Английская наследница - Джеллис Роберта (книги хорошего качества TXT) 📗
— Давайте предадим смерти всех, кто отказывается лично служить или сидит сложа руки!
Роджер приносил новости из клуба, в котором часто бывал. В городе было тихо, но тишина эта была зловещей. Атмосфера, наполненная истерией, молчаливым сопротивлением, в любой момент могла взорваться и вылиться в дикое выступление.
Через день до посетителей кафе дошли слухи о новых арестах. Леония одолжила нитку с иголкой у мадам Анэ и сшила пояс с двумя глубокими карманами, в которых можно было носить под объемными блузами пару маленьких дамских пистолетов. Распустив слегка швы платья, она придумала способ доставать оружие, не снимая рубашки.
Роджер не разрешал ей стрелять, боясь шума, но Леония научилась доставать оружие и прицеливаться и разобралась в механизме пистолетов. Этой ночью Роджер не спрашивал Леонию, можно ли заняться с ней любовью. Он взял ее, как будто в последний раз, и она ответила с таким же неистовством.
Второго сентября прозвучал тревожный бой колокола, и на всех колокольнях и общественных зданиях вывесили черные флаги, свидетельствующие о чрезвычайном положении. Роджер не пошел узнать новости, так как была слишком большая вероятность, что молодого мужчину схватят и отправят в армию. Кафе «Бретон» находилось на улице Капуцинов, рядом с якобинским клубом. Через дверь было видно, что после полудня активность резко возросла. В конце концов Анэ, хорошо знающий членов клуба, пошел за новостями.
Он вернулся с побелевшим лицом:
— Произошел трагический случай. Нескольких монахов, находящихся в мэрии, схватили марсельцы и потащили в Аббайскую тюрьму. На пути туда маньяки призывали толпу убить их.
— Кто такие марсельцы?
— Ты не слышала о них? — Ответом был безмолвный кивок. — Это батальон, — продолжал Анэ. — По крайней мере, они так себя называют. Они пришли с юга и появились в Париже в начале месяца. Они участвовали в штурме Тюильри десятого числа и где бы ни прошли, они таскают уже заряженную пушку. Они не хотят мира или свободы, — горько сказал Анэ, его добродушный рот жестко сжался, — только крови.
Леония бросилась к Роджеру, он обнял ее, бросив многозначительный взгляд на Анэ, и сказал:
— Но им сейчас хватает крови, я надеюсь, они удовлетворены и дадут нам, оставшимся, немного мира.
Он сказал это только для Леонии, лицо Анэ выдавало страх. Несколько часов было тихо, но напряженность не спадала. В сумерках с левого берега реки донеслись странные звуки. Если бы они не были настороже, они бы просто не заметили их или удивились, что бы это могло быть. Роджер и Леония не поняли, что это за монотонный гул, то нарастающий, то затихающий, как ветер. Обоим был знаком шум толпы, где преобладали пронзительные крики и возгласы.
Все это было незнакомо, и возрастающая напряженность Анэ и его жены начала тревожить Роджера.
— Что это? — спросил он.
— Санкюлоты снова на марше. — Мадам Анэ вздохнула. — Гастон, мы будем запирать двери и ставни?
— Бог его знает, — проворчал домовладелец. — Они далеко за рекой. Может быть, они никогда не придут сюда. Давай помолимся.
— Лучше сначала действовать, а потом молиться, — оборвал Роджер. — Если безопасней запереться, то мы ничего не потеряем, если закроемся. Моя жена однажды попала в руки мятежников.
Они посмотрели на Леонию, та сидела тихо, но глаза ее выдавали страх. Анэ покачал головой.
— Поверьте мне. Это не моя лень, а наша безопасность. Если я открою и услужу им, это может вызвать их благосклонность, и они пройдут мимо. Но если я закрою двери, они, вероятнее всего, вломятся и выбросят нас вон. Мы станем врагами, пытаясь спасти себя.
— Я знаю. — Роджер взглянул на Леонию. Он не мог отослать ее, так как узнал еще не все. — Какова вероятность того, что они придут сюда? Анэ пожал плечами:
— Бог его знает. В прошлом здешние клубы — Якобинцев и Фюйлянтов — были друзья черни, и они их не трогали. Те, кто в «Отеле де Виль» и в Кордильерском клубе, могут привести толпу, если кто-нибудь согласится. Но если им придет в голову апеллировать к собранию…
— Это только в нескольких кварталах от нас, — задохнулась Леония.
