Охотничья луна - Холт Виктория (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .txt) 📗
Семестр прошел скорее, чем предыдущий, возможно оттого, что я привыкла к школе, урокам, репетициям, сплетням в согревательной, коротким разговорам с Дейзи… и находила это всепоглощающим.
Не было никаких сомнений в том, что я была любимицей Дейзи, которая, я это знала, поздравляла себя с тем, что импортировала шаффенбрюккенский продукт в свое заведение; и я действительно верила, что она приписывает растущее процветание моему присутствию.
Она приглашала меня в свою гостиную на разговор за чашкой чая о школе и ученицах. Она была в восторге по поводу перемен в Терезе Херст и испытывала облегчение, поскольку могла положиться на меня, когда родственники девушки ее подводят.
По мере продвижения семестра основной темой наших разговоров становилась предстоящая пантомима.
— Родители приезжают на праздник, поэтому очень важно, чтобы у нас был соответствующий спектакль, — сказала Дейзи. — Родители не слишком проницательны, когда речь идет об их собственных дочерях, и склонны полагать, что каждая из них будущая Бернар, но очень критичны по отношению к другим. Я хочу, чтобы они заметили, какая хорошая дикция у всех девушек, как грациозно они движутся, как они входят в комнату и при этом свободны от какой бы то ни было неуклюжести. Вы понимаете, что я имею в виду. Надо думать, очень многие родители приедут смотреть пантомиму. Конечно, им придется устраиваться самим. Гостиница в Колби будет полна, но некоторые остановятся в нескольких милях дальше, в Бэнтейбле: Там большие отели. Потом они смогут отправиться домой вместе со своими дочерьми. У нас никогда не было так много гостей, как на фестивале Аббатства в прошлом году. В будущем мы опять его проведем. Это будет в июне. Лучше всего в день летнего солнцестояния, когда светло вечерами. Конечно, среди развалин это особенно эффектно: такое замечательное обрамление. Зрелище было чрезвычайно впечатляющим… в сущности почти сверхъестественным. Старшие выступали в белых одеждах. Действительно можно было подумать, что монахи ожили. К тому же красивое пение и декламация. Это было большое событие. Полагаю, у нас где-то сохранились костюмы. Надо спросить мисс Барстон.
— Фестиваль Аббатства с девушками, одетыми как монахи… Должно быть, это было по-настоящему интересно.
— Ода. Одежды цистерцианцев… И я помню, у нас были факелы. Эти факелы пугали меня, хотя должна признать, они действительно добавили сцене нечто. Девушки бывают столь неосторожны. Тогда чуть было не произошел несчастный случай. Было бы лучше, конечно, если бы мы могли проводить фестиваль при свете полной луны. Но это все в будущем. Сейчас давайте сосредоточимся на «Золушке». Надеюсь, Шарлотта не будет красоваться. Другим родителям это не понравится.
— Я уверена, что она прекрасно справится. А Фиона Веррингер будет очаровательной Золушкой.
Семестр шел своим чередом, и я больше не видела Марсии Мартиндейл, но дважды встречала миссис Гиттингс, которая гуляла по аллеям с ребенком в коляске. Я останавливалась и разговаривала с ней. Казалось, она предана ребенку, и мне это нравилось. Розовощекая уютная женщина с чистосердечным видом — полный контраст вызывающе яркой актрисе и ее язвительной костюмерше. Признаюсь, мне было любопытно понять, каким образом она уживается в таком доме. Она не была женщиной, которая много говорит о своих хозяевах, но одно-два разоблачающих замечания у нее все-таки вырвались.
— Миссис Мартиндейл двадцать четыре часа в сутки актриса. И никогда нельзя быть уверенной, говорит она всерьез или играет роль, если вы улавливаете, что я имею в виду. Она девочку-то любит, да иногда забывает о ней… а с ребятней так нельзя.
И о Мейзи.
— Еще одна такая. Только у этой обе ноги твердо на земле стоят. Ну, не знаю. Это как работать в каком-нибудь театре… не то, чтобы я в каком работала, мисс Грант. Но я себе говорю: Джейн Гиттингс, никакой это не театр. Это настоящий живой дом, и это настоящий живой ребенок. И коли они забывают про то, смотри ты не забывай.
