Очарованная - Лоуэлл Элизабет (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
Саймон со всей нежностью коснулся знойного мягкого ущелья. Он почувствовал, что ее тело лучится наслаждением, которое слышалось в ее хриплом прерывистом вздохе.
— Что видится тебе в твоем волшебном сне, соловушка? — тихо спросил Саймон. — Желаешь ли ты меня теперь так же, как я возжелал тебя с первой минуты, как увидел?
Он нежно погладил упругие лепестки. Ее бедра мягко выгнулись, как бы прося о большем.
Саймон отдернул руки. Ариана что-то жалобно пробормотала и стала как в лихорадке водить головой из стороны в сторону, что красноречиво говорило о ее возбуждении, которое она ощущала в своем зачарованном целительном сне.
Да, об этом и говорила Кассандра: «Ариана будет крепко спать, но чувства ее будут бодрствовать. Как и у тебя, наяву».
— Что ты чувствуешь сейчас, ночная пташка? — хрипло спросил Саймон. — Отвращение?
Его пальцы пробежали по внутренней стороне ее бедра. Она изогнулась, будто плыла навстречу ему сквозь толщу воды. Каждое ее движение было медленным, что было так не похоже на ее обычную живость. И в каждом ее движении, как в зеркале, отражался ее чувственный сон.
— Нет, тобой движет не отвращение, — прошептал Саймон. — Возможно ли, что ты чувствуешь тот же страстный огонь, что и я? И знаешь ли ты, что именно я ласкаю тебя?
Его пальцы нежно погладили атласные лепестки, которые больше уже не были сложены в тугой бутон — теперь они были горячие, набухшие от желания и источали ароматные слезы.
Саймон шумно втянул воздух в легкие, как будто почувствовав невыносимую боль.
— Я мог бы исследовать ласковую глубину твоего тела, — промолвил он. — Но я не уверен, что мне будет довольно прикоснуться к тугой завесе твоей невинности. Больше всего я бы хотел погружаться в тебя глубже и глубже, пока мой меч полностью не войдет в твои ножны.
Зажмурив глаза, Саймон молча боролся с охватившим его приступом страсти, сотрясавшим все его существо.
— Может быть, ты тоже хочешь увидеть, как мы сольемся в страстном единении, и почувствовать, как с каждым ударом сердца наши тела стремятся еще теснее прижаться друг к другу в любовном объятии?
Ариана не проснулась, чтобы ответить на вопрос Саймона, но ее плоть под его ласками ответила горячей лихорадочной волной.
Ее тепло было совсем не похоже на сухой жар горячки — это было влажное тепло женщины, чья чувственность пробудилась под ласками любовника.
Саймон открыл глаза и увидел, что бедра Арианы тихо вздымались в сладострастном волнении. Ее губы и тугие бутоны ее грудей вспыхнули темно-розовым огнем.
Тяжело, неровно дыша, Саймон неподвижно сидел на постели, борясь с собой и своим желанием, зная только, что он должен немедленно встать и уйти, оставив больную девушку, погруженную в глубокий целительный сон и не имеющую сил сказать ему ни да, ни нет.
«Но я могу выбрать за нее».
Эта мысль все время мучила его.
— Желает ли меня так сильно твоя нежная глубина, что готова принять мое семя? — произнес Саймон срывающимся шепотом.
Безмолвный ответ Арианы не оставлял никаких сомнений. Ее тело не было больше томным и безвольным — оно стало напряженным, открытым, застывшим в ожидании. Ее возбуждение разожгло пожар в его теле, и лихорадочные мысли вихрем пронеслись у него в голове.
«Клянусь Господом! Да что со мной происходит? Почему я не могу встать и уйти?»
Эти слова были заглушены яростными ударами его сердца. Не доверяя более своим рукам, он вновь склонился к Ариане, не в силах расстаться с ее чувственной красотой, томимой желанием.
Ариана пробормотала что-то, мечтательно улыбнувшись, когда щека Саймона прижалась к ее бедру. Он глубоко вдохнул в себя аромат ее страсти, окунаясь в него, как в целительный бальзам.
Он поцеловал нежную ароматную плоть с медлительной осторожностью, напоминающей ее томные движения в колдовском волшебном сне. Затем его губы легко захватили набухший лепесток, и горячая волна захлестнула тело Арианы. Она хрипло застонала и придвинулась еще ближе, как бы приглашая его войти в ее теплое и мягкое гнездышко.
