Опрометчивое пари - Крейг Джэсмин (версия книг .txt) 📗
Вскоре после выписки она пригласила Санди пообедать у нее в номере. Идти куда-то нет никакого смысла, объявила Габриэла, раз ей не разрешают есть ничего, что походило бы на настоящую еду. Санди, которая в последнее время совершенно не замечала, что именно кладет в рот, апатично согласилась, что обед в номере ее вполне устроит.
Габриэла заказала отварную грудку цыпленка с рисом и морковным пюре. Санди, у которой не было энергии выбрать что-то другое, присоединилась к ее выбору.
— Еда для младенцев, — фыркнула Габриэла, когда им доставили обед.
Взявшись за вилку, она положила кусочек цыпленка в рот, стараясь не встречаться взглядом с дочерью. У Санди появилось странное впечатление, будто ее мать, которая, конечно же, была одной из самых уверенных в себе женщин мира, чувствует себя неловко.
— Сегодня днем ко мне заходил Дэмион Тэннер, — неожиданно объявила Габриэла.
Санди с досадой почувствовала, что краснеет. Казалось, что она не встречается с ним уже страшно давно, и тем не менее всякий раз, когда кто-нибудь упоминал его имя, у нее начинали подгибаться ноги.
Она взяла хлебную палочку и резко откусила.
— Вот как? — сказала она, отчаянно стараясь говорить небрежно. — Очень мило. Его новый фильм уже запущен?
— Понятия не имею. Я помню даты съемок собственного фильма, и этого с меня больше чем достаточно.
Габриэла отпила глоток воды, и Санди стала нетерпеливо ждать, чтобы мать продолжила рассказ. Она была равнодушна к еде и питью, но жаждала известий о Дэмионе.
— Мне нравится твоя новая прическа, — сказала Габриэла, страшно раздосадовав Санди. — Линия мягкая, но все равно идет к твоим классическим чертам лица. И платье на тебе тоже очень привлекательное. Этот нежный оттенок сиреневого подчеркивает цвет твоих глаз и свежесть кожи.
— Да? — Санди встала из-за стола и начала взволнованно ходить по комнате. — Я рада, что тебе понравилось мое платье, — сказала она. — Я решила, что мой гардероб необходимо сделать немного интереснее.
— В кои-то веки наши мнения сходятся, — сухо заметила Габриэла.
Санди начала мять пальцами салфетку, а потом, поймав себя на этом, швырнула ее на стул.
— А… э-э… Дэмион рассказал тебе что-нибудь интересное, когда был сегодня у тебя?
— О да, конечно же! Что за странный вопрос! Дэмион всегда бывает очень интересным собеседником.
— Он… он что-нибудь говорил обо мне? — упрямо спросила Санди, чувствуя, как пылают ее лицо и шея.
— Уверена, что говорил, — отозвалась Габриэла. — Было бы странно, если бы он пришел меня навестить и не упомянул твоего имени. Скажи, что ты думаешь о моем пеньюаре? Правда, очень интересный голубой цвет? Я пытаюсь решить, не заказать ли мне платье такого же цвета.
— Чудесный оттенок, — сказала Санди, удрученно опускаясь на стул. — Но тебе всегда очень идет голубой. Тебе вообще все цвета к лицу.
Габриэла взглянула на дочь, и ее губы тронула чуть заметная улыбка.
— А вот в этом, милая моя девочка, ты сильно ошибаешься. Есть масса фасонов и цветов, в которых я выгляжу просто ужасно. Просто у меня хватает благоразумия не надевать такие вещи, которые не льстят моей внешности.
— Никакого благоразумия у тебя нет, — мрачно сказала Санди. — В нашей семье благоразумной всегда была я.
— Ну а это, милочка, как посмотреть. Между прочим, меня пригласили участвовать в программе Марка Клайна в среду утром. Ты обязательно должна посмотреть эту передачу.
Санди подняла голову, немного удивившись сообщению матери.
— Ты обычно не любишь появляться в прямом эфире. Ты уверена, что достаточно хорошо себя чувствуешь?
— Совершенно уверена. — Габриэла снова улыбнулась. Она закончила обедать и казалась весьма довольной собой. — Возьмешь что-нибудь на десерт? — спросила она.
— Да! — бесшабашно решила Санди, готовясь выслушать от матери длинную лекцию о вреде животного жира и сахара. — Я хочу мороженое с шоколадной подливкой и двойной порцией сбитых сливок и орехов.
