Неукротимая герцогиня - Галан Жюли (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Чердак оправдал ожидания Жаккетты: там было пыльно, паутинно и темно. Кругом валялась какая-то старая рухлядь, наверняка еще с тех времен, когда отель принадлежал не графу де Монпеза, а другим хозяевам.
Стоя по щиколотку в бархатно-пушистой пыли, Жаккетта прикидывала, в каком углу поселить нубийца и как всю эту многолетнюю грязь хоть частично убрать.
Вошедшая во вкус думания Жаккеттина голова неожиданно родила сразу две умные мысли. Для начала надо на чердаке устроить место, где будут сушиться травы для кудрей Жанны – под это святое дело госпожа мигом прикажет вычистить чердак и запретит соваться туда посторонним. А Абдуллу можно обрядить в женские тряпки – и готова Черная Дама Абонда!
Спускаясь вниз, Жаккетта отчаянно чихала от набившейся в нос пыли и сильно уважала свою умную голову.
По времени драматический визит со счастливым концом оказался не столь долгим, и к полудню дамы вернулись домой.
Баронесса, сославшись на неотложные дела, тут же куда-то уехала. Судя по всему, она наконец-то почувствовала себя в родной стихии.
Мадам Изабелла, вконец расстроенная ужасным утром, даже не пообедав, отправилась спать, заказав мессиру Ламори успокоительный настой.
Так что итальянцу пришлось бросать недоконченный гороскоп и переквалифицироваться в лекаря.
Довольная победой Жанна поела в своих наспех обставленных покоях и занялась хозяйством: приказала отправить вино госпоже де Меньле.
Тут, в разгар хозяйственной деятельности, подоспела Жаккетта с претензиями на чердак. Дело действительно было стоящее, и шестеро молодцов, громко чихая, принялись скрести многолетнюю грязь.
Только к вечеру трио путешественниц опять собралось вместе на вечерней трапезе, но мысли и желания у всех были совершенно разными.
– Ах, мои дорогие, что я узнала! – со страшно загадочным видом щебетала баронесса. – Оказывается, красавчик Луи Орлеанский тайно обручился с герцогиней Анной! Это при живой-то жене! Надеется, что папа согласиться расторгнуть его брак с Жанной Французской… Вот почему герцог так охотно ему помогает! Завтра я вас, к сожалению, покину. Мне надо ехать дальше. Личные дела должны отступить перед общественным долгом, а коалиции нужны и мои слабые руки! Через несколько месяцев я вернусь в Ренн. Надеюсь, к тому времени наша Жанна будет чувствовать себя в герцогском дворце как дома!
У мадам Изабеллы тоже с каждой минутой крепло убеждение, что надо ехать домой.
Причины? Да сколько угодно!.. Война. Суматоха. Живот болит от здешней пищи. А главное, эта герцогская подстилка осмелилась недоуменно воззриться на ее любимый «кораблик», мерзкая шлюха!
– Дочь моя! – нервно вертя тонкими пальцами ложечку, обратилась она к Жанне: – Война – дело не женское и очень скучное. Госпожа Меньле, хоть я и не одобряю скандального поведения этой особы, была права: надо вернуться домой и переждать досадную заваруху!
– Ах, что вы, матушка! – церемонно ответила Жанна. – Я не могу столько ждать! «Не за горами и старость», – добавила она про себя. – Но вы правы. Вы должны выехать обратно немедленно! Мы не можем подвергать наши земли риску, столь долго оставляя их без госпожи, раз уж началась новая усобица. Да и ваше здоровье, я вижу, заметно пошатнулось в здешнем климате. Мессир Ламори был, как всегда, прав. И пока военные действия не развязаны, вы должны как можно скорее вернуться в Гиень.
Мадам Изабелла очень растрогалась и чуть не прослезилась от неожиданной чуткости дочери.
– Но Жанна, как же я вас оставлю? – спросила она.
– Раз я теперь, фрейлина Анны Бретонской, то большую часть времени я буду проводить во дворце, так что волноваться за меня нет абсолютно никаких причин. Завтра мы будем представлены герцогу и герцогине, а послезавтра вы покинете Ренн, – рассудительно сказала Жанна, внутренне ликуя: «Война – это же здорово! Это множество кавалеров, множество интриг! Вихрь событий, пьяные от побед мужчины! Матушка со своим глупым „корабликом“ была бы только помехой!»