В другой раз, когда я снова ее встретила — это было ближе к разъезду на рождественские каникулы — она сказала мне, что в праздник погостит у своей сестры на вересковых болотах.
— Хозяйка сама отправляется в Лондон и Мейзи с собой возьмет. Это дает мне случай забрать малышку. Сестра моя до детишек ох как охоча. Да жалко, что своих у нее так и не было.
Как-то не удавалось мне представить Марсию Мартиндейл хозяйкой Холла. Но это было не моей заботой, а своих дел, которыми надо было заниматься, в этот период было более чем достаточно.
«Золушка» была постоянным источником паники и радости. У Фионы был красивый голос; мы обнаружили, что жизнерадостная злая мачеха и две уродливые сестры полны задора, который трудно сдержать, они решительно настроились добавлять к роли собственные выдумки к отчаянию Эйлин Экклз; костюм Шарлотты сидел не так, чтобы понравиться мисс Барстон, и по этому поводу разразился ад кромешный.
— Ради Бога! — восклицала Эйлин. — В Друри Лейн не может быть хуже!
Потом была задача украсить школу и установить почтовый ящик, чтобы девушки могли отправлять рождественские открытки друг другу. Утром перед представлением «Золушки» мы организовали доставку нашей почты, и две младшие девочки надели кепи почтальонов, очень торжественно открыли ящик, который был установлен в трапезной, и после этого открытки были доставлены по назначению. Последовали ахи и охи, поцелуи и много выражений сердечной признательности.
Смотреть «Золушку» прибыло рекордное количество родителей; они безудержно аплодировали, заявляли, что все очаровательно и гораздо лучше, чем «Дик Уиттингтон» в прошлом году; и совсем неважно, что одна из уродливых сестер растянулась прямо на сцене и ее туфля отлетела к зрителям и что вторая из уродливых сестер забыла свои слова, а голос суфлера был таким громким, что его было слышно по всему залу.
Каждый говорил, что все было восхитительно. Дейзи поздравляли.
— У ваших девушек такие прекрасные манеры, — сказал кто-то из родителей.
— Я так рада, что вы это отметили, — с улыбкой ответила Дейзи. — Мы уделяем манерам большое внимание. Больше, я полагаю, чем в столь многих из этих завершающих школ.
Воистину это был триумф.
Девушки уехали, и мы с Терезой должны были на следующий день отправляться в Молденбери. Закончился еще один семестр. Он был очень интересным и приятным, частично благодаря тому, что Джейсон Веррингер отсутствовал. Этот факт придавал нашей жизни определенное спокойствие.
Рождество прошло по-настоящему счастливо. Тереза так ждала его, что я опасалась — она может слишком многого ждать и потом страдать от разочарования.
Но нет, все прошло превосходно.
Мы прибыли за неделю до праздника, и я была этому рада, поскольку это давало Терезе возможность получить удовольствие от предвкушения Рождества и от всех подготовительных хлопот, которые, как я часто думала, доставляют больше радости, чем само пиршество.
Она помогла Вайолит с пудингом и рождественским тортом. И вот Тереза сидит на стуле и очищает изюм и орехи и наблюдает за тем, как Вайолит, словно посвященная жрица, размешивает пудинг и зовет каждого помешать, даже работника, который трижды в неделю помогает ей в саду.
— Каждый должен участвовать в размешивании, — таинственно говорит Вайолит, — не то…
Она не заканчивает предложение, но молчание оказывается еще более зловещим, чем могли бы быть слова.
Рождественский запах пропитал весь дом, пока пудинги булькали в медных формах. Тереза наблюдала, как Вайолит длинной палкой, с ловкостью фокусника продевая конец в ушки пудинговых форм, с триумфом вытаскивала их, а все мы стояли рядом и дивились. Был и важнейший маленький вкусовичок — небольшая миска, в которой было пудинга как раз на четверых. Мы должны были попробовать его после обеда и вынести свой беспристрастный приговор. Все эти мелочи Тереза воспринимала с восторгом.
Наконец мы все попробовали пудинг, а взгляды устремились на Вайолит — знатока рождественских лакомств.
