Страсть под луной - Финч Кэрол (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Тори тяжело привалилась к нему и разразилась еще одним потоком слез. Дру, мягко поддерживая ее, начал боком спускаться по склону к реке. Когда он устроил Тори на траве, она сжалась в комок и снова разрыдалась.
Дру достал свой носовой платок, намочил в воде и вытер покрасневшие щеки Тори. Слабая улыбка тронула его губы, когда он вытирал блестящие слезинки, стекавшие из уголков ее фиалковых глаз. Влажные ресницы взметнулись вверх, и она посмотрела на него, а Дру упал в эти мерцающие глубины.
Внезапно преграды между ними пали. Оказавшись так близко к смерти, перенеся суровое испытание. Тори с особой яркостью поняла, какой драгоценной была каждая минута. Ее чувства вернулись к жизни перед лицом опасности, и теперь Тори хотела, чтобы место недавнего кошмара заняли сладкие грезы, мечтала разделить с Дру запертую внутри нее любовь. Нетвердой рукой Тори провела по морщинкам в уголках его небесно-голубых глаз, по губам, изогнутым улыбкой. Она заново изучала черты его лица, как будто они не виделись долгие годы.
Ее указательный палец опустился от его губ к темным волосам, которые проглядывали из-за шнуровки его рубашки. Упрямая гордость склонилась перед желаниями, которые прятались совсем рядом. Тори готова была принять все, что мог предложить ей Дру. Она стремилась слиться с ним в одно целое, чувствовать страсть вместо страха, ощущать себя под надежной защитой.
— Пусть мир исчезнет… — отрывисто прошептала она.
Когда ее губы призывно раскрылись, как лепестки, Дру заключил ее в кольцо своих рук и опустился за ней на землю, смакуя сладость поцелуя. Волнение и решимость, которые поддерживали его во время неистовых поисков, трансформировались в неутоленную страсть. Дру пришлось заставлять себя быть мягким. Он стремился поглотить ее, растворить ее восхитительное тело в своем. Но он знал, что Тори нуждалась в нежном прикосновении, а не в разрушающей страсти после того, что она пережила, и стремился поцелуями и ласками прогнать все страхи, которые преследовали ее.
Его руки поклонялись ее изысканному телу, освобождая его от одежды. Он прогонял ее напряжение, заменяя страх теплым, покалывающим удовольствием. Его поцелуи, которыми он касался ее щек и шеи, были мягкими и легкими, как бархатные крылья бабочек. Ласки его были нежны, как ветер. Он шептал ей успокаивающие слова, которые изгоняли все страхи, в которых тонули воспоминания о рычащем гризли.
Когда солнце склонилось за скалистые пики и темнота заскользила по склонам, Дру отдал Тори свою любовь. Тори отдалась на волю неистовых, потрясающих душу ощущений, восхищаясь ими, как будто они были драгоценнее золота.
Дру обнимал жену, радуясь, что она жива и невредима, тогда как могла так легко погибнуть. Ее руки и губы странствовали по всему его телу.
Его губы жадно ласкали трепещущие пики ее грудей, а кончики пальцев кружили по ее животу. Он шептал, как она нужна ему, позволяя ей слышать его слова, и чувствовал, как они вибрируют на ее коже. Его ладони скользили по ее бедрам со всепоглощающей нежностью.
От его сокровенных ласк Тори не хватало воздуха. Ее дрожащее тело стремилось к нему, жаждало большего, чем поцелуи и ласки.
Дру поднялся над Тори, пристально вглядываясь в эти сверкающие глаза, горящие страстью. Дру не мог вспомнить ни одной женщины, которая вызывала бы у него столь сильные чувства. Он смотрел на Тори, сгорая от неописуемого желания.
Он приблизился к ней, позволяя своей нежности обратиться в пылкую страсть. Его тело призывало ее, как будто она была его частью, и Тори с радостью встречала каждое глубокое, требовательное движение, приникая в неистовой тоске.
Их тяга друг к другу была неконтролируемой. Неистовые эмоции взывали об освобождении. Он чувствовал, как отпускает на волю тело, ум и душу, чувствовал, как тонет в море бурных ощущений. Он отдался великолепным мгновениям, не поддающимся описанию, прижимаясь к ней так же крепко, как и она к нему. Их души слились воедино, испытывая жажду не только физического удовлетворения, стремясь к наивысшему наслаждению за пределами реальности… Дру отчаянно прижимал к себе Тори. Потоки экстаза проливались на него, оставляя безучастным ко всему, кроме восторга любви этой белокурой нимфы.
