Венец желаний - Грант Лаура (чтение книг TXT) 📗
Вдруг у нее в ушах зазвучал голос Эдуарда де Шеневи, доброго графа, заменившего ей отца:
«Господь дал тебе красоту, но никогда не забывай, что еще он дал тебе мудрость. Господь помогает тем, кто сам помогает себе»
Бежать было некуда. Спиной она чувствовала шершавый камень, а прямо в нос било смрадное дыхание окружавших ее головорезов. Похоже, их было трое. «Наверное, — подумала она, проклиная свою беспомощность, — они показывают друг другу, как лучше подступиться ко мне». Алуетт не могла сказать наверняка, что они знают о ее слепоте, но если пока нет, то лучше ей не показывать виду. Все равно ее не пожалеют.
— Оставайтесь на месте, господа, и не делайте ничего такого, о чем потом пожалеете, — сказала она, боясь, как бы у нее не дрогнул голос. — Я — сестра его величества, короля Франции, и иду к мессе. Вы, надеюсь, понимаете, что Господь накажет за злодейство, если от вас что-нибудь останется после королевского суда.
Она хотела выиграть время, зная, что они все равно не откажутся от своих планов, и успеть развязать чехол. Теперь она крепко зажала в кулачке шейку лютни.
— Угрызения совести не помешали нам, милочка, раскроить череп твоему парню и не помешают получить от тебя все, что нам захочется.
Она беззвучно застонала от жалости к Ренару, который всего несколько мгновений назад что-то весело тараторил о Святой Земле. Неужели он мертв? Нет, ей нельзя расслабляться. Еще будет время поплакать.
Быстрым движением Алуетт выдернула лютню из чехла и, подняв ее за изящную шейку высоко над головой, с размаху опустила на того, кто стоял к ней ближе. Удар был точен, о чем ей сказали ругательства, сорвавшиеся с языка упавшего головореза.
Однако она не стала терять время даром. Оставались еще двое. Второму она попала в живот, и он закричал от боли. А третий бросился к ней, одной рукой вырвал лютню и разбил о стену, а другой схватил ее за горло и прижал к себе, сжимая кулак до тех пор, пока она не начала задыхаться.
— Плохо, а? Люблю смелых бабенок, дорогуша. В постели ты тоже умеешь вертеться?
Ответа он не ждал, потому что ладонью зажал ей рот, но Алуетт, ни секунды не медля, захватила зубами кусок кожи и прокусила.
— Ох! Чертова шлюха! Ты еще поплатишься у меня! — прорычал он, награждая ее пощечинами, пока она не повисла, обессиленная, на его руке. — Смотри, Жак! Эта стерва расцарапала меня до — крови!
— Ладно, мы ей тоже покажем… в другом месте, — отозвался, ухмыляясь, его приятель. — Как насчет того, чтобы вырезать «шлюха» ей на щечке? Тогда уж она больше никого не обманет!
Алуетт почувствовала прикосновение холодной стали к щеке и замерла, боясь, что, если она двинется или вздохнет, настанет конец.
— На вашем месте, негодяи, я бы не торопился. Именем короля, немедленно отпустите ее.
Алуетт услышала звук вынимаемого из ножен меча.
— Короля? Какого короля? — глумливо переспросили насильники, скрывая страх за наглостью. — Их у нас в городе теперь два.
— Может, она тебе самому приглянулась? — пьяно протянул тот, кто держал Алуетт. — Мы ее нашли первые.
— Я говорю от имени Ричарда, короля Англии. Он обещал сурово наказать всех, кто будет повинен в преступлениях, подобных тому, что вы собираетесь совершить. Отпустите ее и убирайтесь подобру-поздорову.
— Подобру-поздорову? Неужели накажут за шлюху? — взъерепенился другой. — А она шлюха и есть. Только вы, англичане, и верите во всякие сказочки…
— Они убили моего пажа! — крикнула Алуетт, поворачивая голову в сторону своего освободителя. — Где-то он лежит Мертвый!
— Меня зовут сэр Рейнер Уинслейд, леди Алуетт Не бойтесь. Этот сброд больше не причинит вам вреда.
Голос был спокойный, словно его хозяин вовсе не чувствовал страха, идя один на трех головорезов, ибо третий, потерявший сознание от удара лютней, уже очнулся и присоединился к своим приятелям.
Сначала она услыхала удары мечей, потом звук стал тоньше. Похоже, рыцарь выбил меч из рук одного из негодяев. Потом раздался вопль, когда сэр Рейнер оставил отметину на его щеке.
