Fatal amour. Искупление и покаяние (СИ) - Леонова Юлия (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Он близко сошёлся с офицерами гвардии, которые охотно допустили его в свой круг, и стал частым участником тех весёлых безобразий, что обыкновенно совершают молодые люди, стремясь развеять скуку, вызванную бездельем. Его новые приятели частенько подтрунивали над ним, интересуясь его матримониальными планами относительно madame Боровской. Дело дошло до того, что начали делать ставки на то сделает он предложение Бетси до конца года или нет.
Ракитин злился, но виду не показывал. Он и сам понимал, что в отношениях с Бетси давно перешагнул тот порог, когда можно было порвать с ней без возможных дурных последствий для своей персоны. Дело обстояло нынче так, что он должен был или вовсе прекратить с ней всяческие сношения, либо передвинуть их на иную ступень. Но памятуя о том, что сначала надо бы устроить судьбу сестры, он откладывал объяснение.
Сергей Филиппович, слишком занятый своим новым окружением и делами службы, ни сразу заметил перемены, что произошли с его сестрой. Марья из беззаботной девицы с лёгким характером как-то незаметно превратилась в набожную неулыбчивую особу, молча осуждавшую тот образ жизни, что он вёл. Даже Елена Андреевна, поначалу радовавшаяся такому смирению и праведной жизни, что стремилась вести дочь, глядя на неё забеспокоилась.
Марья Филипповна категорически отказывалась выезжать в свет, объясняя свой отказ тем, что это не то, к чему она стремится отныне. Из её гардероба исчезли яркие наряды, и на смену им явились унылые строгие платья преимущественно серого и чёрного цвета. Она сильно исхудала, перестала заботиться о собственной внешности. Исчезли легкомысленные кудри, нынче mademoiselle Ракитина предпочитала убирать свои роскошные русые локоны в тугой пучок, из которого лишь изредка выбивались кудрявые пряди. Серж поймал себя на мысли, что с сестрой в её нынешнем облике ему было бы неловко, ежели не сказать стыдно, появиться в обществе.
С началом осени в Петербург потянулось высшее общество. Город ожил, наполнился многоликой толпою, ресторации и театры вечерами стали полны людей. Приехали и Калитины. После совместного ужина Василий Андреевич удалился к себе в кабинет, а Елена Андреевна и Ольга Прокопьевна о чём-то долго тихо беседовали в гостиной, бросая украдкой взгляды на Марью Филипповну, что устроилась за столом поближе к подсвечнику со святым писанием в руках.
— Что монахиня, — шептала Елена Андреевна своей золовке. — С утра ни свет, ни заря в храм уходит. К обеду воротится и снова молится, либо, вон, со святым писанием сидит. Я уж думаю не тронулась ли умом Марьюшка.
— Пройдёт, — без особой уверенности в голосе отвечала Ольга Прокопьева. — То вина её грызёт, вот и наложила сама на себя епитимью, а встретится кто, так и думать забудет о том.
Дверь в гостиную растворилась и, сияя улыбкой вошёл Сергей Филиппович.
— Маменька, — поцеловал он мать в щёку, — тётушка Ольга, — склонился он над рукой своей родственницы, — бесконечно рад видеть вас в добром здравии.
— Дай я посмотрю на тебя, Серёжа, — поднялась с дивана Ольга Прокопьевна, взяв племянника за руки. — Хорош, очень хорош, — рассмеялась она. — Нашёл поди себе невесту?
Серж смутился и слегка покраснел:
— Я, думаю, с этим делом торопиться не стоит, — отозвался он, ласково глядя на тётку.
— Стало быть, нашёл, — улыбнулась в ответ Ольга Прокопьевна. — Хороша? Чьих будет?
Елена Андреевна нахмурилась и поджала губы. Бетси ей не нравилась. Madame Боровская ещё ни разу не появилась в доме на Английской набережной, но слухи уже дошли до матери Сергея.
— После, тётушка. Как доехали? — поспешил он перевести разговор на другую тему.
Ольга Петровна, сетуя на плохие дороги принялась рассказывать о долгом утомительном путешествии, на какое-то время позабыв о вопросах, что она задала племяннику несколькими минутами ранее. Выслушав её жалобы и проявив должную долю внимания и сочувствия, Сергей подсел к сестре.
— Мари, — положил он ладонь поверх её руки, придерживающей книгу, — у меня есть разговор к тебе.
Марья раздражённо захлопнула книгу и повернулась к брату.
— Я тебя слушаю, Серж.
