Нежная ярость - Мейсон Конни (лучшие книги .txt) 📗
Этого Габби вынести не смогла. Раньше ей казалось, что самое большое унижение в ее жизни – это быть проданной своим отцом, но она ошибалась... ошибалась... ошибалась... Ее собственный муж только что превзошел ее недостойного отца. Габби схватилась рукой за живот, потому что в этот момент ребенок шевельнулся, и, как во сне, она поспешила прочь от сцены предательства, неуклюже проковыляла по лестнице, потом по комнатам дома, никого не встретив по дороге. Больше всего ей хотелось убежать. Не думая, она направилась в конюшню, где стоял нерасседланный конь Филиппа, и вскарабкалась на него. Габби не была искусной наездницей, из-за беременности ей было невероятно трудно держаться в седле, но она решительно взяла поводья и пришпорила коня в направлении банановых зарослей, в сторону Ле Шато... и Марселя – друга, в котором она теперь очень нуждалась.
Габби била дрожь, ей казалось, что Филип всадил в нее нож, а Амали повернула его в ране. Конь под Габби несся вперед с резкими выпадами, видимо почувствовав неопытную наездницу. Внезапно конь остановился и не желал двигаться вперед. Забыв об умении животных предвидеть опасность, она пришпорила коня каблуками, отчего протестующий конь встал на дыбы. Змея, прятавшаяся в грозди бананов, соскользнула по стволу на тропинку перед испуганным конем. В полном отчаянии Габби уцепилась за гриву, не способная от страха ни кричать, ни думать. Она начала скользить по крупу лошади, потом ее руки совсем ослабли, она свалилась на землю, покатилась и сильно ударилась о ствол бананового дерева. Габби не видела мертвую змею, которая лежала на тропе, растоптанная копытами коня. Единственное, что она сознавала, – пронизывающая, непереносимая боль рвала ее тело на части.
Жepap был в конюшне, когда конь хозяина вернулся без всадника. Жерар не знал, что кто-то без предупреждения брал коня Филиппа, и очень удивился, когда животное появилось со стороны банановых зарослей, взмыленное и очень испуганное. Недоброе предчувствие закралось в душу Жерара. Он знал, что месье Филип отдыхает в спальне и что мадам Габби пошла наверх сразу же, как он привез ее домой из Ле Шато. Покачав головой в замешательстве, он пошел посоветоваться с тетушкой Луизой, и они вдвоем решили разбудить Филиппа, чтобы рассказать ему о странном происшествии.
Когда ни Габби, ни Филип не отозвались на его стук, Жерар храбро толкнул незапертую дверь. Вторым потрясением для Жерара за этот день было мгновение, когда он узнал золотистое тело своей дочери под мускулистым телом Филиппа. Пораженный, он уставился на них и на мгновение забыл, зачем явился. Когда соображение вернулось к нему, он интуитивно догадался, что Габби наверняка наткнулась на эту же сцену, и, потрясенная до потери рассудка, вскочила на коня Филиппа, и поскакала через банановую рощу в Ле Шато. Жерар побледнел. Такая попытка в ее состоянии была равносильна самоубийству.
Когда Филип увидел Жерара в своей спальне, он побледнел от гнева. Не столько из-за того, что тот вошел без видимой причины, сколько из-за того, что управляющий застал его в постели с Амали, которая обвилась всем телом вокруг него.
– Что тебе нужно?! – зарычал Филип, высвобождаясь из объятий Амали.
Жерар смотрел на свою дочь, которая растянулась на постели, явно довольная, и мурлыкала, как котенок. Наконец, отведя взгляд от ее обнаженного тела, он посмотрел на Филиппа с непроницаемым видом, скрывая отвращение под неподвижной маской.
– Ну? – спросил Филип, поспешно натягивая халат. – Смотри, если у тебя нет оправдания.
– Я насчет мадам Габби. Я думаю, что она... думаю, что она...
– Говори, что такое с мадам Габби? Она что, так быстро вернулась из Ле Шато?
Капли пота выступили на лбу Филиппа, когда он испытал укол совести. Неужели Габби увидела, как он занимается любовью с Амали? Может быть, она больна? Он почувствовал страх.
– Сестры Дюваль уехали в Сен-Пьер, поэтому мы вернулись из Ле Шато скорее, чем думали, —
сказал Жерар, стараясь говорить ровным голосом.
