Безрассудная девственница - Парнелл Андреа (книга жизни txt) 📗
— Да кто в это поверит? — не выдержала Моди-Лэр.
— Если даже поверит один, этого хватит, — возразила ей Рашель. — А еще, будто она умеет заколдовывать диких зверей. Кто-то видел, как она кормила с руки черного ворона.
— Она его вырастила. Он ручной. Это всем известно.
— Да в том-то и дело, — пояснила Рашель, — что на обычные вещи в таких случаях начинают смотреть по-иному. Как тут защитишься?
— Это же не правда. Глория никакая не ведьма, не больше, чем ты или я.
— Не имеет значения. И ты, и я, и кто угодно может стать ведьмой. Разве ты не знаешь, что происходит в Салеме, где вешают и правых и виновных. Будь готова к самому худшему. Пока еще ее не обвинили в открытую. Пока еще это сплетни, но от таких сплетен, не дай Бог, у кого-нибудь разыграется фантазия. Один сболтнет сдуру, другой придумает, и пошло-поехало. У того пиво прокисло, у этого корова сбежала — вот тебе и готово обвинение.
— Не знаю, что и делать.
— А вдруг они поболтают-поболтают и успокоятся? — предположила Рашель. — И все-таки, если они не замолчат, если попробуют обвинить девочку, Глории надо хорошенько подумать, что говорить в свою защиту.
— Да, — печально согласилась Моди-Лэр. — Но как тут защитишься, ведь ничего не докажешь?
Глава 11
Целый день Беллингем провел в посте и молитвах, обещая Богу, что с благодарностью примет все, что Он ни ниспошлет ему. Больше всего его беспокоили сплетни, которые чернили его невесту. Если это наказание за то, что он слишком много в последнее время думает о земном, то он безропотно примет его. Дверь в его кабинет была заперта на ключ, и он не слышал, как Глория Уоррен подбежала и опустила письмо в ящик.
Утром на следующий день он прочитал ее отказ, но это ни на йоту не уменьшило его желания жениться на ней. Более того, его желание укрепилось, потому что он принял ее письмо не только как вызов мужчине, но и как угрозу его святому предназначению.
Он смял бумагу и бросил ее на догорающие угли, которые в одно мгновение превратили ее в пепел.
«Она думает, что ее имя запятнано, и не хочет навлекать на меня опасность», — решил он и, поев хлеба и выпив пива, покончил с постом.
Еще было раннее утро, когда он направился к дому Уорренов, на сей раз твердо зная, чего хочет.
Он был даже рад, что Глория ушла в лес собирать травы и корни для лечебных настоев. Ему нужна была союзница, поэтому лучше всего было поговорить с Моди-Лэр наедине.
— Вы знаете, что болтают о вашей дочери? Он, хмурясь, пил обжигающий кофе. Хотя положение, в которое он попал, было не из приятных, все же он сохранял уверенность в себе. Глядя на страдания других людей, например Моди-Лэр сейчас, он ощущал в своих руках власть, и это придавало ему сил. Моди-Лэр взяла в руки кружку.
— Я слышала кое-что, хотя не знаю, насколько люди верят в это, — у нее был больной вид. — Надеюсь, вы не верите?
Беллингем встал, потому что привык говорить стоя, и сверху вниз посмотрел на Моди-Лэр.
— Если бы верил, то первый сказал бы об этом. Кому лучше знать, кто ведьма, а кто нет, если не священнику, который ближе других к Богу. Нет. Один я в Сили-Гроув знаю о ведьмах. Ведь я видел тех, которых судили в Салеме, и читал отчеты знающих людей. Все разговоры о Глории — пустая болтовня, и только. То ли людям надоело жить спокойно и им хочется немножко славы. То ли дьявол решил взбаламутить наше тихое местечко. В любом случае люди успокоятся, если к ним правильно подойти.
Моди-Лэр недоверчиво покачала головой:
— Откуда нам знать, что правильно и что не правильно? Невозможно предвидеть, как они воспримут тот или иной поступок, если им хочется верить в худшее.
Заложив руки за спину, Беллингем принялся мерить шагами комнату, словно собирался с мыслями, хотя на самом деле он прекрасно знал, что скажет.
— Если Глория станет моей женой, никто не посмеет даже произнести слово «ведьма».