Мадам Анэ заплакала:
— Вся наша жизнь здесь. Мы слишком стары, чтобы начать все заново.
У Леонии началась истерика. Роджер посмотрел на охваченных ужасом домовладельцев.
— Не будем сидеть сложа руки и ждать, что нас уничтожат. Анэ, у вас есть подвал?
— Там негде спрятаться, — сказал домовладелец, качая головой.
Леония тяжело вздохнула. С нее было достаточно подвалов.
— Я не хочу там прятаться, — перебил Роджер. — Но я думаю, что вам надо поставить туда брэнди и хорошее вино, а также столько мебели, сколько влезет. Если они не напьются, то не начнут все крушить и меньше навредят. Если мы хотим справиться с ними, то должны заполнить пустые полки бутылками с разбавленным вином и виски. Это также снизит вероятность пьяного дебоша.
— У вас есть голова на плечах! — вскричал обрадовано домовладелец.
Мадам Анэ вытерла глаза:
— Да, Гастон, надень рабочую одежду и грязный рваный фартук. Я одену мадам Сантэ как барменшу, а вы, месье, будете нашим швейцаром. Быстрее, сюда, приступайте к работе.
Они быстро сменили одежду. Роджер подумал изменить внешность, чтобы выглядеть как мятежники, это позволит им спасти свою жизнь. Инструменты Роджера, детали и запасные пистолеты спрятали в самом темном углу подвала.
Брэнди и другие крепкие напитки убрали, домовладелец замаскировал их рядами пустых бутылок. Он принес наверх остаток пустых бутылок, и Леония и мадам Анэ стали заполнять их разбавленным вином. Затем убрали лучшее стекло и фарфор и, в конце концов, лишние скамейки и столы. Кафе выглядело удобным и уютным.
— Это спасет Анэ от потерь, — подумал Роджер, перетаскивая стол из угла к двери, ведущей в подвал. Но самым важным было то, что румянец вернулся к Леонии, а затравленный взгляд исчез. С самого начала он стремился к этому и преуспел. Он поборол страх, когда ничего не оставалось делать, только ждать беды. Необходимо действовать, чтобы остановить панику.
Они были так заняты, что не услышали шума приближающейся толпы. Расправившись с двумя дюжинами людей, захваченных в мэрии, подстрекатели орали:
— К кармелиткам!
Там содержались монахи. Из святого, ранее безопасного места слабо доносился шум готовящейся резни. Толпу трудно было остановить.
— Мало! Мы заполним тюрьмы теми, кто убивает ваших жен и детей, пока вы воюете против врага, — кричали лидеры. — Назад в аббатство!
Большинство последовало за ними, но были и такие, кто хотел получить санкции собрания или не хотел, чтобы собрание было обесчещенным, как Парижская Коммуна. Они пересекли мост и Площадь Луи XV, депутаты возглавили их движение.
— Народ, — говорили собранию посланные коммуной комиссары, — хочет отворить двери тюрем.
Собрание не посмело удержать комиссаров, но стражам удалось удержать толпу. Небольшая группа ринулась по улицам у Саль де Менаж, распевая Марсельезу.
Мадам Анэ застыла:
— Они рядом! — Да! Мы готовы! — ответил Анэ.
Он не был трусом, а теперь, имея план действий, взял себя в руки. Роджер взглянул на Леонию, с ней все было в порядке. Она сдвинула шляпу и затемнила волосы маслом. Работая в подвале, они запачкали пылью и паутиной лицо и руки. Леония выглядела обычной служанкой, в ее глазах горел напряженный свет и спокойствие, как тогда, когда она сказала, стоя над трупом Маро: «Я убила его».
Дверь в подвал была закрыта. Они не могли замаскировать ее, но стол с кружками и бутылками был придвинут к ней, создавая впечатление, что дверь никуда не ведет и не используется. Шум криков разрастался. Анэ показался в дверном проеме, как бы любопытствуя. Он слышал, что толпу иногда удается повернуть. Мадам Анэ закричала, чтобы он вернулся, но он попросил ее не вмешиваться.
— Если мы дадим им бутылки с водой и не дадим войти, мы потеряем мало, а создадим впечатление, что мы друзья народа, — мрачно сказал он.
