Йоркширская роза - Пембертон Маргарет (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Роуз кивнула.
Спустя три недели, когда Уильям венчался с Сарой в методистской часовне, из членов семьи отсутствовали только Уолтер и Нина. Причем Нина прислала в качестве свадебного подарка красивую, отделанную кружевом салфетку для подноса и письмецо, в котором извинялась за свое отсутствие и желала молодым счастья.
Ноуэл две недели из трех провел в Лондоне и вернулся в Брэдфорд накануне венчания. Лотти, никого о своем намерении не поставив в известность, отправилась его встречать на вокзал в Брэдфорде, выбежала на платформу, едва Ноуэл вышел из вагона, и бросилась ему на шею, словно он был героем, вернувшимся с театра военных действий.
После окончания церемонии, когда Торпы, Сагдены и Риммингтоны вышли из часовни на июньское солнышко следом за новобрачными, Лиззи крепко сжала локоть мужа.
– Ты видишь то, что я вижу? – спросила она жарким шепотом, указывая глазами на Лотти и Ноуэла, идущих рука об руку. – Ты не думаешь, что они, быть может…
Лоренс ласково погладил ее пальцы.
– Не станем строить поспс. шных предполо. – .жений, любовь моя, – сказал он, памятуя, как сильно расстроилась Лиззи после разрыва отношений между Гарри и Ниной. – Лот…ти чуть старше Роуз, а мы с тобой вряд ли мо…жем предста…вить, что Роуз в кого-то влюб…лена, верно? Она ведь еще ребенок.
А Роуз думала тем временем о том, что ей уже шестнадцать и что она тоже могла бы стоять в подвенечном платье рядом с любимым человеком, если бы… если бы и он любил ее. Она улыбалась светло и солнечно, привычно скрывая ото всех свою боль. Отношения Гарри и Нины кончились катастрофой, но Гарри все еще любил Нину. Роуз это знала, потому что он сам ей сказал о своем чувстве.
– Я думаю, все это как-то уладится со временем, – говорил Гарри, наклоняясь к ней и улыбаясь своей чуть кривоватой улыбкой, от которой у Роуз делалось щекотно в животе. – Она просто не понимает принципы управления наследственной семейной собственностью, вот и все.
– Это не все, – возразила Роуз, которой был неприятен тот факт, что после высказанных ему Ниной возмутительных вещей Гарри все еще искал оправдания ее поведению. – Когда Нина чего-то хочет для себя, она совершенно не думает о других. Ведь она не думала об Уильяме, не так ли? И почему она захотела получить Крэг-Сайд? Вовсе не потому, что собиралась жить в нем, во всяком случае, жить постоянно.
– Что ты хочешь этим сказать?
Они оба шли на теннисный корт, чтобы поиграть, и Гарри вдруг остановился, держа ракетку на плече и глядя на Роуз с недоумением.
Роуз резко передернула плечами.
– Лондон, Париж и Рим, – произнесла она, удивляясь, как он мог забыть. – Нина мечтает стать всемирно известным модельером. А такие не живут в Йоркшире, возле вересковых холмов.
Совершенно непонятное выражение застыло на лице у Гарри. Казалось, эта мысль вообще не приходила ему в голову. Но ведь все знали, кем хочет стать Нина. Для того она и поступила учиться в колледж Сент-Мартин…
Роуз так глубоко погрузилась в свои печальные размышления, что ее сияющая улыбка исчезла. Заметив, каким мрачным сделалось ее лицо, в то время как все вокруг оживленно поздравляли новобрачных, Гарри подошел к ней.
– Что с тобой, Смешная Мордочка? – спросил он с участием. – У тебя такой вид, будто ты на похоронах, а не на свадьбе.
Гарри часто называл ее Смешной Мордочкой, и Роуз до сих пор на это не обижалась. Знала, что лицо у нее и в самом деле забавное, во всяком случае, необычное. Она помнила, как отец, когда она в детстве со слезами пожаловалась ему на эту необычность, сказал, что необычность эта милая.
– Ничего, – ответила она сухо – сейчас ей так хотелось, чтобы он назвал ее Йоркширской Розочкой, как его отец! – Я просто задумалась.