Казалось, миновала вечность, прежде чем у Дру появилось несколько нормальных мыслей, но он все еще не мог оторваться от жены. Чуть было не потеряв Тори, Дру хотел насладиться каждой драгоценной секундой, проведенной вместе.
— Тебе лучше, Чикаго? — наконец прошептал он. — Мне-то уж точно, — он вздохнул. — Я был…
Дру снова умудрился сказать не то, что следовало бы. Тори тут же оскорбилась на его беспечное замечание. Оно прозвучало так, будто он занимался с ней любовью только потому, что был уверен, что страсть — это бальзам, способный излечить любые раны. У Вонга были свои лекарства, а у Дру, очевидно, свои!
Может быть, у него создалось впечатление, что ей необходимо всего лишь небольшое развлечение после сурового испытания. Но она воспринимала случившееся гораздо серьезнее и глубже и хотела, чтобы Дру испытывал не только простое удовлетворение. Черт возьми, лучше бы он помолчал и не пытался завязать разговор. Она ждала совсем других слов, но у нее возникла твердая уверенность, что фразы “Я люблю тебя” не было в словаре Дру.
Прежде чем Дру закончил фразу. Тори оттолкнула его и села.
— И это все, что ты можешь сказать? Тебе лучше? Значит, твоя единственная забота — удовлетворять свой аппетит?
Дру нахмурился, услышав резкую интонацию ее голоса и увидев гневный взгляд, устремленный на него.
— Я испугался до смерти, если хочешь знать, — огрызнулся он. — Я думал, что потерял тебя, и я…
— Не велика потеря, — прервала его Тори с горькой усмешкой. — Если бы я погибла, у тебя осталось бы меньше обязательств. Вряд ли ты стал бы сильно возражать против этого.
— Возражать? — повторил он. — Что за глупость? Ты знаешь, что я…
Его голос прервался, он запутался в словах, которые невольно оказались у него на языке.
— Что же такое я знаю, Монтана? — съязвила она, вглядываясь в его лицо, погруженное в тень. — Что я, будучи твоей, женой, должна удовлетворять страсть, когда она в тебе взыграет? Или ты благородно занялся со мной любовью, чтобы отвлечь меня от мыслей о том, что я была на волосок от гибели и медведь чуть не разорвал меня в клочья?
— Почему тебе вечно надо разложить все по полкам? — раздраженно проговорил Дру. — Мы хотели заниматься любовью потому, что возбуждаем друг друга. Почему ты не можешь просто принять то, что есть между нами, и получать от этого удовольствие?
— Не могу, потому что я…
Тори прикусила язык и раздраженно вздохнула. Она обещала себе никогда не признаваться в любви этому человеку, который доводил ее до бешенства. Что бы она ни говорила или ни делала, ей не удастся добиться его любви. Что толку биться головой о стену. Он удовлетворен страстью ради страсти и не хочет ничего большего, потому что явно не привык уступать женщинам и даже собственной жене.
— Потому что?.. — переспросил ее Дру, проведя указательным пальцем по ее мягким губам. — Чего ты хочешь от меня, Чикаго? Мое сердце?
Он запрокинул ее голову и лукаво улыбнулся.
— Если я отдам тебе свое сердце, ты будешь носить его в качестве трофея на шее, как этот жемчуг? Тори дотронулась до нитки жемчуга, с которой никогда не расставалась.
— Оно стало бы хорошим довеском к моему ожерелью, тебе не кажется? — колко сказала она.
— И это все, на что годится мое сердце, девчонка? — осведомился он, всматриваясь в аметистовые глубины ее глаз и пытаясь раскрыть тайны этой загадочной души. — Скажи, чего ты от меня хочешь? Ты будешь лелеять мою привязанность или выставишь ее напоказ?
Большой глупый ребенок! Разве он не догадывается, как драгоценна для нее его любовь? Почему у него такое извращенное понятие о любви и страсти? Почему он воспринимает женщин только как способ получить удовольствие? Вероятно, потому, что в жизни у него не было ничего серьезного, кроме кратких, пустых связей. Такой диагноз поставила Тори.
