Фиора и Папа Римский - Бенцони Жюльетта (мир книг .TXT) 📗
Разочарование было столь сильным, что она чуть не закричала. Все ее надежды разом рухнули, теперь ей придется принять отвратительный выбор, навязанный ей Иеронимой, — выйти замуж за этого незнакомого ей Карло, который заранее был ей отвратителен, или пойти на смерть!
— Филипп! — простонала она в полном отчаянии. — Почему ты покинул меня? Что мне теперь делать?
Сколько времени пробыла она в таком состоянии, уставившись широко открытыми глазами в темноту своей сырой кельи, слушая, как ветер завывает в галерее и ломает ветви деревьев за окном? Трудно было сказать, но она знала, что, во всяком случае, до прихода дня она не сомкнет глаз.
И тут за дверью послышался легкий шум, и черная фигура, чернее самой ночи, проскользнула в дверь и приблизилась к ее постели.
— Вы готовы? — шепотом спросила сестра Серафина.
Фьора мгновенно перешла от отчаяния к надежде. Через минуту она была уже на ногах и готова к побегу.
— Как вам удалось войти? Кто-то закрыл мою дверь, я сама слышала, как ключ повернулся у меня в замке.
— Без сомнения, это матушка Джиролама. Вероятно, по просьбе мадам Босколи она приняла меры предосторожности, но, к счастью, забыла вынуть ключ из замочной скважины. А теперь идемте! Но сначала наденьте пальто, на улице опять разыгралась непогода.
Она тут же полностью растворилась в ночи, и если бы не успокаивающее пожатие ее руки, Фьора могла бы подумать, что разговаривает с призраком. Кошачьим шагом они прошли через галерею, затем вышли в сад, где бушевала буря. У женщин создалось впечатление, будто они нырнули в подводный сад.
Ветви качались, стряхивая воду.
— Я ничего не вижу! — воскликнула Фьора, ослепленная ударом мокрой ветки по лицу.
— Не бойтесь, я прекрасно знаю дорогу. Я могла бы довести вас до стены даже с завязанными глазами.
— А для меня, открыты они или нет, дела не меняет! Боже, какая ненастная ночь!
— Надо радоваться этому! Сторожа монастыря спрятались в укрытие, а на болоте и вовсе никого не должно быть( Тише! Мы приближаемся!
Постепенно глаза Фьоры стали привыкать к темноте, и она различила прямо перед собой высокую стену. Сестра Серафина взяла ее за руку и подвела к раскидистому кустарнику.
— Вон кирказон. Влезайте на него! Когда будете наверху, свистните! Надеюсь, что посланец кардинала ждет вас около стены. Храни вас бог!
Фьора потянулась к послушнице и поцеловала ее.
— Почему бы вам не пойти вместе со мной? Ведь вам, боюсь, будет грозить опасность, когда обнаружат мой побег.
— Не беспокойтесь, даже если матушка Джиролама и заподозрит что-нибудь, она никому не скажет об этом. Она любит меня, а папу ненавидит так же, как и его ближайшее окружение.
Я уверена, что в глубине души она будет только рада их неудаче.
— Однако она ведь заперла меня в келье?
— Просто для очистки совести. Ведь оставила же она ключ в дверях! Если вы увидите Баттисту, поцелуйте его за кузину Антонию и скажите ему, что…
— Доверьтесь мне, я знаю, что сказать ему.
Фьора решительно ухватилась за мокрые ветки и стала карабкаться на стену. Она добралась до верха без особого труда, но ей пришлось ухватиться за камни, чтобы порыв ветра не снес ее. В этот момент до нее донесся голос:
— Я здесь! Я ждал, когда вы придете. Спускайтесь осторожно, чтобы лодка не перевернулась.
Фьора принялась искать ногами какую-нибудь опору. Спуск показался ей бесконечным. Вдруг кто-то схватил ее за ногу, потом за вторую.
— Не бойтесь, я держу вас.
Фьора соскользнула со стены, но эти руки уже крепко держали ее за талию, и она очутилась на покачивающемся под ногами днище лодки. Мужчина крепко держал ее, прижав к себе, и, к своему большому удивлению, она почувствовала запах амбры.
Однако ткань, к которой Фьора прислонилась щекой, была грубой, а силуэт, который она едва различала, был силуэтом монаха.
— Я прошу у вас извинения за то, что вам пришлось в такую погоду ждать меня несколько дней, — тихо сказала Фьора, — но…
— Помолчите! Поговорим потом. А сейчас сядьте вон там и не двигайтесь!