– Если твои мысли тебя. огорчают, выброси их из головы. – Он остался возле нее. Гарри был шафером брата и выглядел весьма импозантно с бутоном белой розы в бутоньерке на лацкане, в рубашке из тонкого полотна с высоким, по моде, накрахмаленным воротничком, на который спускались темные, совсем цыганские завитки волос. – Ведь ты, кажется, еще ни разу не была у нас на фабрике? – спросил он вдруг. – Хочешь, я покажу ее тебе как-нибудь на следующей неделе?
Все удручающие мысли Роуз мгновенно улетучились. Пройтись по фабрике Риммингтонов, да еще в качестве члена семьи!
– О да, Гарри! – воскликнула она. – Я этого хочу больше всего на свете!
– Мы начнем оттуда, где сортируют шерсть, – сказал ей Гарри четыре дня спустя, когда они вместе шли по мощеному двору фабрики. – Я всегда думал, что если бы я был обыкновенным фабричным рабочим, то выбрал бы эту специальность.
– Я была на фабрике Латтеруорта, – ответила на это Роуз, стараясь идти как можно быстрее, чтобы не отставать от Гарри. – Но только в художественной мастерской и в ткацком цеху.
– И тебя не оглушил шум в ткацкой?
Он улыбнулся Роуз, и она покраснела от счастья, что находится с ним рядом, что они вдвоем идут по двору фабрики, о которой она столько думала долгие годы.
– Нет. Ты сказал, что мог бы стать сортировщиком шерсти, а я, наверное, пошла бы в ткачихи. По крайней мере могла бы пойти, если бы мне позволили делать ткани по моим рисункам.
Гарри рассмеялся при мысли о том, какой урон был бы нанесен производству, если бы ткачам позволили вмешиваться в дела художественной мастерской.
– Ты всегда так сильно интересовалась текстильным дизайном? – спросил он, когда они вышли из отделения сортировки шерсти и направились к цеху очистки.
– Всегда. – Глаза у Роуз засияли, подтверждая искренность ответа. – Папа брал меня с собой на фабрику Латтеруорта, где он занимал должность главного художника по тканям, когда я была еще совсем маленькой. Мне так нравилось рассматривать образцы различного переплетения и расцветки. Я хорошо учусь в школе искусств и занимаюсь именно текстильным дизайном. Скоро я окончу школу. Тогда я тоже хочу стать главным художником, как па.
Они находились возле цеха очистки, но сильная вонь не беспокоила Роуз. Не то что Уильяма, который бежал от этого помещения, как от чумы. Гарри попробовал представить Нину в сортировочной или в цехе очистки, но это ему не удалось. Нина, возможно, согласилась бы стать женой владельца фабрики, но определенно не захотела бы знакомиться с самой фабрикой. Так же, как по многим причинам не хотел этого Уильям.
– Это не самое приятное место на фабрике, – сказал Гарри, пропуская Роуз впереди себя в дверь, и впервые осознал, почему только для них двоих существует радость понимания сочетаемости-разных нитей и их расположения в ткани. Потому что в отличие от Нины, Ноуэла, Лотти и Уильяма они оба унаследовали от деда пристрастие к куску хорошей ткани.
Со все возрастающей радостью водил он Роуз из цеха в цех. Она была гораздо больше осведомлена обо всем, чем он мог себе вообразить. Со счастливой восторженностью начал он рассказывать Роуз о том, какие новшества он намерен ввести на фабрике в ближайшие несколько лет.
– А дядя Уолтер не станет возражать против таких серьезных перемен? – спросила Роуз, вынужденная повысить голос до крика, так как они уже вступили в громыхающее царство ткацкого цеха.
– Па всегда был рад, если кто-то брался вместо него за трудную работу, – прокричал Гарри в ответ. – И он не любит фабрику так, как люблю я. Он появляется здесь только в случае самой острой необходимости, а так невозможно руководить фабрикой. Его помощникам это не нравится. Однако они принимают меня как его заместителя. Каждый час свободного времени во время школьных каникул я проводил на фабрике и не отходил от деда. Он взял меня в первый раз на торги, когда мне было всего семь лет, а на брэдфордскую биржу шерсти, когда мне исполнилось десять.
Они задержались в ткацком цеху еще на некоторое время – Роуз хотелось присмотреться к рисунку тканей. Останавливаясь у работающих станков, она неизменно здоровалась с каждой работницей.
К тому времени как они с Гарри двинулись к зданию управления, ноги у Роуз здорово ныли и она порядком охрипла.
