Пути любви - Тайхом Анжела (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
— Одевайся, моя прелесть. Мы тотчас же уезжаем. Если ты не будешь готова, через полчаса, я вынужден буду приять меры.
Он тут же развернулся и пошел к двери. Бездушный, всевластный, насмешливый. Глядя в его ненавистную спину, Селина в ярости кинула в него подушкой.
Словно почувствовав что-то, Энтони обернулся и легко поймав летящий пуховый предмет, отправил его обратно тем же путем. Злосчастная подушка, угодила Селине прямо в лицо, однако она успела выкарабкаться из-под нее, и крикнуть:
— Я ненавижу тебя, Тони! Слышишь меня, я тебя ненавижу!!!
Ответом ей послужила тихо закрывшаяся дверь.
Ну, почему он хотя бы ей не хлопнул? Тогда бы она поняла — в действительности ли он рассержен или нет?
Может сказать ему, что она беременна? Тогда он начнется носиться с ней, перестанет кидаться подушками. Может, он даже отвезет ее домой…
О, дом! Милый Лондон! Столица!!!
Как же она хотела вернуться обратно! В цивилизацию, к комфорту, к своим обожателям и к матери, блеску двора и веселью. Ей до смерти надоели эти изматывающие душу разъезды — изо дня в день он заставлял ее рано вставать, одеваться и тащиться по сырой погоде в трясущемся экипаже. Даже в его поместьях, разбросанных то тут, то там, они находились не более недели, где ей приходилось ждать его возвращения, потому что Энтони всегда был занят.
Черт его побери!!! Неужели, они всегда будут вести такую жизнь? Может, все-таки стоить ему сказать, что она беременна?..
Стуча высокими каблуками по вымощенному камнем бульвару, Гейл, стремительным шагом направлялась к собственному дому. Когда-то, это трехэтажное серое здание, увитое куцым плющом было ее гордостью. Расположенное между двумя улицами, один его фасад служил входом в ателье, другой — гостеприимно раскрывал двери в привилегированный пансион. Благопристойный особняк с одной стороны и модное современное ателье с другой. Она позаботилась, чтобы не смотря на дороговизну, первый этаж ателье украсили широкие стеклянные витрины, где стояли манекены с лучшими моделями ее модисток.
Ей особенно нравилась центральная композиция — подвенечный наряд, украшенный искусной вышивкой, белым бисером и кружевами. Голову манекена прикрывала двухъярусная фата из газа, а рядом на алой бархатной подушечке лежали дорогие перчатки, с точно такими же кружевами, что и на платье. Мимо этой витрины не проходил никто — молодые девушки застывали, воображая себя в столь дорогом и изысканном платье, женщины постарше, даже вдовы и бабушки, сентиментально вспоминали прошлое, а то и подумывали о будущем своих внучек и дочек.
Рядом соседствовали и другие, не менее красивые платья, которым так же уделялось внимание, но только эта витрина оставалась постоянной и подвенечный наряд никогда не сменяло какое-нибудь другое платье… Эта витрина являлась залогом ее успеха. Это был ее талисман.
Сегодня, как вчера и позавчера, и как две недели назад, подъезд перед ателье был безлюден. Ни одна уважающая себя дама не останавливалась, чтобы рассмотреть лучшую работу Ребекки, за стеклянными дверями не замечалось хоть какого-нибудь движения, а темные окна пансиона не освещала ни одна свеча. Ее все покинули. Даже те знакомые, коих она повстречала сегодня по пути, увидев ее, переходили на другую сторону улицы или же, молча отводили глаза. С ней никто не здоровался.
После того спектакля, когда в самый разгар рабочего дня, к ней в ателье явилось целое полчище дорого и безвкусно одетых шлюх, которые нагло потребовали вернуть им их деньги, за якобы тот ширпотреб, который сшили ее модистки, всех клиенток, а их было не меньше десяти, в том числе многоуважаемая и почтенная миссис Торнтон, всех ее клиенток, как ветром сдуло. Но им и этого было мало, раскричавшись, эти вульгарные «дамы» устроили пикет возле ее пансиона. Миссис Уилоби, надвинув на самый кончик носа свои круглые очки, и высоко вскидывая свою палку, которой она имела обыкновение стучать о потолок, покинула ее первой. Следом за ней последовал и мистер Пилокси — нарушитель ее спокойствия, страдающий бессонницей чудак.
