Маскарад повесы - Кинг Валери (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
Прислонившись спиной к кровати, Джеймс сидел на полу напротив камина в своей комнате. Перед ним, рядом с графинчиком бренди и маленьким стаканом, были разложены листы бумаги, исписанные торопливыми строчками с перечеркнутыми словами и чернильными кляксами. Перечитав плоды своих недавних трудов, живо напомнившие ему нелепые вирши Руперта, — он содрогнулся, скомкал листки и швырнул их в камин, а потом в отчаянии закрыл лицо руками. Неужели ему никогда не суждено стать настоящим поэтом?
Сначала у Джеймса не поднималась рука бросить в огонь писанину денди, потому что ее автором вполне мог бы стать он сам — те же рифмы, сравнения и полное впечатление беспомощности и бездарности. Но в конце концов он скомкал свиток и с силой швырнул его в камин. Кэт права, такие стихи нужно сжигать, чтобы от них не оставалось и следа!
Когда догоревшая в камине бумага обратилась в пепел, Джеймс выдвинул из-под кровати увесистый кожаный саквояж и с тяжелым сердцем открыл его. Он предал огню не все свои стихи — в саквояже лежала уже готовая рукопись будущей книги, больше двухсот страниц. Сжечь и их? Нет, ни за что! По крайней мере, сейчас он не в силах с ними расстаться! С чем он останется, если откажется от поэзии? Творчество увлекало его, придавало его жизни какой-то смысл. К тому же Джеймс надеялся по примеру Джорджа издать свои стихи, что могло бы дать ему и материальный достаток, которого он никогда не знал.
Его друзья считали, что он живет на сущие гроши, хотя это было не совсем верно. Джеймс мог позволить себе все необходимое для светского человека — например, камердинера и лошадь с коляской. Просто в отличие от друзей он не взял в привычку делать покупки в кредит — стесненность в средствах выработала в нем практичность. Джеймс улыбнулся: наверное, потому он и не смог стать настоящим поэтом, что был слишком практичен для этого. Хорошо Бакленду: он может позволить себе быть непрактичным.
Подумав о Бакленде, Джеймс нахмурился и налил себе бренди. Он никогда не признавался себе в том, что завидует другу, но теперь это мучительное чувство захлестнуло его. Проклятие! Почему судьба обделила его и так щедро наградила его повесу-друга, послав ему титул, огромное состояние, поэтический талант и неотразимое для женщин обаяние? Джеймс подумал о собственном будущем, не сулившем ничего хорошего, и перед его мысленным взором снова возник Джордж — с чарующей улыбкой, от которой на щеках появлялись ямочки, окруженный восхищенными поклонницами… О, как ненавидел его Джеймс в эту минуту!
Отпив бренди, молодой поэт мрачно уставился на огонь, и тут вдруг в голову ему пришла спасительная, утешительная мысль. Стоит ли унывать, когда Кэтрин Дрейкотт столь явно предпочитает Джорджу его? Ее кокетливые взгляды, улыбки, бесконечные извинения за свои неловкие поступки и резкие слова ясно свидетельствовали, что ее интересует именно он, Джеймс.
Молодой человек улыбнулся, от бренди по его телу побежала горячая волна. Поставив стакан на пол, он снова прислонился к кровати. Богата ли Кэтрин? Кажется, да, иначе она не одевалась бы так роскошно. А как она красива! Настоящая богиня — царственная осанка, изумительная грация… Правда, Кэт бывает резковата, но, если окружить ее нежностью, этот маленький недостаток исправится сам собой. В конце концов, всему виной неправильное воспитание, которое дал ей отец.
Джеймс вздохнул. Нет, он не отдаст ее Джорджу, не позволит опытному сердцееду воспользоваться своими чарами, чтобы завоевать расположение невинной девушки!
Глядя на догоравший в камине огонь, Джеймс представил себе будущую жизнь с Кэтрин — они поселятся где-нибудь здесь, среди холмов, в маленьком удобном коттедже, увитом плетистыми розами. У них родится ребенок, возможно, двое детей: молодая жена будет вести хозяйство, заведет гусей и овец, а он… Он будет писать стихи!
