Тайна покинутой часовни - Уилсон Гейл (книги без регистрации txt) 📗
Мальчик ведет себя слишком скованно, подумал Вейл. А может, его просто пугают незнакомый дом и недавние воспоминания?
Вейл перенес шкатулку на детский стол, открыл замок большим пальцем и поднял крышку. Содержимое шкатулки осталось точь-в-точь таким, каким он запомнил его. Кусочки литого металла ничуть не изменились, только яркие мундиры солдат двух маленьких армий чуть поблекли со временем. Гарцующие кони несли в бой бесстрашных всадников, пушки были готовы изрыгать воображаемые ядра. Одну за другой Вейл начал вынимать игрушки из шкатулки. В детстве у него было множество игрушек, но эти он любил особенно. Каждый день маленький Ник водил в бой свои крохотные армии и всегда выходил победителем.
Когда все солдатики были выстроены на столе, Ричард подошел поближе, но руки по-прежнему сжимал за спиной. Казалось, он боится прикоснуться к ним и в то же время очень хочет это сделать. Наконец Ник закрыл шкатулку и перевел взгляд на мальчика, пристально следившего за каждым его движением.
– Конечно, они не заменят того солдатика, которого подарила тебе Мэри, но в детстве я очень любил их, – произнес Вейл. – Надеюсь, они станут и твоими любимцами.
– Значит, когда вы были маленьким, вы хотели стать солдатом?
– Такова была моя заветная мечта, – признался Вейл.
– Вейл – полковник кавалерии, – пояснила Мэри. – Он служил в армии герцога Веллингтона.
– Мистер Смитерс сражался при Ватерлоо, – сообщил Ричард. Трейвик запрещал ему беседовать с бывшим солдатом о войне, но не мог запретить думать о ней. – Значит, и вы тоже... – Он вдруг осекся, вспомнив об угрозах отца.
– Да, я был там. И на Пиренейском полуострове, – кивнул Ник.
Почувствовав, что герцог не прочь продолжить разговор, мальчик не выдержал. Вопросы посыпались градом:
– Потому вы и хромаете? Вас ранили, да? А мистер Смитерс потерял при Ватерлоо руку. Вы тоже герой, ваша светлость, – как мистер Смитерс?
– Я был ранен при Ватерлоо, – тихо произнес Ник. Когда-нибудь его сыну предстояло узнать обо всем, но время еще не пришло. – Надеюсь, тебе понравились солдатики.
– Спасибо, ваша светлость, – ответил он. Только когда герцог покинул комнату, детские пальчики наконец потянулись к командиру британской армии в ярко-красном мундире с позолотой.
– Ну, так какого ты выбрал? – спросил Ник у Ричарда несколько дней спустя, после осмотра обещанных пони. В конюшню Вейла привели четырех карликовых лошадок – послушных, вышколенных животных. Ричард мог без опасений выбрать любую из них.
Мальчик обвел взглядом изящные головы животных, виднеющиеся над низкими дверями денников, бережно прикоснулся к каждой, всматриваясь в огромные глаза.
– Мистер Пирс обещал, что вы поможете мне выбрать, ваша светлость, – наконец робко отозвался Ричард.
– Все они отличные животные. Выбирай того, который тебе понравился больше всех, к которому потянешься душой. Хороший пони станет не только твоим помощником, но и настоящим другом.
– А что будет с остальными? – неожиданно спросил малыш.
Герцог озадаченно покачал головой, между золотистых бровей залегла морщинка.
– Их отправят обратно к хозяевам.
– И они достанутся другим мальчикам? – настойчиво допытывался Ричард.
– Не знаю, может быть. Не беспокойся, их не обидят. Посмотри, какие они ухоженные. – Что тревожит ребенка? Почему он не выбирает?
– Как вы думаете, они поймут? – Вейл непонимающе смотрел на него, и Ричард пояснил: – Поймут, что я выбрал другого? Почувствуют, что их отправили домой потому, что другой оказался лучше?
– Вряд ли они настолько понятливы, – мягко возразил Ник, невольно погладил мальчика по голове и улыбнулся. – А если выбор сделаю я, тебе станет легче?
– Только... разрешите мне попрощаться с остальными.
Вейл задумался, глядя на четырех животных. В просторных конюшнях они никому не помешают.
– Оставьте всех, – велел он Пирсу, на лице которого отразилось явное удивление. Места здесь хватит.