— Пройдёмся? — указал он взглядом на растворённое французское окно, выходящее в небольшой парк.
Марья с видимой неохотой поднялась со своего места и последовала за братом. Стоял удивительно тёплый для конца сентября вечер. Шагая по посыпанным мелким гравием дорожкам в блеклом свете масляных фонарей, она ждала, что он первым начнёт разговор.
— Мари, так нельзя, — вздохнул Ракитин. — Коли ты будешь сторониться общества, ты никогда не найдёшь себе мужа.
— Я не ищу его, Серёжа. Я решила, что не стану выходить замуж. Моё предназначение отныне в другом.
— В чём?! — взорвался Сергей. — В молитвах?! В ночных бдениях перед иконой?! Полно! Не так уж велика твоя вина, чтобы хоронить себя заживо.
— Ты не понимаешь! Всему виной стало моё тщеславие и желание нравиться всякому, кто на меня посмотрит! — повысили голос в ответ Марья. — Я не желаю более такой жизни. Нынче мне спокойно. Душа моя ничем не смущена. Она свободна.
— И потому ты мучаешь себя, закрываясь от всего мира?! — не сдавался Серж. — Пойми, Мишеля не вернуть и ничего нельзя изменить. Растратишь в пустую лучшие годы, а после жалеть начнёшь.
— Отчего ты мне говоришь это? — остановилась Марья Филипповна.
— Мне удалось достать билеты на императорский бал, — понизил голос Сергей. — Я только ради тебя старался.
— Бетси руку приложила к тому? — нахмурилась Марья.
— Даже ежели и так! — взял её за руку Сергей. — По моей просьбе. Пообещай, что поедешь со мной.
Марья отвернулась, закусив губу. Она так старалась отринуть от себя всю ту мишуру, коей считала свою прежнюю жизнь, но душа её вовсе не была свободна, как она говорила о том брату. Она желала бы этой свободы от мирской суеты, от тщеславия, но положа руку на сердце, не могла сказать, что ей удалось достичь того в полной мере. И вот брат ныне вновь смущал её заманчивыми перспективами, но она всем сердцем хотела бы не поддаться его уговорам, не разрушить той праведной жизни, что досталась ей с таким трудом. Где-то в глубине души по-прежнему подспудно тлело желание праздника, новых впечатлений, новых знакомств, желание окунуться в праздную атмосферу лёгкого флирта и веселья.
— Ты обещаешь? — не отступал Серж.
— Серёжа, — повернулась к нему Марья, — я… Мне так… Мне тяжело будет начать всё сначала.
— Ну, же, Мари! Соглашайся, прошу тебя, — продолжил увещевать её брат.
— Хорошо, — скромно опустила ресницы Марья Филипповна.
Глава 14
Поутру Марья Филипповна по своему обыкновению собралась пойти в Казанский собор к воскресной службе. Настасья заплела локоны барышни в тугую косу и уложила короной на голове. Горничная вынесла из гардеробной тёмно-серое шёлковое платье с высоким воротником стойкой, отделанное чёрным кружевом. Едва глянув на него, mademoiselle Ракитина велела подать другое. Настасья робко осведомилась о том, какое именно барышня желала бы надеть? Раздражённо вздохнув, Марья поднялась с низкой банкетки и прошла в гардеробную. Взгляд её упал на чёрное, почти лишённое украшений, если не считать таковым тонкую полоску кружева у воротника стойки.
— Это, — указала она на него горничной.
Пока Настасья снимала платье с вешалки и искала в тон к нему шляпку и ротонду, Марья присела перед зеркалом, вынула шпильки, что удерживали сложную причёску в виде замысловатого узла, и распустила волосы.
— Настя, — позвала она камеристку. — Причеши по-другому.
— Как прикажете, барышня? — осведомилась горничная, взяв в руки расчёску.
— Просто косу заплети, — тихонько вздохнула Марья.
Нынче она, наконец, решилась исповедаться, а учитывая то, в чём собиралась каяться, желала бы выглядеть, как можно проще и строже. Накануне она три дня постилась, готовясь к таинству.
Спустившись в вестибюль, mademoiselle Ракитина повстречала брата. Обыкновенно по воскресеньям, когда не надобно было идти на службу, Серж спал почти до полудня, поэтому видеть его в такой ранний час было для неё удивительно. Сергей Филиппович, полностью одетый к выходу, в тёмно-синем сюртуке и цилиндре, прохаживался взад-вперёд, заложив руки за спину.