Кэт расправила лежавшее на столе письмо и откинулась на спинку своего удобного стула. В послеполуденные часы, когда на улице вовсю припекало солнце, ее небольшой кабинет всегда казался ей особенно уютным и прохладным. Но на сей раз девушке было не до уюта. Она получила короткое письмо от своего банкира, мистера Руса, который извещал ее, что до сих пор не имеет никаких известий от Джорджа Клива.
— Будь ты неладен, Клив, хоть ты мне и дальний родственник! — пробормотала Кэт.
Из ящика стола торчали уголки нескольким счетов, которые она накануне в сердцах запихнула туда, чтобы не расстраиваться, но проклятые бумажки все равно мозолили ей глаза. Застонав, девушка сжала руками виски. Ну почему, почему Джаспер взвалил на нее все бремя управления их разоренным имением?! Почему она не может жить в покое и достатке, как Мэри, например, а вынуждена каждый день бороться с подступающей нищетой?
Кэт вскочила на ноги и нервно заходила по комнате. Если постоянно ныть и жаловаться на жизнь, можно сойти с ума. Нет, надо думать о будущем, об осуществлении своих планов, об Эшвелле, наконец! Слава богу, хоть в этом отношении все идет хорошо: на вечере у Саппертона она не допустила ни одной оплошности в присутствии поэта и даже постаралась утешить его, когда граф заставил всех слушать ужасные стихи Руперта.
Она остановилась перед зеркалом и с удовольствием отметила, что бледно-зеленое муслиновое платье с рисунком, изображавшим причудливое переплетение плюща, ей очень идет.
На шее у Кэт висел простой золотой медальон с портретом матери. Девушка взяла его в руку и щелкнула крышкой. Как похожи они с мамой, одно лицо! Только подбородок у Марианны овальный, мягкий, а у нее — сильный, чуть выступающий вперед. У кого еще она видела такой же? Кэт прижала ладони к щекам и мысленно представила себе знакомых девушек. Ну, конечно, Лидия! Вот у кого точно такой же сильный подбородок, придающий лицу решительное, порой даже упрямое выражение. «Забавно… — подумала Кэт. — Впрочем, пора вернуться к делам».
Едва она подошла к столу, чтобы перечитать письмо мистера Руса, ее взгляд упал на клочок бумаги, выглядывавший из-под медного подсвечника. Томимая нехорошим предчувствием, Кэт приподняла подсвечник и охнула. Так и есть, новый счет из Стинчфилда с небрежным росчерком Джаспера! Триста фунтов за седло, которого она в глаза не видела! Как он посмел выбрасывать такие деньги на ненужную вещь, когда она с огромным трудом расплатилась с торговцем свечами?! Неужели отец не понимает, что она из последних сил борется за сохранение их имения, за их существование, наконец, неужели у него нет к ней ни капли жалости? Сколько еще таких бумажек спрятано под подсвечниками, распихано по карманам его пальто и ящикам его стола?
Кэт прижала ладони к горевшим щекам, стараясь успокоиться, но куда там! Не в силах больше сдерживаться, девушка вскочила и, бормоча ругательства, выскочила из комнаты.
Отца она нашла в гостиной — он читал охотничий журнал, полулежа на диване, обитом багряно-красным ситцем.
— Джаспер! — сердито окликнула его Кэт. Отец испуганно вздрогнул, поспешно отбросил журнал и сел, тараща окруженные красными веками глаза, словно застигнутый за шалостью мальчишка. У него был такой забавный вид, что при других обстоятельствах Кэт расхохоталась бы, однако сейчас ей было не до смеха.
— Что это значит? — Она швырнула ему только что обнаруженный счет. — Как ты смеешь транжирить деньги на какие-то глупости, когда мы на грани разорения?!
Джаспер поймал клочок бумаги и молча уставился на него.
— А я не намерен вам ничего объяснять, мисс Дрейкотт! — вдруг завопил он, и его одутловатые щеки залил гневный румянец. — С какой стати отец должен объяснять дочери свои поступки? Ваше дело вести хозяйство, а как я распоряжаюсь своими деньгами, вас не касается! И на будущее прошу вас обращаться ко мне с должной почтительностью!
Внутри у Кэт словно что-то оборвалось. Она пять лет терпела его брань, полное нежелание хоть в чем-то помочь, стремление всеми способами отстраниться от нее, но теперь ее терпению пришел конец. Вместо того чтобы по обыкновению отступить, девушка вырвала из рук отца злополучный счет и разорвала его на мелкие клочки.