Он усадил ее на скамью, взял длинный шест и, отталкиваясь, направился к противоположному берегу.
По последним словам, произнесенным им нормальным голосом, а не хриплым шепотом, Фьора сразу же узнала и этот голос, и аромат. Они принадлежали кардиналу Борджиа. Она не смогла скрыть, что узнала, кто был перед ней.
— Как? Это вы, монсеньор? Вы ждали меня все эти дни.
В ответ она услышала его тихий смех:
— Ну, конечно, нет. Мое отсутствие сразу же было бы замечено в Ватикане. Просто мой слуга предупредил меня сразу же после того, как вы подали сигнал. А теперь помолчим немного.
Говорят, что в этом болоте водятся привидения, но вряд ли кто поверит в то, что призраки мило разговаривают друг с другом, словно на приеме в каком-нибудь салоне.
Фьора хранила молчание, а ее спутник управлял лодкой, что было не так-то просто из-за сильного ветра. Лодка медленно плыла по воде, поросшей водорослями и камышами. Запах тины и гниющих растений был просто невыносим, сырой ветер пробирал до костей, и Фьора дрожала в своем мокром пальто. Ее беспокойство росло с каждой минутой. Теперь она зависела от этого человека, которому не могла полностью доверять. Тот факт, что он сам приехал за ней, был просто поразительным и не поддавался никакому разумному объяснению. Может, он надеялся получить от молодой женщины определенную плату?
Лодка вошла в густые заросли камыша и, наткнувшись на какое-то препятствие, остановилась.
— Тебе удалось, монсеньор? — спросил кто-то по-испански.
— Да. Пойди за лошадьми, а когда мы уедем, потопи лодку.
Лошади были спрятаны в разрушенном доме, о котором ей говорила сестра Серафина. Борджиа взял Фьору за талию и подсадил ее на одну из лошадей, потому что она слишком замерзла, чтобы сесть самой, затем с ловкостью бывалого наездника вскочил на свою. Потом он нагнулся и взял поводья лошади Фьоры:
— Я буду направлять вас. Нам предстоит долгий путь, и, к сожалению, мы не можем быстро скакать, потому что дорога вся в рытвинах и ухабах. Держитесь крепче и постарайтесь не очень стучать зубами! Вы так замерзли?
— Я просто окоченела!
— Держитесь! Когда мы прибудем на место, у вас будет все для того, чтобы согреться. Думайте только об этом! Все же это лучше, чем выйти замуж за Карло Пацци!
Впоследствии Фьора вспоминала об этом путешествии, когда ей пришлось пересечь с юга на север ночной Рим под проливным дождем, как о бесконечном кошмаре. Ее спутник вводил ее то в темный длинный туннель, то они проезжали мимо таверны с раскачивающимся красным фонарем, то мимо серых стен дворцов.
Иногда до них доносились отголоски праздника: звук лютни и барабанов или же пьяная брань около кабаре, но чаще они ехали по тихому, как кладбище, городу. Фьоре казалось, что холод окончательно сковал ее.
Едва они добрались до Корсо, как на них напали. Выскочив из темноты дворца Сан-Марко, люди бросились к лошадям, стащили с них всадников и бросили на землю. Все произошло так внезапно, что наполовину оглушенная Фьора даже не испугалась, Борджиа уже вскочил на ноги с гибкостью, неожиданной для его солидной фигуры, и ругаясь так смачно, что делало большую честь словарному запасу высшего церковного иерарха. Он схватил за руку одного из нападающих, который стоял к нему ближе всех. В его руке блеснул клинок. Раздался истошный крик. Двое других разбойников, удерживающих лошадей, поспешили на помощь к раненому. Они набросились на Борджиа.
Фьора вскочила на ноги, чтобы попытаться оказать помощь своему спутнику, и хотела броситься на одного из нападавших, когда раздался громкий повелительный голос:
— Остановитесь! Или я спущу собак!
Злобный лай последовал за этими словами, и в свете фонаря они увидели человека около тридцати пяти лет, одетого во все черное, его большой капюшон был опущен до самых глаз. На двойном поводке, обернутом вокруг его левого кулака, он держал двух здоровых псов, таких же черных, как и он сам. Псы рвались вперед, рыча и обнажая огромные клыки. Воры тут же вскочили на коней и ускакали, оставив своего раненого товарища валяться на земле.