«Исцели меня».
Он прошептал ее имя, вдыхая запах полночной луны, роз и приближающейся грозы, который окутывал их обоих, погружая в сладостную истому.
Тепло медленно разлилось по телу Арианы — пламя, полыхавшее внутри, рвалось наружу.
«Я вся в огне».
«Я это чувствую».
«Да. Возьми меня».
Вихрь страсти закружил Саймона, и он полностью отдался его очарованию, вдыхая аромат Арианы и окунаясь в знойную росу, которую источало ее тело.
«Я весь в огне».
«Я это знаю».
«Гори же со мной в этом пламени».
«Я всегда буду гореть с тобой».
«Мы оба…»
«…горим в огне страсти».
Глава 17
Саймон подозрительно уставился на горшочек со свежим бальзамом, который протягивала ему Кассандра. Он открыл его и вдохнул тонкий аромат.
И сразу же почувствовал, как волна желания захлестнула его тело.
— Ариана, — хрипло произнес Саймон.
— Да, конечно, Ариана, — согласилась Посвященная.
Не прибавив более ни слова, Саймон решительно прикрыл горшочек крышкой и повернулся к постели больной.
— Тебе не понравился бальзам? — спросила Кассандра.
Саймон вздрогнул — прошедшая ночь внезапно всплыла в его памяти. Он изо всех сил старался не думать о том, как проснулся утром полуодетый, сжимая в объятиях свою обнаженную жену, старался не вспоминать опьяняющий аромат бальзама, разлившийся по комнате.
То, что произошло в прошлую ночь между ним и его женой, не поддавалось никакому объяснению — это нельзя было взвесить и измерить, познать разумом и рассудком. Бессмысленно было даже об этом думать.
Потому что этого просто не могло быть на самом деле.
«Я не мог проникнуть в ее целительный сон.
Как не мог чувствовать сжигавший ее огонь».
Но сам-то он горел в этом огне!
И она… она тоже.
— Трижды, — произнесла Кассандра.
Саймон резко обернулся к ней — как это она узнала?
— Что ты сказала? — переспросил он.
— Пока Ариана не проснется, ты должен растирать ее бальзамом три раза в день, — терпеливо объяснила Посвященная.
Она произнесла эти слова безразлично-спокойным тоном, но Саймону почудилось, что в ее живых серых глазах блеснуло любопытство.
— Да, я знаю — ты мне это уже говорила, — коротко ответил он.
Посвященная улыбнулась.
— Ты уже осматривал ее рану? — спросила она.
— Еще нет.
В его голосе послышались резкие нотки. Как бы он объяснил проницательной колдунье, что больше не доверяет своей сдержанности и поэтому боится даже прикоснуться к своей жене, а не то что втирать в ее перламутровую нужную кожу волшебный, непредсказуемый бальзам, источающий аромат роз и полночной луны, далекой грозы и всепоглощающей страсти?
Он глубоко вздохнул, пытаясь усмирить волновавшие его чувства.
«Это был сон — и ничего более.
Я просто случайно задремал и увидел все это во сне.
Но, Господи, как я желал бы видеть такие сны наяву!
Видеть их вместе с Арианой…».
Молча проклиная все на свете, Саймон приблизился к кровати и стал раздевать Ариану. Когда он расшнуровал ее платье и снял повязку, у него невольно вырвался возглас удивления.
Там, где раньше был багровый рубец раны, теперь виднелась еле заметная тонкая бледно-розовая полоса. На матовой коже не было и следа кровоподтека.
— Она скоро проснется, — с удовлетворением отметила Кассандра. — Ее исцеление почти закончилось.
— Почти? — переспросил Саймон. — Что же осталось?
— Это мы узнаем, когда она очнется, — загадочно произнесла Кассандра и, повернувшись, вышла из комнаты.
В наступившей тишине послышались яростные порывы вновь разбушевавшегося ветра, заглушаемые прочными каменными стенами замка. Саймон взял горшочек с лекарственной мазью и сел на постель рядом с Арианой.
— Хорошо, что Доминик и Мэг уехали в Блэкторн неделю назад — до того, как вновь разыгралась непогода, — сказал Саймон, втирая душистую смесь в бледный шрам в боку Арианы, оставшийся от раны. — Конечно, в терпении и силе духа Мэг не откажешь, но все равно ей пришлось бы тяжело — путь и так нелегкий и опасный, а тут еще внезапно нагрянувшие холода.
