Неблагоразумная леди - Смит Джоан (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Дэмлер внимательно слушал, согласно кивая головой.
– Скажите, Пру, когда вы пишете, вам не кажется, что вы начинаете переносить на героев черты знакомых вам людей? Эти ровные зубы и красивые волосы вы с кого-то списали?
– Нет, нет. Черты характера может быть, но не внешность.
– Понятно. У меня все иначе. Странно как работает наше воображение, не находите?
– Знаете, что я думаю? – спросила вдруг Пруденс.
– Что?
– Что он выдумал болезнь матери, чтобы не привозить рукопись ко мне домой.
– Не удивлюсь, если так, – согласился Дамлер, довольный, что может свободно говорите нелестные вещи об Ашингтоне, хотя и ценой интересующей его темы.
Поскольку Пруденс была не в настроении Дэмлер, вспомнив наконец о лежащем в его кармане шутливом документе, решил, что сейчас не время для шуток. Все шло не так, как он рассчитывал. Но маркиз был счастлив, что Ашингтон низко пал в глазах Пруденс.
– Пока вы будете открывать своей героине глаза на прелести гнилых зубов и редких волос, я попытаюсь уговорить Шиллу вернуться к принцу или Могулу. Интересно, что она скажет о вашей леди.
– Спросим у нее, когда «Патиенс» выйдет в свет. Это заглавие романа и ее имя. Вы сказали, что Шилла интересуется моими книгами?
– «Патиенс»? Уж не предстоит ли нам прочитать, что ей очень подходит ее имя? «Терпеливая» – так надо его понимать.
– Возможно, почему бы нет? Я всю жизнь выслушивала такие заключения. Но это не значит, что в ней я изображаю себя.
– Ни в коем случае. Себя вы изобразите в мужском облике – таков ведь ваш метод? Я послежу за героинями. Если прочитаю о молодом джентльмене, которого преследует женщина-критик, сразу догадаюсь, кто это.
– Об этом вам не придется читать! Я намереваюсь выбросить этого человека из головы. О таких людях чем раньше забываешь, тем лучше.
– А я намереваюсь всерьез заняться пьесой и закончить работу за неделю, если смогу.
Дэмлер снова подумал о бумаге в кармане и решал, стоит ли ее предъявить.
– Мне нужны деньги для подопечных матерей-одиночек. Вчера вечером я вообще не выходил из дома. Написал вчерне второй акт.
Пруденс заметила, что он дважды упомянул невинный характер своих ночных бдений, и решила подколоть его.
– Я тоже не предавалась запретным радостям прошлой ночью, но не требую за это благодарности.
– Какая бессердечность! Когда встретили меня на улице с девицей, подняли такую бурю! А теперь, когда я исправился, не хотите и доброго слова сказать?
– Никакой бури и не думала поднимать. Не делайте из меня блюстителя вашей нравственности.
– Но я надеялся, что будете довольны. Никто больше, ни одна душа в мире не проявляет интереса к моему образу жизни. Им это абсолютно безразлично.
– Какой лжец! Ваша мама проплакала два часа, когда вы впервые напились.
– Но ее уже десять лет как нет в живых. Я начал пить рано. А отец умер пятнадцать лет тому назад. Бедный сирота. Неужели вы не погладите меня по головке и не дадите своего благословения? Или нужно растянуться на полу без чувств, чтобы вызвать хоть малое сочувствие?
– В этом нет необходимости. Ладно уж. Хороший мальчик. – Пруденс погладила его волосы и почувствовала искреннее сострадание несмотря на то, что он бессовестно выклянчил ее сочувствие. – Если справитесь с Шиллой куплю засахаренных слив, а может быть и мороженое.
– Как вам удается выносить мои фокусы? – спросил Дэмлер. – У вас ангельское терпение. Хетти умрет со смеху, если узнает, что я назвался сиротой. Она сотни раз уговаривала меня переехать к ней.
«Но была счастлива, что он этого не сделал», – подумала Пруденс.
– В Ней не чувствуется тепла материнства, не так ли?
– Боже упаси. Но в вас оно есть. Как вы думаете, не согласился бы Кларенс усыновить меня? Я буду вам хорошим братом.
Пруденс почувствовала, как ее горло сжалось в спазме отчаяния. Сначала друг, потом неугомонная старая дева, а теперь сестра!
– Полагаю, что в этом плане вас больше всего привлекает мой кабинет, – засмеялась она, скрывая разочарование.
