают его с давних пор.