– Конечно, как вам будет угодно, ваша светлость, – спохватился Пирс. – Конюшня принадлежит вам! – И сын тоже, мысленно добавил он.
– Значит, все они мои? – изумленно выговорил Ричард. – Но их слишком много! Я не думал... – Он нахмурился.
– Знаешь, я давно понял, что с герцогом лучше не спорить – себе дороже, – усмехнулся Пирс и повел мальчика вдоль денников. – Тем более что места здесь и вправду хватит, – добавил он с удовлетворенной улыбкой.
– Как прошел выбор пони? – спросила тем же вечером Мэри, оставшись вдвоем с герцогом в спальне. Весь день Вейл совещался со своим секретарем, прибывшим из Лондона, – судя по всему, речь шла о том, как распорядиться имуществом Трейвика. Кроме того, герцог решил сообщить властям о том, что Трейвик связан с контрабандистами кентского побережья. Теперь обратный путь для торговца был надежно закрыт.
– Он испугался, – ответил Вейл, вспоминая лицо сына. – Побоялся, что отвергнутые пони обидятся. Он унаследовал твою чуткость, Мэри. В его возрасте мне и в голову не приходило думать о чувствах лошадей!..
– Возможно, потому, что тебя никогда не отвергали, – объяснила Мэри.
Вейл небрежно бросил на туалетный стол отстегнутую булавку. Обдумывая замечание Мэри, он развязывал галстук.
– Значит, с Ричардом обращались не слишком хорошо? – наконец спросил он.
Мэри, сидевшая на постели, отвела взгляд.
– Трейвик, которого Ричард считал отцом, недолюбливал мальчика. Он наказывал его – но не более сурово, чем другие отцы. По крайней мере я уверяла себя в этом. Ричарду приходилось хуже, если я или Абигейл пробовали вступиться за него. В конце концов я научилась сдерживаться.
– Мне следовало убить его, – прошептал Вейл. – Напрасно я поверил угрозам. Он не смог бы причинить мальчику вред. Надо было задушить Трейвика при первой же встрече.
– Тогда нам не удалось бы отыскать Ричарда, – напомнила Мэри. – Все еще можно исправить. В конце концов Ричард поймет, что его любят.
– Разве это искупит мою вину? – с горечью произнес Вейл.
– Да, – кивнула Мэри, глядя на него в упор. – Любовь искупает великое множество ошибок. Мы оба не раз ошибались, и все-таки...
Мэри смущенно замолчала. Вейл подсказал:
– И все-таки мы вместе. Снова вдвоем, – добавил он и улыбнулся.
Тихие дни английского лета тянулись нескончаемой чередой. Адвокаты герцога Вейла начали в Лондоне процесс по делу о признании законных прав его первого сына. Брак герцога и Мэри Уинтерс уже был признан королевским судом; теперь оставалось лишь позаботиться о правах ребенка, которого герцог давно объявил своим.
То, что ребенок был окрещен как Ричард Трейвик, адвокаты называли чудовищной ошибкой и объясняли, что это произошло в то время, когда сам герцог был при смерти, а его молодой жене нездоровилось после родов.
Свет наслаждался бесчисленными сплетнями и догадками, но Мэри и ребенок, жившие в поместье, были надежно ограждены от пристального внимания досужих аристократов. Вейла уверяли, что процесс пройдет как по маслу. В конце концов, Маркус Трейвик и не подумал протестовать: он так и не вернулся в Англию, и поскольку его противозаконная деятельность оказалась раскрытой, вряд ли в будущем он отважился бы предъявить права на ребенка.
Ник мечтал лишь об одном: чтобы битва на домашнем фронте продвигалась так же удачно, как судебный процесс. Отношения с Мэри складывались почти идиллически, но Ричард по-прежнему был слишком сдержан и замкнут для ребенка своих лет – по крайней мере в присутствии отца. Он держался так отчужденно, что Мэри все не решалась объяснить мальчику, что Ник – его настоящий отец.
– Наберись терпения, – уговаривала она Ника. – Ричард столько пережил! Дай ему время привыкнуть к нам.
В глазах герцога отражалось горькое разочарование, однако он молчал, продолжая обращаться с ребенком так же терпеливо и доброжелательно, как вначале. Зато с Пирсом Ричард сразу подружился, и Ник часто ловил себя на мысли, что завидует собственному денщику.