Зачем он пришел? Хочет припугнуть ее за то, что Глория ему отказала? Или опять делает ей предложение? Моди-Лэр встала с кресла и направилась к нему. Вот ей действительно надо было собраться с мыслями. В конце концов она призналась себе, что Беллингем, к сожалению, прав. Священника уважали и боялись в Сили-Гроув, и, хотя многие его недолюбливали, никто не смел обвинить его в неблагочестии. Сплетники с легкостью взялись чернить имя хорошенькой девушки, у которой к тому же не было ни отца, ни мужа, чтобы защитить ее, но они бы дважды подумали, если бы это было имя Беллингема.
Не найдя успокоения в бессмысленной ходьбе по комнате, Моди-Лэр посмотрела прямо в лицо священнику.
— Вы читали письмо, которое она оставила в ящике на двери вашего дома?
У него немного раздулись ноздри, но больше он ничем не показал своего недовольства.
— Читал, — сказал он. — Оно вполне извинительно, если учесть, в какой обстановке писалось. Должен заметить, мне понравилось, что Глория не захотела пятнать меня дурацкими слухами, — Беллингем понизил голос. — Я не сержусь на нее.
Моди-Лэр сдержалась от скоропалительного ответа. Она не знала, что лучше: сказать Беллингему правду или постараться смягчить удар и подержать его немножко в неведении. Какие бы ни были обстоятельства, решила наконец Моди-Лэр, правда всегда лучше.
— Она написала то, что подсказывало ей сердце, потому что хочет стать женой другого.
Беллингем долго молчал. Куэйд Уилд. Его охватила ярость, но он сдержался и не показал виду. Охотник ему не помеха, пока сидит в Кроссленде в тюрьме. Кроме того, надо сохранять спокойствие, чтобы голова была ясной. Он даже мысленно похвалил себя за мудрость. Необходимо повлиять на мать и убедить ее, что нельзя медлить.
— Она молода, — сказал он, — и не понимает, подобно нам с вами, как серьезно то, что происходит сейчас в Сили-Гроув. Без моей защиты ее скоро потащат в суд за колдовство. Уже есть такие, которые намекают, что неплохо бы судьям выслушать их свидетельства. Малышка Джейн Кобб почти умирает. А если умрет она или другая девочка, на которую Глория якобы напустила порчу, будет слишком поздно.
Моди-Лэр побледнела.
— Нет! — крикнула она. — Она не сделала ничего плохого!
— Может быть. И все будет хорошо, если вы ей поможете.
— Помогу? — не поняла Моди-Лэр. — Она моя дочь. Мое единственное дитя.
— У нее нет выбора, — Беллингем медленно чеканил слова. — Прежде чем ее обвинят в колдовстве, она должна стать моей женой.
Моди-Лэр бросилась в кресло. Глория была для нее всем в жизни. Всем, что имело хоть какое-то значение.
— Я не знаю… — начала было она.
— Госпожа Уоррен! — прогремел Беллингем, сверкая глазами. — Вы играете жизнью дочери. Сейчас не время для детских забав. Считайте, что вам повезло, ведь я мог бы обидеться и отказаться от нее, — он высоко поднял брови. — Имейте в виду, в Салеме повесили еще пять ведьм. Мне бы не хотелось, чтобы это случилось у нас, да еще с Глорией.
— Вы знаете, что она не виновата. Пусть она не ваша жена, вы все равно могли бы защитить ее.
Беллингем устремил на нее ледяной взгляд и ласково проговорил:
— Приготовьте вашу дочь к венчанию. Завтра я приеду за ней.
— Ведьма! — воскликнула Глория, и щеки у нее вспыхнули от негодования. — Будь я ведьмой, я бы всех из заколдовала. И Джосию Беллингема тоже. Пусть они попробуют обвинить меня! Я все равно не буду его женой. Я люблю Куэйда! Или я выйду замуж за него, или ни за кого! — выплеснув свою ярость, Глория поутихла, и ее охватил страх. — Если бы Куэйд был здесь!
222 — Он бы все равно не заставил людей молчать.
Моди-Лэр понимала, что в этом Беллингем прав. Глория не осознавала, насколько все серьезно. Криком делу не поможешь.
— Он мог бы увезти меня отсюда. Мог бы увезти туда, где живут хорошие люди и никто не ищет ведьм.
— Тогда поезжай к нему сама. Поезжай в Кроссленд. Расскажи ему о том, что происходит в Сили-Гроув.