– Нет. Мне придется выстроить другой, более просторный. Ведь я оставлю наследство в десять тысяч томов.
– И оттоманку. На Гроувенор-сквер языческим реликвиям не место.
– Почему же? Они сюда отлично впишутся.
Однако мне лучше уйти, пока Кларенс не приложил глаз к замочной скважине, чтобы проверить, не удалось ля мне надеть на ваш пальчик обручальное кольцо.
Он встал и направился к двери. – Помните, что мы договорились всю неделю работать в поте лица. До встречи. – он помахал рукой и, печально улыбнувшись, вышел.
Пруденс осталась одна, размышляя над словами Дэмлера, его судьбой. Она не знала, что он настолько одинок. Только Хетти, единственная родственница, хороший компаньон в веселье, но она совершенно неспособна защитить в трудную минуту. Даже напротив, может подбить на любую авантюру. Возможно, поэтому он не хочет ехать домой в Лонгборн-эбби, пустой дом, где нет никого, кроме прислуги. Неприятно. Уж не потому ли его тянет в их дом? Здесь он чувствует тепло, почти семейный уют. Странно, что он проявляет расположение к Кларенсу. То, что он видит в ней сестру, удивляло ее меньше. Общее занятие литературой породило их дружбу, которая перерастает в родственную привязанность. Это объясняет вспышку негодования по поводу статьи Ашингтона о ее творчестве. Теперь она позволила себе согласиться, что критика оскорбительна для нее. Этим объясняется желание Дэмлера выдать ее за Севилью. О, да, все встало на свои места. Кроме одного – как быть с ее несестринским чувством к самовлюбленному братцу?
ГЛАВА 14
Дэмлер уехал в Файнфилдз, чтобы провести время с Шиллой и леди Малверн (и лордом Малверном), а Пруденс осталась дома с матерью и дядей Кларенсом. Писем друг другу они не писали. Когда неделю спустя к ней заехала Фанни Берии и пригласила посетить леди Мелвин, Пруденс с радостью согласилась в надежде услышать от тети Дэмлера, как обстоят его дела и, главное, когда он планирует вернуться Его местонахождение старательно скрывалось от прессы. Надевая новую шляпку из тонкой соломки от мадемуазель Фанко, Пруденс даже подумала, что может застать маркиза у тетушки. Он говорил, что проведет у Малвернов только одну неделю, по приезде же скорее всего навестит Хетти, ибо там была его семья. За прошедшую неделю Пруденс все больше проникалась сочувствием к Дэмлеру. Она полагала, что если бы у него были родители, он не вел бы такую беспорядочную жизнь.
Надеждам мисс Мэллоу не суждено было сбыться. У Хетти маркиза не оказалось, а то, что она услышала о нем, сильно охладило ее пыл. Хетти сообщила, что работа над пьесой продвигается плохо, слишком много отвлекающих моментов. Пруденс была убеждена, что достаточно одного главного отвлекающего момента, чтобы Дэмлер забросил работу. Он написал, что продлит пребывание у друзей еще на одну-две недели.
– Что заставило лорда Дэмлера уехать в Файнфилдз? Вы уверены, что он намеревался там работать? – спросила мисс Берни с затаенной усмешкой.
– Полно, Фанни, не задавайте двусмысленных вопросов, – ответила леди Мелвин. Она с улыбкой посмотрела на Пруденс, стараясь прочитать ее мысли. Дэмлер часто говорил о девушке, но Хетти не могла понять, была ли мисс Мэллоу на самом деле тем невинным и неопытным созданием, за которое себя выдавала, или удачно скрывала под маской невинности корысть. Пруденс заставила себя засмеяться, как сделала бы на ее месте любая светская леди, а Хетти спросила себя, можно ли принять этот смех за признак невинности. И ответила: «Она самая коварная молодая особа в Лондоне. К тому же ревнивая, хотя старается этого не показывать».
– Он действительно взял рукопись с собой, по крайней мере, сказал, что возьмет, – добавила она.
– Странно, что поездка окружена атмосферой секретности. Не хотят, чтобы им мешали незваные гости? – продолжала мисс Берни.
– Не думаю. Дэмлер в последнее время стал скрывать свои любовные связи и заботиться о репутации. Больше не делится со мной о своих chores amies. Иногда мне кажется, что он начинает подумывать о женитьбе. Просил писать ему о всех рождениях, смертях, свадьбах и важных решениях суда, пока отсутствует в Лондоне Вам не кажется, что он ждет, когда эта мымра леди Маргарет оформит развод?
