Агнесса. Том 2 - Бекитт Лора (книги серии онлайн TXT) 📗
Последняя фраза немного задела Орвила, но тем не менее он ответил спокойно:
— Ладно. Пусть Бог нас рассудит.
— Я пойду к себе, — вяло произнес Джек, взявшись за раненую руку. — Пусть Агнес спустится потом, если захочет. Пошли кого-нибудь мне сказать…
— Да, — ответил Орвил, — я обещаю.
Когда он вернулся в комнату, Агнесса уже встала и оделась. Она причесывалась перед зеркалом, медленно водя щеткой по распущенным волосам. Орвил заметил синеву под ее глазами и понял, что Агнессе, как и ему, было не до сна. Но она притворялась спящей, не хотела говорить с ним — в первую минуту Орвил почувствовал себя уязвленным этим открытием, но потом подумал о том, что в данном случае человеку действительно необходимо разобраться прежде всего самому, в одиночестве. И он тут Агнессе не советчик.
Она же, услыхав, как он вошел, прервала свое занятие; глядя в зеркало широко раскрытыми глазами, сказала:
— Орвил, я не хочу оставаться здесь. Я хочу уехать домой.
— Мы уедем, — ответил Орвил, обнимая ее за плечи. Агнесса опустила голову. — Возможно, завтра. Как ты, дорогая? — спросил он. — Ты выдержала такую скачку и вообще… столько всего…
— Я даже не помню, как доехала, — тусклым голосом произнесла Агнесса. — Ничего не помню. Я думала только о тебе и о Джерри.
— Спасибо, любимая.
Он повернул ее к себе, чтобы поцеловать, и со смятением в душе увидел, что по лицу Агнессы нескончаемым потоком бегут горячие слезы. Но глаза ее, как он смог заметить, были кристально чисты.
— Не плачь, не плачь, я все понимаю, — пересилив себя, произнес Орвил и, вздохнув, сказал: — Он хочет поговорить с тобой.
Агнесса кивнула. Отвернувшись, она принялась рыться в своих вещах. «А если он обнимет ее, попытается до нее дотронуться? Он ведь может сделать это даже насильно! Боже, как сказать Агнессе…» — подумал Орвил.
— Что там, Агнесса? — спросил он.
— Я ищу шпильки.
— Агнесса, пожалуйста, будь осторожнее.
— Джек не сделает мне ничего плохого! — быстро произнесла она.
Орвил рассеянно смотрел на ее сборы. Агнесса совсем не расспрашивала его о том, как и что ему пришлось пережить вчера, сколько стоило усилий защищаться, о чем они говорили с Джеком. Интересно, спросит ли его? Орвил был почти уверен в том, что Джеку удастся вызвать у Агнессы жалость (а может, и сочувствие?). Что ж, увы, у женщин совсем иная логика, а порою ее и вовсе нет. Они всегда склонны оправдывать таких «жертв судьбы». Но главное тут все-таки в ином.
— Агнесса, — сказал Орвил, когда она вновь повернулась. Он глядел ей в глаза, и она не прятала их. — Скажи только… Не знаю, уместно ли сейчас спрашивать, но я очень хочу услышать… Ты меня сильно любишь?
Она ответила серьезно, почти не сделав паузы:
— Конечно, ты же знаешь, Орвил.
— Тебе неприятно, — сказала Агнесса немного погодя, — но ты не должен сомневаться ни в чем.
Он улыбнулся, впервые со вчерашнего дня.
— Я понимаю. Все хорошо, дорогая.
Она надела темно-бордовое платье, слишком, по мнению Орвила, открытое на груди; впрочем, потом он понял, что просто оно было единственным платьем темного оттенка из тех, что Агнесса взяла с собой. Господи, он скоро сойдет с ума от мнительности!
— Сегодня похороны Олни, — сказал он. Олни был одинок, и они решили оставить его здесь. Тем более, если серый особняк будет куплен, приезжая сюда, они смогут навещать могилу. Хотя теперь Орвил не был уверен в том, что именно захочет сделать Агнесса: остаться верной их прежним планам или, напротив, никогда не возвращаться сюда.
— Да, — сказала она, — я никогда не забуду этого. Того, что случилось с Олни и… со всеми нами.
Она хотела еще что-то добавить, но промолчала.
— Может, мне пойти с тобой? — спросил Орвил. — Я все-таки очень волнуюсь.
В глубине души он понимал, что сопровождать ее на такую встречу неестественно и неудобно, но в то же время очень хотел, чтобы она ответила согласием.