Через два дня Гейл покинула и вся прислуга, испугавшись ночного поджога, который слава Богу, был вовремя обнаружен.
Возмущенная миссис Торнтон, на одном их благотворительных балов и вовсе потребовала изгнания этого хамелеона — миссис Фэнси, из города.
И как она могла нас так долго обманывать? — То и дело вопрошала эта почтенная и всеми уважаемая дама, которая еще на прошлой неделе заказывала у нее гардероб для своей племянницы, которую необходимо было вывести в привилегированное общество Уотфорда.
Но и этого злойдейке-судьбе показалось мало, ибо вернувшись из Лондона, Гейл обнаружила, что местная газета опубликовала обличающую статью под названием «На фабрике тканей Фэнси — трудятся дети!».
Что хуже всего, это было правдой, но что ужаснее всего — она об этом знала!
Когда-то, кажется, это было давным-давно, Эллиот заверял, что это вынужденная, но временная мера. Ни с того не с сего, рабочие стали увольняться, а малейшее промедление грозило ей крахом… Теперь же, прочитав статью, где во всех подробностях описывались ужасы труда девятилетних детей, она сама удивлялась, как она могла такое позволить?
Взбежав по каменным ступеням, Гейл открыла дубовую дверь ведущую в пансион и удивилась, услышав привычный звон колокольчика. Раньше, подобный звон предупреждал ее о появлении жильцов, теперь же, в пустом холодном доме он звучал как-то странно.
В холле все еще пахло гарью. Некогда лакированная стойка, за которой Мэг или кто-нибудь из прислуги, принимал вновь прибывших жильцов, обуглилась, но все еще стояла — она так и не успела до конца сгореть. Шторы и ковер пришлось убрать, они уже не подлежали восстановлению и походили на ненужные тряпки. Теперь, любой любопытствующий мог беспрепятственно заглянуть в голые окна пансиона миссис Фэнси и позлорадствовать.
Не раздеваясь и стараясь не задерживаться на первом этаже, Гейл поднялась по лестнице на свой — тритий этаж и тут же прошла в кабинет. Резким движением, сорвав с себя капор и скинув накидку, Гейл с остервенением начала стягивать с себя перчатки. В кабинет вошла Мэг.
— Ну что? Ты нашла его?
Не смотря на все неприятности, на голове у Мэг была ее ежедневная прическа — аккуратная, гладкая и немножко экстравагантная. Она была все в том же строгом «служебном» платье, в котором принимала посетителей и руководила кухней, и прачечной. От этого, такого привычного ей вида, Гейл испытала приятное чувство расслабленности.
— Нет. — Она даже покачала головой. В висках тут же заломило, и Гейл со стоном стиснула их руками. — Бог мой, Мэг, я ничего не понимаю. Эллиот как сквозь землю провалился. Я была у него дома, в конторе, даже в его любимом ресторане… — Гейл в задумчивости уставилась в пустоту. — Мне правда показалось, что я видела его возле фабрики. Он как раз садился в экипаж и пока я искала, на чем бы мне его догнать, он пропал из виду…
— Мне это не нравится. — Мэг нервно забарабанила пальцами по столу.
— Он меня избегает. — Все также в задумчивости, словно бы себе под нос пробормотала Гейл. — А раз избегает, значит, ему есть что скрывать… Прекрати барабанить, у меня голова болит.
Мэг послушно отошла от стола и скрестила на груди руки.
— Я просто не могу поверить, что он мог так поступить с нами!
— А я могу. — Возразила ей Мэг. — Он всегда казался мне подозрительным.
Гейл удивленно посмотрела на нее.
— Да с какой стати? У него же такие рекомендации…
— Вот-вот, слишком уж хорошие рекомендации. И почему тогда, те люди, что писали их, не оставили себе такого замечательного и умного управляющего, а? И вспомни, при всех своих замечательных качествах, он был до жути рассеян! Мы то и дело находили ошибки в бухгалтерских книгах.
— У него были здесь связи. Вспомни, мы же ничего и никого здесь не знали. А доход наш всегда был стабильным. А потом, я ничего не понимаю в управлении фабрики!
