Больше, чем страсть - Мак-Уильямс (Макуильямс) Джудит (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
«Нет, — подумал он, — не Маргарет Эбни, а Маргарет Морсби. Пусть она представляет собой целый ворох противоречий, но вся она вместе со всеми своими противоречиями принадлежит мне, и рано или поздно я разберусь, какая здесь кроется загадка». При мысли об этом он почувствовал удовлетворение; он позвонил и велел приготовить себе ванну.
Маргарет же совершенно не разделяла его удовлетворения. Она чувствовала себя так, точно ее окунули в мир, который совершенно не зависит от нее и разобраться в котором она не в состоянии. В этом мире все для нее непонятно. Непонятно и почему Филипп ведет себя таким образом, и, уж конечно, почему она так реагирует на него.
Она устало встала с кровати; предстоящий вечер не вызывал у нее нетерпеливого ожидания. Единственное, чего ей сейчас хотелось, — окунуться в пахнущие лавандой простыни и уснуть. И забыть обо всех своих проблемах.
Но сделать этого она не могла. Филипп ей этого не позволил бы. Она посмотрела на дверь, за которой он исчез, и содрогнулась. Если она не поторопится, он может вернуться и…
Она нервно поежилась, не желая признаваться даже самой себе, что какая-то маленькая часть ее хочет, чтобы он поступил именно так. Вернулся, заключил ее в свои объятия и поцеловал.
Она решительно протянула руку к сорочке, чтобы прикрыть наготу, а потом вызвала горничную, чтобы та помогла ей одеться.
— Вы такая красивая, миледи — Дейзи, рассматривающая бальное платье Маргарет, восторженно вздохнула. — А когда вы двигаетесь, эти бриллианты, что на нем нашиты, горят ну прямо как огонь.
— Это не бриллианты, это только стразы — имитация бриллиантов. При мысли о том, сколько стоило бы это платье, будь бриллианты настоящими, Маргарет содрогнулась. Оно и так чудовищно дорогое. Они с Джорджем могли бы прожить годы на эти деньги.
— А вот это не стразы.
Дейзи удивленно пискнула, услышав голос Филиппа возле двери в гостиную, Маргарет же оцепенела. Она почувствовала себя кроликом, которого однажды видела в каком-то парижском парке: при приближении собаки он замер. Тогда ей показалось, что это совершенно неуместная реакция на опасность, но теперь даже слишком хорошо понимала, что кролик просто оцепенел от страха и смятения и не мог ни на что решиться.
— Ах, миледи, как красиво, правда же?
Маргарет чуть не лишилась чувств, взглянув на сверкающую нить с бриллиантами, которая свисала со смуглых пальцев Филиппа. Поскольку это происходило вскоре после их ласк, Маргарет показалось, что ей предлагают эту побрякушку как плату за ее милости.
«Это чепуха, — сказала она себе. — Во-первых, эта сверкающая нить бриллиантов — не побрякушка; это страшно дорогая вещь. А во-вторых, Филипп пока что не выказывал намерения задобрить меня. И маловероятно, что он собирается заняться этим теперь».
— Повернитесь, — приказал Филипп, и Маргарет не оставалось ничего другого, как подчиниться, потому что на нее с интересом смотрела Дейзи.
Она почувствовала, как холодное ожерелье тяжело легло на кожу, обхватив ее шею и вызвав ощущение, что она попала в капкан. Словно эти бриллианты были символом собственности. Символом, надетым на нее Филиппом напоказ всему свету.
Он возился с застежкой, и она вздрогнула, когда его теплые пальцы прикоснулись к тонким волоскам у нее на шее. От этого прикосновения озноб пробежал по коже, пробуждая воспоминания, которым она предпочла бы не предаваться. Воспоминания о том, как его пальцы сладострастно гладили ее кожу, нежно теребили ее груди, пока их не защипало от вожделения.
Маргарет наклонила голову и увидела, что соски ее затвердели и уперлись в тонкий шелк платья.
«Что со мной такое? — ужаснулась она, — Как может тело действовать так независимо от разума?»
— Это ожерелье — просто прелесть, — нарушила молчание Дейзи. — Похоже на бантик на подарке, правда?
— Действительно, — Маргарет рассеянно прикоснулась к центру банта, где находился самый большой бриллиант, когда-либо виденный ею.