— Нет, не надо, — сказала Агнесса и положила пальцы на руку Орвила. — Я одна. Обещаю, все будет хорошо. Не волнуйся, Орвил.
Орвил ей верил, но сомневался, что она может с уверенностью поручиться за Джека. Он представил их беседующими наедине… «Как бы то ни было, этот разговор должен стать первым и последним, — решил он. — Да, первым и последним, иначе не может быть!»
Когда Орвил ушел в комнату по соседству, где находились Джерри и Френсин, Агнесса бессильно опустила руки. Жизнь раскололась, разбилась, как зеркало, а ведь в последнее время она, наивная, глупо самоуверенная, с таким упоением смотрелась в него. Агнесса вспомнила приснившийся ей ночью странный сон. В минуты короткого забытья она увидела себя вдруг среди каких-то руин. Она пыталась определить, где находится, и не могла — кругом, везде было одно и то же: песок, пепел и камни; необъятное небо над головой налилось тучами, оно давило сверху, прижимая ее к земле, выжженной и пустой. Агнесса бродила в одиночестве по разрушенному миру и то, что испытывала она, нельзя было назвать страхом, то было еще ужаснее: невыносимое уныние, давящее сильнее, чем эти черные небеса. Слышался заунывный вой ветра…
Она очнулась. Вспомнила другое: тот сон, который когда-то видела на прииске, в начале своей болезни. В чем-то он оказался пророческим… Так может, и этот?.. Неужели ей предстоит все потерять? Нет! Агнесса долго не могла сосредоточиться ни на чем, но потом постаралась взглянуть на случившееся с другой стороны. Она думала, что Джек мертв, а он оказался живым, она не надеялась увидеть его, встретить на этом свете, но вот увидела! И сможет увидеть еще и еще раз! Разве это само по себе уже не счастье? Бог вернул ей отобранное когда-то (а ведь она тогда так страдала!), правда, вернул, когда она уже почти перестала страдать. Возможно, это было не наказанием, а благом, победой жизни! Сейчас она пойдет и поговорит с Джеком, с живым и вернувшимся к ней! Ей было боязно, но одновременно в угасших было глазах уже зажглись отчаянные искорки.
Женщина всегда остается женщиной — посмотревшись в зеркало, Агнесса решительно и с нетерпением распахнула дверь.
Когда Агнесса принималась думать о своем душевном состоянии, она представляла себе комнату, в которой когда-то давно горевший светильник накрыли темным колпаком. После волею судьбы зажглись другие, а этот словно исчез, потух навсегда, но когда покрытие слетело вдруг под дуновением ветра, то оказалось, что светильник еще тлеет! И кто знает, какой может заняться от него пожар?! Он горел когда-то недолго, но так же сильно, как все земные и небесные источники света вместе взятые. Дьяволово пламя искушения… Агнесса не знала еще, сколь невинные души способно оно опалять. Впрочем, сейчас она чувствовала себя защищенной сознанием верно избранного пути, своего места в жизни и, наконец, любовью к Орвилу. Ее жизнь была налажена, чувства зрелы, и это теперешнее благополучие Агнесса не променяла бы ни на что.
Себя, свою жизнь она, как это свойственно людям, воспринимала целостно. Джек же — а он сильно изменился за время разлуки — казался ей несколькими очень похожими и в то же время в чем-то существенно отличающимися между собой людьми. И что скрывать: ей было мучительно обидно, что того, самого первого, она потеряла навсегда.
Как и вчера, в первый момент они долго смотрели друг на друга. Агнесса — внимательно, со многими не передаваемыми словами оттенками пронзительных чувств, в потемневших же глазах Джека Орвил наверняка бы прочел оскорбительные для себя и Агнессы желания. Но не только это было в них, в глазах Джека читалось также глубочайшее отчаяние от сознания невозможности ничего большего, чем просто бессильно смотреть на нее, найденную, но отнюдь не обретенную вновь.
Они не стали беседовать в доме, а вышли в цветущий сад. Деревья, белые-белые, все в мельчайших чашечках фарфоровых цветов, казались ненастоящими. Небо над головами было пронзительно-голубым, без единого облачка, а спереди и позади высились далекие горы. Джек нашел Агнессу очень привлекательной, даже лучше, чем прежде; повзрослев, она обрела, на его взгляд, какую-то особую женственную грацию, таинственную тонкость. Но она показалась ему холодной, скованной и оттого во многом чужой. Они сразу воздвигли между собою стену, не бросившись друг другу в объятия и не выразив восторгов по поводу встречи.
