Кирклендские услады - Холт Виктория (читать книги без сокращений .txt) 📗
Если Хейгар и вздыхала по уходящим в далекое прошлое традициям, настоящее иитересовало ее ничуть не меньше. Пусть она тоже вынашивала мечту владеть «Усладами» и видела Саймона их хозяином, но и «Келли Грейндж» ей не был безразличен. По-моему, больше всего ей хотелось объединить эти два поместья. Что же до Саймона — человека трезвого и практичного до мозга костей, то для него дом значил не больше, чем камни, из которых он был построен. И я не сомневалась, что, по его мнению, традиции призваны служить людям, а не люди — традициям.
Меня многое в нем раздражало. Я не могла забыть, как он заподозрил, что я вышла за Габриэля из корыстных побуждений. Но в этот раз меня выручил его холодный, ясный ум, и я была ему благодарна. Они оба внушили мне спокойствие и смелость, в которых я так нуждалась. Я знала, что, оставшись ночью одна в своей спальне, буду вспоминать об их вере в меня и это поможет мне не падать духом.
Саймон отвез меня в «Услады» в пять часов. И когда я услышала, как затихает стук колес отъезжающего экипажа, и повернулась, чтобы войти в дом, начинающий тонуть в опускающихся вечерних сумерках, я почувствовала, что моя отвага тает.
Но я заставила себя думать о Хейгар и Саймоне и, поднимаясь к себе в спальню, ни разу не оглянулась, хотя меня так и подмывало проверить — не крадется ли кто за мной следом.
За ужином мне казалось, что сэр Мэтью, Люк и Руфь исподтишка за мной наблюдают. Сара же, как ни странно, ни словом не обмолвилась о случившемся. Сама я, по-моему, вела себя совершенно непринужденно.
После ужина к нам заглянули на огонек доктор Смит и Дамарис. У меня не было сомнений, что доктора пригласила Руфь, сообщив ему о ночном происшествии. Когда тетушка Сара поднялась наверх, а Дамарис и Люк начали шептаться о чем-то своем, Руфь увлекла сэра Мэтью в сторону, и доктор подошел ко мне:
— Я слышал, ночью здесь был небольшой переполох?
— Да нет, пустяки! — поспешила я успокоить его.
— Ну, значит, вы уже оправились, — заметил он. — Миссис Грэнтли сочла нужным известить меня, я ведь просил ее присматривать за вами.
— Не было никакой нужды посвящать вас в эту ерунду.
— Вам, кажется, привиделся кошмар? Миссис Грэнтли выразилась именно так.
— Если бы мне что-то просто привиделось, я бы не бросилась прочь из комнаты и не стала будить весь дом. Я уверена, что это не был сон. Я не спала, а бодрствовала.
Доктор взглянул на остальных и понизил голос:
— Вы бы не могли рассказать обо всем по порядку?
И мне пришлось снова рассказывать все с самого начала. Он внимательно слушал, но своего мнения не высказал.
— Может случиться, что вы и сегодня будете неважно спать.
— Не думаю.
— Приятно видеть такую здравомыслящую юную леди.
— Я решила запирать на ночь двери и окна. Так что шутнику не удастся ко мне проникнуть. Следовательно, я буду в полной безопасности.
— А не хотите ли вечером принять снотворное?
— В этом нет необходимости.
— Но запаситесь им на всякий случай. Не стоит вам в вашем положении плохо спать две ночи подряд. Я захватил с собой лекарство.
— Мне оно не нужно.
— Иметь при себе снотворное нелишне. Поставьте пузырек рядом с кроватью и, если не сможете заснуть, выпейте содержимое. Сами не заметите, как заснете глубоким, крепким сном.
Я взяла крохотную бутылочку и опустила ее в карман.
— Спасибо, — сказала я.
— Не бойтесь, — продолжал доктор с улыбкой, — приняв снотворное один раз, вы, поверьте мне, не пристраститесь к нему. А для вас очень важно хорошо спать, побольше отдыхать и правильно питаться. Так что не воображайте, будто проявляете героизм, отказываясь от снотворного. Помните, что вы нуждаетесь в отдыхе и покое ради будущего ребенка.
— Вы очень внимательны, доктор Смит.
— Я очень хочу, чтобы у вас все было благополучно. Буду за вами приглядывать.