— Вы свободны, Дейзи. — Филипп отпустил горничную, и Маргарет посмотрела ей вслед, жалея, что не может уйти с такой же легкостью. — Вам не нравится ожерелье, сударыня? — В голосе Филиппа слышалось раздражение.
Маргарет рассеянно отбросила локон, который выбился из ее прически «узел Психеи»; она не знала, что сказать.
Филипп смотрел на движения ее гибких пальцев, и вдруг тело его встрепенулось при воспоминании о пьянящем ощущении, когда эти нежные пальцы сжимали его во время их дикой скачки навстречу завершению.
Глаза его опустились на маленький лиф ее платья, и ему захотелось сорвать с нее этот лиф. Ее груди тут же высвободились бы. Он смог бы смотреть на них и прикасаться к ним.
Он кашлянул и заставил себя поднять глаза. Нельзя поддаваться порыву. Во-первых, сегодня на балу у Ливенджеров необходимо попытаться сделать что-то с законопроектом; во-вторых, он уже совершил тактическую ошибку, овладев ею сегодня. Если он опять прикоснется к нейлона, чего доброго, поймет, насколько сильное желание в нем вызывает. И конечно же, попытается воспользоваться этим во вред ему. Ясное дело, выиграть сражение между ними она не может, но необходимость заново утверждать свое превосходство потребует драгоценного времени и сил, а сейчас у него нет ни того ни другого. — Очень красиво… — проговорила наконец Маргарет таким тоном, что ему захотелось как следует встряхнуть ее. Что, черт побери, может вызвать у нее восторг? Кроме, конечно, этого старого дурака Гилроя.
И книг — он вдруг вспомнил, как блестели у нее глаза от предвкушения, когда она вернулась домой, неся кипу пыльных томиков. Был ли это наигранный энтузиазм или настоящий? Но если она притворялась, то с какой целью? Ответ ему не давался, как и многое в ней, и от этого в нем возрастали неловкость и растерянность.
— Вас что-то смущает? — потребовал ответа он, когда она замолчала.
— Ну, оно просто… как и это платье… — Она указала жестом на серебристое платье, и глаза Филиппа последовали за движением ее руки, опустившись не дальше низко вырезанного лифа. — Однако стоит так дорого, — попыталась объяснить ему Маргарет. — Целая семья может прожить год на те деньги, которые за него заплачены.
— А как же модельер?
— Какой модельер?
— Тот, что зарабатывает себе на жизнь, создавая для вас такие платья. И как же швея, которая сшила его, и купцы, которые продают нитки и эти… штуки. — Он указал на сверкающие украшения. — И как же импортер, поставляющий этот шелк, и моряки, которые его привезли? Если никто не станет покупать их товар, как они будут жить? — продолжал Филипп. — И платить налоги, которые помогают накормить бедняков?
Маргарет раскрыла рот, а потом снова закрыла, поняв, что у нее нет ответов на его доводы. Это было слишком неожиданно. Она никогда раньше не думала о покупке вещей в такой плоскости.
— Пойдемте, сударыня? — Он предложил ей руку. Маргарет неохотно приняла его руку, слегка вздрогнув, когда ощутила его твердые мускулы под мягкой тканью черного фрака.
— Надеюсь, Моррис будет на балу, и мы сможем обсудить с ним мой законопроект, — сказал Филипп.
Между тем Маргарет остановилась, заметив какое-то движение сквозь перила лестницы, ведущей к детской. Вдруг она вспомнила свое детство. Как она лежала без сна, дожидаясь когда придет мать показать ей свой наряд перед тем, как уйти куда-нибудь. Может быть, и Аннабел захочет посмотреть на ее платье.
Маргарет решила сделать попытку.
— Давайте перед уходом пожелаем Аннабел доброй ночи,
— Зачем?
«Затем, что это ваша дочь. Затем, что вы должны интересоваться ею. Затем, что, даже если это не так, вам хотя бы следовало делать вид для окружающих». Нет, этот аргумент не годится. Маргарет сразу же отбросила его. По ее наблюдениям, Филипп не из тех, кто слишком интересуется мнением окружающих. И это хорошо, потому что, когда его законопроект будет принят и он вдруг объявит благовоспитанному обществу, что вовсе даже не женат, у многих брови полезут вверх.
— Я хочу показать ей свое новое платье, — просто сказала Маргарет.