Бросив пристыженный взгляд на кровать, где Амали приподнялась на локте, Филип спросил:
– А где мадам Габби сейчас?
– Это я и пытаюсь доложить вам, месье Филип. Несколько минут назад ваш конь вернулся в конюшню, весь взмыленный и ужасно испуганный. Поскольку никто другой его не выводил, я решил, что мадам Габби поехала на нем в сторону банановых зарослей и с ней что-то случилось. Тетушка Луиза обыскала весь дом, ее нигде нет.
– Проклятье! – выругался Филип, ощущая в груди холодок панического страха. Неужели Габби повторит судьбу Сесили? Он уже вообразил ее мертвой. Стремительно одевшись, он направился к двери.
– Месье Филип, а как же я? – капризно крикнула ему вдогонку Амали.
Филип повернулся к постели, словно оскорбленный тем, что Амали по-прежнему лежит там в призывной позе. Он недовольно сморщился и сказал холодно и размеренно:
– Убирайся! Чтобы к моему возвращению тебя здесь не было! – И вышел из комнаты. Жерар последовал за ним, на прощание обернулся и посмотрел с красноречивым упреком на свою дочь. Самодовольная улыбка на губах Амали была ответом.
Вскоре Филип и Жерар осторожно пробирались сквозь банановые заросли. Филип напряженно вглядывался в тропу, пытаясь распознать следы Габби. Неожиданно послышался голос Жерара:
– Сюда, месье Филип!
И почти сразу же Филип увидел маленькое тело, неподвижно лежащее у подножия бананового дерева.
– Габби! – закричал он и рванулся к неподвижной фигуре.
Крик отчаяния сорвался с его губ. Повсюду была кровь. Кровь запачкала задравшуюся юбку Габби и стекала ручейками по ее ногам. Недалеко от нее лежала змея, раздавленная пополам конскими копытами. Никаких объяснений не требовалось. Ведь Жерар рассказал ему, что Марсель сейчас в Ле Шато, и Филип подумал, что, как только Габби увидела его, она решила покинуть мужа и поехать к Марселю, точно так же как когда-то Сесили. В глубине сознания его мучило подозрение, что Габби застала его с Амали и убежала с мыслями о самоубийстве. Но Филип постарался прогнать это предположение, предпочитая обвинить во всем Габби, что делало его невиновным в собственных глазах. «Проклятье этому ветреному сердцу!» – вопреки всякой логике произнес он про себя. Поспешив оставить его, Габби совершила убийство.
Филип с облегчением заметил, что грудь Габби тихонько вздымалась и опускалась. Поскольку крови было чрезвычайно много, Филип понял, что если он хочет спасти Габби, то должен действовать немедленно. Он собирался поднять ее на коня.
– Нет, подождите, месье Филип! – закричал Жерар. – У нас нет времени. Надо немедленно остановить кровотечение. Если ее так везти домой, она наверняка умрет. Быстро давайте вашу рубашку, – сказал он, принимая решение вместо Филиппа.
После секундного колебания Филип снял мягкую льняную рубашку и протянул Жерару, который разорвал ее на длинные лоскуты. После этого Жерар с решительным видом приступил к спасению Габби. Он осторожно поднял ее юбки, и Филиппа охватил ужас, когда он увидел крохотное окровавленное тельце, которое только что было живым. Как он ни старался, он не мог отвести взгляд от своего мертвого ребенка.
– Месье Филип, – мягко произнес Жерар, – я знаю, что нужно сделать. А потом нам понадобятся носилки, чтобы донести ее до дома. Скачите как ветер, месье Филип, и предупредите мою жену.
Филип неохотно подчинился, бросив последний отчаянный взгляд на бледное, неподвижное лицо Габби. Он почти не помнил, как доехал до плантации и как потом вернулся с подмогой.
Увидев затравленный взгляд Филиппа, Жерар быстро произнес:
– Она жива, но нам надо поторопиться. Филип настоял на том, чтобы самому положить Габби на носилки. Он так беспокоился за нее, что не обратил внимания на крошечный сверток, завернутый в обрывки рубашки, в руках у Жерара.
Тетушка Луиза встретила их на краю банановой рощи и горестно охнула, увидев бледное лицо Габби и ее неподвижное тело. Она лишь на минутку задержалась поговорить с Жераром и взглянуть на маленький сверточек, который он нес, и сразу поспешила вдогонку мужчинам, несущим носилки, и за Филиппом.
