Хозяин Соколиного гребня - Коултер Кэтрин (электронные книги без регистрации TXT) 📗
В зале воцарилась мертвая тишина. Прислуживавшие за столом рабы и обе наложницы застыли, как изваяния. Одна из наложниц продолжала держать мясную жвачку в двух дюймах от рта Олрика. Тот не сводил глаз с Чессы.
Рагнор вскочил на ноги. От ярости его лицо покрылось красными пятнами. Он угрожающе затряс кулаком и завопил:
– Будь ты проклята, Чесса! Ты забыла, что здесь ты ничто, а я – все. Теперь ты в моей власти и будешь делать то, что я велю. Если мне захочется, я задам тебе трепку. Запомни: ты должна уважать меня и быть во всем мне послушной.
– Я никогда тебя не уважала и не слушалась и не собираюсь менять своих привычек. Ты не достоин ни уважения, ни послушания, потому что ты жалкое, презренное ничтожество.
Чесса слышала, как Керек втянул в себя воздух и задержал дыхание. Она знала, что играет в опасную игру, но от этого зависело ее будущее, ее счастье.
Рагнор вдруг вспрыгнул на стол и бросился на нее. Это было так неожиданно, что наложница, державшая в руке пережеванное мясо, вскрикнула и уронила его на пол. Керек в мгновение ока вскочил со своего места, рванул Чессу назад и закрыл ее своим телом. Рагнор прыгнул на него, сдавил его горло. Керек схватил Рагнора за руки выше локтей и попытался оттолкнуть его от себя, однако это ему не удалось. Чесса схватила со стола свой красивый серебряный нож и всадила его в кисть руки Рагнора. Тот заорал благим матом и упал спиной на стол, после чего соскользнул на пол. На его одежду налип тушеный горох, кусочки капусты и раздавленные яблоки, запеченные в меду. Блюдо с жареной кабанятиной мгновение покачалось на краю стола и свалилось, обрызгав подбородок и грудь Рагнора соусом и жиром.
Рагнор стоял на четвереньках, ощущая острую боль в руке. Он чувствовал себя таким униженным, что у него путались мысли. Но одно он знал точно – он ее убьет. Как только встанет, так сразу и убьет.
Но тут, к своему величайшему изумлению, он услышал хриплый старческий смех. Он посмотрел на отца – тот откинул голову назад и хохотал во все горло. С тех пор как он достаточно подрос, чтобы понимать, что такое смех, Рагнор ни разу не слышал, как смеется его отец. Теперь же король заливался неудержимым хохотом. Его беззубый рот был разинут, и он обеими руками держался за свой толстый живот. Наложницы суетились вокруг него, не зная, что предпринять. Стражники, стоявшие у дверей, сделали несколько шагов по направлению к столу, ошеломленно вытаращившись на своего престарелого монарха. Чесса стояла не двигаясь, Керек тоже замер, онемев от изумления.
– Что это с тобой, Олрик? У тебя такой нелепый вид. Над чем ты смеешься? – раздался женский голос.
– Это королева, – прошептал Керек и быстро поклонился даме, которая стояла футах в трех от него и Чессы, глядя то на своего сына, то на мужа. Ее платье было куда красивее, чем любой из нарядов Сайры, – из тонкой белой шерстяной материи, на которой золотыми нитями были преискусно вышиты птицы и цветы. В роскошных белокурых косах королевы лишь кое-где проглядывала седина; они были уложены короной на голове и прекрасно оттеняли худое и очень красивое лицо, похожее на лицо Рагнора. При взгляде на эту царственную женщину никто бы не подумал, что она узница этого жирного старикашки Олрика, во всем покорная его воле.
– Госпожа, – учтиво обратился к ней Керек, – позволь представить тебе Чессу, ирландскую принцессу, супругу принца Рагнора.
Чесса гордо выпрямилась. Она была такого же роста, как и королева, и это ее порадовало: по крайней мере не надо будет смотреть на нее сверху вниз.
– Я вижу, ты не из тех плаксивых дур, которых я терпеть не могу, – сказала королева. – Я Турелла, из рода Тур, дочь короля Булгарии, королевства, по сравнению с которым Данло выглядит как объедки с пиршественного стола. Можешь поцеловать мою руку.
Чесса взяла изящную белую руку и поцеловала ее.
– Встань, Рагнор, – спокойно сказала королева. – Твой отец уже перестал смеяться, а теперь ты перестань распускать нюни. Попытайся же наконец вести себя как мужчина. Ну же, встань с пола и сядь на свое место.