– И запомни, cara mia, как настанут холода, смазывай лицо госпожи маслом из лилий или нарциссов. Если же летом на солнце долго пробудет и кожа станет сухой и шершавой, смешай розовое масло, яичную муку и выжимку из дыни. Намажь на вечер… Если же госпоже Жанне приспичит совсем белокурой стать, возьми смолы сосновых шишек и розового масла по одной мере. И две меры осадка старого вина. Смещай хорошенько и нанеси на волосы. Пусть три дня так ходит, не стонет. Правда, потом отмывать замучаешься… Эх, наши итальянские донны лучше делают: надевают широкополые шляпы – одни поля, тульи нет, – волосы по эти полям ровно раскладывают, смачивают морской водой и на балкон или на крышу… Под летнее солнышко. Сидят, выгорают. Потом долго-долго отполаскивают волосы в ромашке, потом в слабом уксусе. И опять в морской воде. И на крышу. Бросить бы это все к чертовой бабушке, забрать тебя и вернуться на родину! – напоследок учил и философствовал мессир Ламори, обнимая в повозке Жаккетту.
Ему так и не пришлось перебраться в дом.
Содержимое повозки уменьшилось только на сундуки Жанны да на нубийца, уже заселившегося прошлой ночью на чердак. (По пути он чуть не столкнулся нос к носу с вышедшей по неизвестным надобностям госпожой Изабеллой. Только темнота спасла Абдуллу от разоблачения, а графиню от нервного припадка и седых волос.)
Жаккетте тоже было жалко расставаться с итальянцем, к которому она очень привязалась. С утра ее сердце грызла ноющая тревога: теперь она останется одна и, значит, святой Агнессе придется в меру сил отгонять от нее, Жаккетты, неизбежных ухажеров (если их можно будет так вежливо назвать). А надолго ли хватит сил у святой? В том-то и дело.
Она тесней прижалась к мессиру Марчелло и грустно сказала:
– Не врите уж себе-то, мастер. Ну куда вы вернетесь без денег? Вам еще лет пять копить надо, а то и шесть. И меня никто не отпустит. Ерунда все это!
– Вот те на! Такое впечатление, сага mia, что ты заглядывала в мой кошель! – удивился мессир Марчелло. – Откуда такая хозяйственность?!
– А! – мотнула головой Жаккетта. – Много ума не надо. Я же не слепая, вижу, какое добро у вас есть и сколько монет госпожа Изабелла вам отстегивает. Да и не рветесь вы, господин Марчелло, на родину. Боитесь чего-то.
– Так я, оказывается, все это время общался с ясновидящей девицей! – скрывая смех, процедил итальянец. – Может, вы, милая дама, подскажете и мое будущее?
Обиженная Жаккетта высвободилась из объятий мессира Ламори и уселась на большой сундук (тот самый, что был краеугольным камнем в, баррикаде, отделявшей Абдуллу от итальянца). Повернувшись к мастеру спиной и пристально глядя в дощатую стенку повозки, она сказала:
– А чего его предсказывать? Опять будете в башне сидеть, к благородным дамам в окошки сигать да простых людей пугать своими ремеслами. А мой вам совет: к Маргарите приглядитесь. Давно она по вас сохнет, а вам и горя мало! Одни баронессы на уме!
– Так-так… Теперь уже не только ясновидящая прорицательница, но и милосердная христианка, направляющая грешника на путь истинный. То есть на достойных любви девиц!
Развеселившийся мессир Марчелло подсел к Жаккетте и, прижавшись к ее спине, положил голову на Жаккеттино плечо. Посидев так минут пять (Жаккетта, надув губы, продолжала пялиться в одну точку), итальянец, посерьезнев, сказал:
– Ты угадала, малышка. Жаль, ты не слышала той истории, что я рассказывал в пути дамам. Но суть одна: святая инквизиция стала дышать мне в спину. Пришлось покинуть гостеприимную Флоренцию и затаиться где подальше. Я с этими людьми не борец: уж слишком много костров я видел на площади моего родного городка. Раз уж мы сегодня обмениваемся советами, на прощание, то вот тебе мой держись подальше от людей в сутанах. Ведь они, в конце концов, тоже мужчины. Но то, что для меня было райским наслаждением. Ты понимаешь, о чем?
– Угу! – кивнула Жаккетта. – Только говорить не буду, слово больно неблагородное.
– Да? – удивился мессир Марчелло. – Тогда скажи двумя словами: «занятие любовью». Ведь так?