— Если король Ричард подарит тебе жизнь, пусть все знают, кто ты такой, — крикнул он.
Алуетт поняла, что второй негодяй бежал в страхе, вероятно, увидав, что меч рыцаря много длиннее его собственного.
— Верни его, Зевс, — тихо приказал сэр Рейнер. Прежде чем Алуетт догадалась, к кому относится этот приказ, она услыхала шум быстро бегущих собачьих лап.
Всего через несколько мгновений храбрый насильник прибежал обратно, крича что есть мочи:
— Не надо волка! Помилосердствуй, милорд!
— Сторожи, Зевс.
Пес гавкнул в ответ и тихо зарычал, предупреждая двух негодяев, что лучше им не шевелиться. Оставался еще один, державший Алуетт.
— Итак, приятель, сдавайся. Видишь мой меч? Или мне спустить на тебя Зевса?
— Ничего не получится. Она у меня в руках. Вы ведь не хотите, чтоб я ее прикончил?
В его голосе вроде бы не было страха, и он еще крепче прижал Алуетт к себе, но она уже учуяла запашок трусости, пробившийся сквозь вонь немытого тела.
— Мерзавец, держишь женщину вместо щита! Очень по-рыцарски! — насмешливо крикнул Рей — нер.
— У вас меч и пес, сэр рыцарь. Да и, насколько я понимаю, рыцарские законы не про таких, как я.
Алуетт чувствовала, что его бьет дрожь. Он не мог дальше держать ее и не мог бежать без нее. И холодный нож все еще упирался ей в горло. Она застонала.
— Отпустите меня, сэр рыцарь, а я отпущу женщину, конечно же, на безопасном расстоянии отсюда. И не пробуйте напасть на меня сами или напустить вашего пса, я успею проткнуть ей горло. Не стоит ради меня рисковать ее прелестной шейкой, а?
Положение было безвыходным. Алуетт слышала прерывистое дыхание своего мучителя. В любое мгновение он мог не выдержать, и тогда, не дай Бог, смерть. Алуетт заставила себя расслабиться и откинуться всем телом назад, словно она потеряла сознание, отчего ему пришлось поддержать ее, а потом опустить на булыжники.
Этого было достаточно. Рейнер уже стоял над ним, угрожая мечом.
— Пощадите, милорд, — услыхала Алуетт.
— Пусть решает король. Эй, стража!
Прибежала вооруженная стража и, надев на негодяев цепи, увела их с собой. Не был забыт и Ре-нар. Паж все еще был без сознания, но один из стражников сказал, что, похоже, он скоро очнется, хотя голова у него еще долго будет болеть.
Алуетт, не говоря ни слова, ждала, когда шаги стражников поглотит шум просыпающегося города. Потом она сказала:
— Шевалье! Вы еще здесь?
Алуетт знала, что он не ушел, слышала его сдерживаемое дыхание, но не понимала, почему он молчит. Она всегда чувствовала себя неуютно среди молчаливых людей, будучи не в состоянии видеть их лица.
— Я? О да, миледи. — Рейнер только теперь осознал, как по-идиотски себя ведет. Стоит, улыбается, любуется ее красотой, наслаждается своей ролью спасителя. — С вами ничего не случилось, леди Алуетт?
— Ничего… Ничего… Я думаю… Я просто очень испугалась. А с вами все в порядке, милорд?
Какой приятный ласковый голос у английского рыцаря. Словно золотой песок, нежно и напористо он засыпал все щелки ее сознания, укутывал его теплым бархатом.
— Невредим, миледи, и смиренно благодарю судьбу, позволившую мне прийти на помощь такой красавице.
— Значит, правда, что английские рыцари столь же искусны в придворной беседе, сколь в делах военных? — парировала Алуетт, изо всех сил стараясь сдержать предательский румянец. Не без труда вернулась она мыслями к раненому пажу. — Я так виновата перед Ренаром. Если бы я послушалась, он был бы цел и невредим!
Вдруг из ее глаз полились целые потоки слез и она задрожала от страха, который испытала и не пускала наружу, осознав наконец, какой она пережила кошмар.
Он взял ее за руку, и она ощутила его тепло даже через латную рукавицу.
— Пожалуйста, не плачьте! Это они, а не вы виноваты!
Алуетт уже хотела было все рассказать ему, объяснить, в чем ее вина. Его прикосновение пробудило в ней неведомые раньше чувства, как вдруг ее Другую руку лизнул теплый влажный язык, и к ногам прижалось огромное мохнатое животное, сильным хвостом теребившее ей юбки.