– Но она напала на меня, матушка! Ты только посмотри на мою руку – эта дрянь всадила в нее нож. Я накажу ее. Я велю своим людям держать ее, а сам выпорю ее хлыстом.
– Ты же мужчина, Рагнор, – сказала королева. – Если ты желаешь выпороть ее, ты должен сделать это сам, без посторонней помощи. – Повернувшись к Чессе, она невозмутимо добавила:
– Он похож на меня, так что я не могу заявить, что он не мой сын, а подменыш, которого подложили в колыбель. Налей мне вина, Керек.
Осушив кубок, королева заняла место на дальнем конце стола. Во время ее разговора с принцем король не сказал ни слова. Его смех медленно иссяк, как иссякает водоем под палящим солнцем пустыни.
– Я услыхала, что ты здесь, принцесса, и захотела посмотреть на тебя. В часы трапез я всегда выхожу из своих покоев, однако избегаю обедать в этом зале. Как тебе удалось рассмешить короля? Он не смеялся вот уже двадцать лет. Я надеялась, что к моему приходу вы уже закончите трапезу, однако, похоже, что это не так. Я вижу, большая часть кушаний оказалась на полу.
Королева вдруг щелкнула пальцами, и Чесса увидела трех воинов, вставших вокруг ее стула. “Неужели это ее личная охрана?” – подумала Чесса. Вслух она спросила:
– Отчего ты не обедала вместе с нами, госпожа? Королева рассмеялась. У нее был на редкость приятный смех, тихий и мелодичный.
– Я перестала есть за одним столом с королем с тех пор, как он потерял все свои зубы. Видишь ли, я отказалась пережевывать за него пищу.
– А, – сказала Чесса. – Думаю, я бы тоже не согласилась.
– Я слыхала, что твой отец был некогда глубоким стариком, таким же, как Олрик; Все скальды поют о том, как его омолодил чародей по имени Хормуз. Что ты об этом знаешь? Ведь ты дочь Хормуза, не так ли?
– Да, госпожа. Как видишь, на самом деле я вовсе не принцесса. Король удочерил меня из благодарности и воспитывал как свое собственное дитя, после того как мой родной отец, Хормуз, исчез, перенесясь в таинственное царство магии, которого нам, простым смертным, не отыскать и не понять.
– Что за вздор, – сказала королева. – Олрик, ты знал, что она не настоящая принцесса? Зачем она здесь?
– Госпожа, мне жаль, что я не разрешила Рагнору и Кереку услышать то, что я объявила перед всеми жителями Ястребиного острова. Я сказала им, что я не принцесса, что во мне не течет королевская кровь. Ты слышишь меня, Рагнор? И ты, Керек? Я не принцесса, а обычная, простая женщина. Отпустите меня. Дайте мне уехать.
– В глазах света она все равно принцесса, госпожа, – вмешался Керек. – Разве ты не слыхала, что герцог Ролло хочет женить на ней своего сына Вильгельма?
– Теперь Вильгельм уже не захочет взять меня в жены, Керек.
– Ты ошибаешься, принцесса. Ты по-прежнему считаешься дочерью короля Ирландии независимо от того, родной он тебе отец или нет.
– Об этом надо будет поразмыслить, – молвила королева и отпила несколько глотков вина из кубка, который поставил перед ней один из трех воинов. – Я полагаю, ты не отравил это вино? – осведомилась она у короля, который с довольным видом поедал толченый горох с медом.
– Если его кто и отравил, то не я. Я не ожидал увидеть тебя за обедом, так что можешь пить это вино, не опасаясь. А она сможет нарожать много детей, – присовокупил он, переводя взгляд на Чессу.
– Он щупал ее, матушка, – брюзгливо сказал Рагнор. – Он мял руками ее живот и бедра, прижимался ртом к ее грудям. Она выходит замуж за меня, а не за него, но она позволила ему все это. А если бы я пожелал сделать то же самое, она убила бы меня на месте.
– Прекрати хныкать, Рагнор.
Король указал пальцем на кусок жареной кабанятины, удержавшейся на самом краю блюда, свалившегося на пол.
– Я хочу этого мяса, – сказал он одной из своих наложниц, и та немедленно подняла с пола блюдо, разрезала уцелевшую кабанятину и засунула кусок себе в рот.
Чесса отвернулась, чтобы не видеть, как она положит мерзкую мясную жвачку на язык короля. Королева сделала то же самое.