Вернувшись в свою комнату, я, как и обещала доктору, поставила пузырек у постели. Затем обыскала все углы и заперла двери. Улегшись в постель, я, вопреки ожиданиям, никак не могла заснуть. Начинала дремать и, вздрагивая, просыпалась, а мои глаза тут же обращались туда, где предыдущей ночью стоял монах.
Меня нельзя назвать слабонервной истеричкой. Просто со мной случилось странное происшествие, а после таких потрясений даже самые хладнокровные люди не сразу приходят в себя. Где-то в глубине дома часы пробили полночь, и я все же решила выпить лекарство доктора Смита. И вскоре уже спала глубоким, крепким сном.
Через несколько дней я совершенно оправилась, но продолжала быть начеку. Ничего похожего на случившееся в ту ночь больше не повторялось. Я запирала все двери и спокойно спала, уже не просыпаясь каждую секунду, чтобы оглядеть комнату — не прячется ли где призрак.
В доме больше не упоминали о происшедшем, а слуги, наверное, посудачили, посудачили — и успокоились на том, что с беременными женщинами чего только не бывает.
Тем не менее, я была полна решимости выяснить, кто же изображал того монаха, и, размышляя об этом как-то утром, вспомнила, что Хейгар говорила о сундуках, набитых старой одеждой. Вдруг в одном из них спрятана монашеская ряса? Если я ее найду, я окажусь на полпути к разгадке. А помочь мне в этом могла тетушка Сара. Так что я решила ее навестить. И вот после ленча, — а к столовую Сара не вышла, — я направилась к ней в восточное крыло.
Я постучалась в дверь комнаты, где она обычно вышивала, и с удовольствием услышала, что она у себя. Тетушка Сара очень обрадовалась моему приходу. Она не ждала, что я явлюсь сама, без приглашения.
— Ах, — воскликнула она, обойдя меня и встав между мной и дверью, как и в первое мое посещение, — вы пришли проведать мои вышивки!
— И вас, — ответила я.
Ей было приятно это услышать.
— Работа продвигается, — сказала она и подвела меня к скамье у окна, на которой лежало голубое шелковое покрывало для колыбели. Тетя Сара его штопала. — Почти закончила. — Она расправила его, чтобы мне было лучше видно.
— Какая тонкая работа! — восхитилась я.
— А я уж боялась за него, — заметила тетушка Сара.
— Боялись?
— Если бы вы умерли, вышло бы, что я зря потратила время.
Видимо, на моем лице выразилось изумление, и тетя Сара пояснила:
— Вы же выскочили босиком. Могли простудиться, заболеть и умереть.
— Выходит, вы знаете о том, что со мной случилось? — удивленно воскликнула я.
— А сколько я извела голубого шелка!
— Что вы думаете насчет… насчет этого ночного происшествия?
— Что все мои труды могли пойти прахом.
— Кто же рассказал вам?
— Ну ничего, покрывало пригодилось бы какому-нибудь другому младенцу. Младенцы рождаются часто, за ними дело не станет. — Глаза Сары расширились. — Может, теперь кто-нибудь у Люка родится. Как по-вашему, у него будут нормальные дети?
— Пожалуйста, перестаньте говорить так, будто моему ребенку не суждено родиться! — резко оборвала я старушку.
Тетя Сара отшатнулась, словно я ее ударила.
— Вы рассердились! Чего вы боитесь? — воскликнула она. — Когда люди боятся, они всегда сердятся.
— Я ничего не боюсь.
— Но вы сердитесь!
— Сержусь, когда вы так говорите о моем ребенке.
— Значит, вы все-таки боитесь! Сердятся те, кто боится.
Я поспешила перевести разговор на другую тему:
— Это покрывальце просто прелесть. Представляю, как оно будет нравиться моему ребенку.
Явно довольная, тетя Сара улыбнулась.
— Несколько дней назад я была у вашей сестры. Она мне рассказала, как однажды в Рождество, когда вы еще были детьми, Мэтью нарядился сэром Джоном.
Сара прикрыла рот рукой и рассмеялась:
— Они так поссорились! Хейгар разбила ему нос. Даже кровь шла, вся куртка была в крови. Гувернантка очень рассердилась. Весь день их держали на хлебе и воде. Понимаете, он нарядился… чтобы испугать ее… — Тетя Сара посмотрела на меня, нахмурилась, и я поняла, что ее поразило сходство этих двух происшествий.