— Ну, тогда обязательно закажи, — неожиданно сказала Габриэла. — Хотя лично я никогда не замечала, чтобы шоколад помогал при разбитом сердце.
Санди направилась к телефону и молча набрала номер ресторана. У нее хватило ума не спрашивать, что имеет в виду мать.
В среду Санди сидела за завтраком, когда вдруг вспомнила, что в этот день ее мать должна была участвовать в программе Марка Клайна. Она взяла чашку кофе и прошла в гостиную к телевизору. Семь сорок пять. Программа началась уже пятнадцать минут назад.
— Здравствуйте еще раз. — Благообразное лицо Марка Клайна приветственно улыбалось с экрана. — Сегодня мы счастливы приветствовать у нас великую актрису и знаменитую кинозвезду. Габриэла Барини недавно перенесла небольшую операцию и на следующей неделе начинает работу над новым фильмом. — Марк Клайн повернулся к своей гостье, и камера показала дивное светящееся лицо Габриэлы. — Расскажите нам о вашем новом фильме, — попросил он. — Насколько я понял, ваша новая роль будет немного необычной.
Габриэла одарила его одной из своих ослепительных улыбок.
— Мой новый фильм действительно очень интересен, — сказала она. Даже по телевизору ощущалось, как в ее голосе бьется обещание страсти. В отличие от некоторых звезд она прекрасно умела держаться во время интервью. — Но сегодня я слишком счастлива, чтобы говорить о моих профессиональных планах. Сегодня мне хотелось бы выступить не в роли актрисы, а в качестве матери!
Ресницы ее затрепетали — Габриэла каким-то чудом превратилась в воплощение материнской гордости. Глядя на экран, Санди ощутила, что у нее вдруг оборвалось сердце в предчувствии надвигающейся катастрофы.
— Я говорю о моей дочери Алессандре Хоукинс, рожденной от моего брака с Ричардом Хоукинсом. — Габриэла доверительно понизила голос. Ее теплая манера приглашала десять миллионов телезрителей разделить с ней секреты ее семейной жизни. — В некотором отношении я в душе — типичная мать, и при этом придерживающаяся старомодных правил. Так что можете представить себе, с какой радостью я объявляю о том, что моя дорогая дочь собирается выйти замуж.
— Выйти замуж! — слегка растерянно воскликнул Марк Клайн. Было заметно, что интервью идет совсем не так, как он задумал.
Санди рухнула в ближайшее кресло. Видя самодовольное лицо матери, она не сомневалась в том, что худшее еще впереди.
— Да! — Габриэла сентиментально вздохнула. — На следующей неделе моя дочь выходит замуж за Дэмиона Тэннера. Они любят друг друга! Так трогательно видеть их вместе!
Санди обхватила обеими руками чашку с остывающим кофе, а потом наклонилась вперед и с крайней осторожностью поставила ее на стол. Закончив это важное дело, она резко вскочила и яростно заорала, обращаясь к изображению матери на телеэкране.
— Ты что, с ума сошла? — кричала она на мать. — Уж не вырезал ли доктор Мэ-тьюс у тебя не только желчный пузырь, но и мозги? Как ты могла устроить мне такое? Как ты могла быть такой жестокой?
Тут она поняла, что за всем своим криком пропустила по крайней мере три вопроса Марка Клайна. Она замолчала и как раз успела услышать, что мать объясняет: несмотря на то, что церемония будет очень скромной, только для близких, все уже запланировано, а «милая Алессандра» собирается как раз сегодня днем идти покупать подвенечное платье. Если верить Габриэле, то «милая Алессандра» собирается быть в белом и держать букет из бледно-розовых полураспущенных роз.
— Моя дочь очень консервативна, конечно, — пробормотала Габриэла. — Она хочет, чтобы в ее браке все было традиционным. У нее в жизни будет только один любимый, и я глубоко счастлива, что им оказался такой интересный и необычный человек.
В глазах Санди потемнело от ярости. Она стремительно кинулась к телевизору и злобно его отключила. Еще несколько секунд невероятной лжи матери — и она за себя не отвечает. Целых пять минут она блаженствовала, решая, будет ли варить мать в кипящем масле или отдаст на растерзание хищным волкам, а потом отправилась на кухню, налила себе большой стакан воды и залпом его осушила.
